— А Дед Мороз тоже будет кататься на коньках? — спросила Инга.
— Какой Дед Мороз? Я тебе говорил, что нет Деда Мороза.
— Есть!
— Нет!
— Есть!
— А я тебе говорю, что нет!
— А я говорю, что есть!
Пока дети выясняли, кто из них прав, Захар запустил руку мне за спину и придвинул к себе. Потёрся носом о мой висок.
— Порой у меня чувство, что их не двое, а четверо, — сказал тихо мне на ухо.
— Пока только двое.
— Пока? — муж посмотрел на меня вопросительно.
— Пока.
— И что это значит?
Машина притормозила. Центр города был украшен множеством светящихся гирлянд. Повсюду были фигурки Дедов Морозов, украшенные витрины и другие символы приближающегося праздника. Но главным оставался снег, пусть тут его было и не столько, как за городом.
— Мы приехали? — спросил Игнат.
— Мы приехали? — переспросил Захар водителя.
— Думаю, да. Я могу попробовать подъехать ближе, но вряд ли получится. Метров на двадцать, разве что.
— Не нужно, — ответила я и принялась собирать детей.
Через несколько минут мы уже шли по заснеженной улице. Инга высунула язык и пыталась поймать снежинки, а Игнат вовсю рассматривал украшенные витрины.
— Смотри, Инга! — затормозил он. — У тебя такой нет.
Я чуть не застонала. Дети прилипли к стеклу, рассматривая кукольную машину и её пассажиров.
— Мама, я хочу такую! — заявила дочь. — Пожалуйста, мамулечка!
— У тебя игрушек — девать некуда.
— Но я же хорошо себя вела. Попроси Деда Мороза…
Между детьми опять завязался спор. Захар быстро поцеловал меня в губы.
— Я на минуту, — пошёл было к двери.
Я остановила его.
— Ты куда? Захар… Не надо. У неё всё есть.
— Как выяснилось, не всё.
Он улыбнулся и погладил меня по выглядывающим из-под шапки волосам.
— Знаешь, Вишенка, нам всем нужна сказка. И всем нужно в неё верить. Новый год — такое дело… Кто-то верит в волшебников, а кто-то превращается в волшебника.
— И это ты мне говоришь? Мужчина, дом которого похож на замок Синей Бороды, — улыбнулась я.
— Был похож. До тебя.
Из магазина Захар вышел буквально через пару минут и с пустыми руками. Инга разочарованно вздохнула.
— Коньков у них нет, — объявил Захар. Придётся брать в аренду.
— А куколка? — жалобно спросила Инга. — Ты мне не купишь куколку, папа? Пожалуйста.
— Боюсь, малышка, не в этот раз.
Он щёлкнул её по носу и подал ладонь. Инга взяла его за руку, но настроение её явно упало. Правда, всего на несколько минут, пока мы не пришли к катку со стоящей возле него высоченной ёлкой. Наряженная в серебристо-синие игрушки, она тоже укрылась снегом. Вместе с мишурой, он придавал ей торжественный вид, и я на миг пожалела, что мне не шесть. Всего на миг, пока Захар не обнял меня. Посмотрела на него.
Над катком играла музыка, взрослые и детвора, кто во что горазд, рассекали по его глади. Когда я в последний раз стояла на коньках? Лет десять назад, а, может, и больше.
— Ой, мама, папа, какая… — вскрикнул Игнат, и понёсся к ёлке.
Инга припустила за ним, но догнать смогла, только когда брат остановился. Захар взял меня за руку и, глядя на детей, погладил ладонь через плотную варежку. Я повернула к нему голову и кивком спросила, в чём дело. Он так же, кивком, показал на детей.
— Без тебя ни один из них не был бы таким.
— Захар…
— Нет, послушай, Вик. Я серьёзно. Вижу же, что иногда ты сама не своя. — Повернул меня лицом. — Ты их мать. Только ты. Ты вырастила прекрасную дочь, ты спасла моего сына. Ты и меня спасла. Во всех смыслах. Пусть этот Новый год станет шагом в настоящую жизнь.
— Пусть, — ответила я, помолчав немного.
Водитель принёс нам всем коньки, и мы вышли на лёд. Я крепко держала за руку Игната, Захар Ингу. Снег так и падал — мягкий и лёгкий, как пух.
— Ай-ай! — заголосила Инга, сделав пару шагов и едва не навернувшись.
