том, что даже не в плохом смысле. Как раз наоборот. Но без пациента они, само собой, ничего наверняка утверждать не берутся. Поэтому просят привезти сына. Уже и дату приёма назначили. И я…
Мне пришлось сглотнуть застрявший в горле ком, чтобы продолжить. В конце концов я собиралась втянуть Муратова-старшего в свои дела ещё глубже.
— …я хотела вас попросить оказать мне поддержку.
Синий взгляд сделался цепким, внимательным:
— Что угодно.
Интересно, он подтвердит свою готовность, когда я озвучу ему свою просьбу?
— Учитывая мои небезосновательные теперь подозрения… в назначенный день я просто приеду и заберу сына из клиники. В лечении у него с конца декабря перерыв. И никто не имеет права держать его там против моей воли. На такое я не соглашалась. Никаких бумаг не подписывала.
Я на мгновение замолчала, чтобы перевести дух, и Муратов меня не перебивал.
— Но я всё-таки не настолько наивна, чтобы не понимать — меня постараются остановить. Особенно если Егору действительно есть чем рисковать. А я не хочу превращать эту ситуации в стресс для Лёшки. Об этом я беспокоюсь в первую очередь.
Господи, я ведь только сейчас — только сейчас! — сообразила, что для сына это действительно может стать настоящим, нешуточным потрясением. Я же ничего ему не говорила, не сообщила, что наши с Егором пути разошлись. Всё трусила и переживала, как он воспримет такие вот новости.
— Когда? — ворвался в мои панические мысли голос Муратова.
— Через пару дней, — я судорожно выдохнула. — Со мной обещали сегодня или завтра связаться, чтобы окончательно утвердить дату.
— Я освобожу рабочий график на несколько дней, — кивнул Муратов. — Чтобы не возникло никаких ненужных накладок.
— Вы… вы, выходит, согласны?
Я почти не верила в то, что он говорит совершенно серьёзно.
— А почему вы решили, что я вам откажу?
Ну разве имело смысл превращаться в заезженную пластинку? В который раз озвучивать ему своё недоумение от такой стремительной смены его ко мне отношения…
Правда, пока я думала над подходящим ответом, Муратов-старший расценил моё молчание по-своему.
— Если вы думаете, что привязанность к брату позволит мне закрыть глаза на его вероятный, мягко скажем, непрофессионализм, то вы совершенно ничего нового из нашего с вами общения для себя не вынесли.
В его голосе зазвучали рассерженные нотки. Его по-настоящему задели мои сомнения на его счёт.
Господи, я когда-нибудь перестану удивляться разительных метаморфозам в поведении этого человека?
Но, возможно, я просто боялась поверить в свою большую удачу. Боялась поверить, что после всего этого времени, после всех унижений и боли, что мне пришлось пережить, появился вдруг кто-то, кто без лишних вопросов подставит плечо.
И не просто же кто-то! А тот человек, которого я считала едва ли не самым большим своим ненавистником.
— Вы сделаете это? Сделаете ради Лёшки?
Муратов окинул меня странным взглядом и после короткого молчания кивнул:
— Да. Само собой. Ради Лёшки.
— Вы сделаете это? Сделаете ради Лёшки?
Она смотрит на него этим своим вынимающим душу взглядом и ожидает, что он подтвердит её догадку.
— Да. Само собой. Ради Лёшки.
И он, конечно, не врёт. Для этого мальчишки, всего за один вечер сумевшего поразить его своей взрослостью, смышлёностью, а главное, искренней заботой о матери, он, наверное, уже на что угодно готов. Нет, он не врёт, когда ей отвечает. Не врёт, но и не договаривает.
А как договорить, понятия не имеет.
И ситуация, конечно, забавная. Алекс Муратов — и вдруг не отыскивает нужных слов в общении с женщиной.
Друзья и коллеги подняли бы его на смех. Или, что хуже и куда ближе к истине, заподозрили бы, что теряют его как человека, всегда умевшего крепко держать в узде свои эмоции и чувства.
Нина Евгеньевна наверняка была бы шокирована, узнай она, что такого уровня мастерства он достиг не в последнюю очередь благодаря ей.
— Я окажусь у вас в неоплатном долгу, — почти с грустью выговаривает она и опускает глаза. — Но, знаете, я совершенно не против. Когда весь этот кошмар с Лёшкой закончится, я готова и бесплатно работать, чтобы отплатить…
А вот тут она уже переступала невидимую черту. Он остановил её предупредительным жестом.
— Перебор. Серьёзно. В такой жертве нет никакой необходимости.
Но пока он говорил, в его мыслях всё же мелькнула идея, отмахнуться от которой оказалось не так-то и просто.
— Это не жертва, — покачала она головой. — Это попытка хоть как-то отплатить вам за доброту.
Алекс сделал вид, что её слова заставили его призадуматься. И, кажется, она на эту уловку купилась.
— Возможно, вы могли бы сделать кое-что для меня. Если вам это, конечно, не доставит никаких неудобств.
— Я вас внимательно слушаю.
В её голосе было столько серьёзности, что он успел пожалеть о своей внезапной идее.
— Предлагаю перейти на ты. Я давно должен был предложить. Потому что это выканье между родственниками и звучит, и выглядит глупо.
Её ровные брови слегка приподнялись, будто она ушам своим не поверила. Но потом, очевидно, решила, что это предложение он сделал походя.
— Конечно. Да, хорошо. Я, может, сразу к этому и не привыкну, но… я совершенно не против, — и после паузы, которую он не спешил заполнять, добавила. — Озвучите всё-таки вашу просьбу?
Он усмехнулся, но исключительно про себя.
— Я вам её только что озвучил. То есть тебе.
Она всё-таки не смогла скрыть недоумения.
— Это и есть ваша просьба?..
— Ты разочарована?
Произнёс это и наконец понял, как сильно всё поменялось. И мог бы поклясться, что ещё месяц назад такая перемена его откровенно бы испугала. Потому что сбывалось всё то, чего он опасался — стоило шагнуть навстречу тому, к чему его неотрывно влекло все эти годы, и пути назад уже попросту не было.
— Нет. Нет, скорее удивлена. Никогда б не подумала, что для вас… тебя это хоть сколько-нибудь важно.
Ты даже не представляешь…
— Всего лишь исправляю очевидную несправедливость, — пожал он плечами. — Может, это и мелочь, но мелочи не стоит недооценивать.
И убедиться в верности этого положения ему удалось в тот же день, когда попрощавшись со сбитой с толку невесткой, он отправился уладить дела, касавшиеся разгрузки рабочего графика на ближайшие несколько дней.
Ильяшева позвонила ему спустя полчаса, когда он почти справился с половиной задачи.
— Ты очень вовремя позвонила, — он прижал телефон к уху плечом, вычеркнув из планера намеченный на завтра рабочий визит на производство. Отправит туда одного из своих заместителей. — Пожалуйста, поставь в известность Карпина, что ему завтра