Захар подхватил её. Вернул в нормальное положение.
— Ты каракатица, — закричал сын и тут же чуть не свалился.
— А ты каракатец! Братец-каракатец, братец-каракатец!
— Вы оба каракатцы, — засмеялась я.
— Так, Игнат, смотри. Ногу вот так, — проехала вперёд, хотя сама того и гляди готова была рухнуть.
Поймала взгляд мужа и улыбнулась. С Ингой на руках он подкатил ко мне и спустил её на лёд.
— Красиво так, — вздохнула Инга. — Новый год всегда такой красивый. Но тут он прям другой.
ГУМ был подсвечен огоньками, с другой стороны высилась величественная кремлёвская стена и Спасская башня. Неподалёку от нас, держась за руки, проехала семья — мама, папа и двое детей. Мальчик и девочка. До Нового года оставалось ещё два дня, но я всё равно загадала желание здесь и сейчас. Пусть в новом году нас станет пятеро.
— О чём задумалась? — спросил Захар.
— О том, что у нас очень большой дом. А ты слишком богатый, чтобы воспитывать только двоих детей.
Захар хмыкнул. Я улыбнулась одними только губами.
— Пожалуй, здесь я с тобой соглашусь.
Я сняла варежку и подставила под снег. Снежинка опустилась на ладонь и, пусть до боя курантов было ещё далеко, подпела звучащей над катком песне.
— Если снежинка не растает…
— В твоей ладони не растает, — невпопад подпел Захар и зажал мою руку в кулак. — А если и растает, плевать. Всё зависит только от нас. Ты же моя Победа.
Он заставил меня подъехать вплотную. Положил ладони на бёдра и нежно поцеловал. Я выдохнула. Прикрыла глаза, но тут же открыла и посмотрела на детей.
У Игната получалось намного лучше, чем у сестры. Оно и не удивительно, в отличие от неё, он уже стоял на коньках до травмы.
— Держи меня за руку, — сказал он и сам взял ладонь Инги. — Ты всё неправильно делаешь. Надо вот так, — показал ей.
— Так?
Я хотела было помочь им, но Захар остановил меня.
— Без нас разберутся.
— Вряд ли, — улыбнулась, глядя на детей.
Игнат — копия отца, а Инга…
— Как же она похожа на тебя, — сказал Захар, качнув головой.
Я посмотрела на него, потом опять на детей, и прижалась к боку мужа. Он погладил меня через пуховик по бедру.
— Ты лучшее, что могла дать мне жизнь, Вика. Ты и они.
— Надеюсь, что я тоже смогу тебе что-нибудь дать, — быстро поцеловала его в колючий подбородок и высвободила руку, боясь, что, если мы продолжим, я не смогу скрыть слёз. Слёз счастья.
* * *
На обратном пути дети откровенно клевали носом. Возвращаться они не хотели, упрямо доказывали, что совсем не устали. Но не прошло и двадцати минут, как мы сели в машину, прижались ко мне, как птенчики. Я погладила по плечику сына.
— А давайте ещё в парке с горки покатаемся? — Инга сонно зевнула.
— Обязательно покатаемся.
— Прямо сейчас.
Она потёрла слипающиеся глазки и придвинулась ко мне.
— Прямо сейчас. Остановимся и будем кататься с горки.
— Ну ма-а-ам, — протянула она. — Ну пожалуйста.
— Не нукай.
— Пап, — переметнулась она к Захару.
Он посадил её по другую сторону от себя и приобнял, как я приобнимала Игната. Инга опять зевнула, наморщила нос. Хотела что-то сказать, но забыла, а через минуту снова задремала.
Захар потёрся носом о мой висок, потом поцеловал. Я тихонько застонала, прижавшись к нему, и с наслаждением вдохнула возле ворота пальто. От Захара пахло морозом и свежестью. К этим запахам примешивался запах влажной шерсти и почти неуловимый — его дезодоранта. Я вдохнула снова, отдаваясь блаженной расслабленности. Тело откликнулось на знакомый аромат и поцелуй в волосы приятной томностью, чувственной щекоткой внутри пробежало желание.
— Это был хороший день, — сказала, приподняв голову. Поцеловала мужа в уголок губ. — Спасибо.
— Он ещё не закончился.
Я поцеловала его ещё раз.
— Разве нет? Хочешь сказать, что меня ждёт ледяная горка и лепка подружки для нашего снеговика?
