показать мне свой пентхаус. Он с гордостью указывает на свою коллекцию книг, любимые картины, украшающие стены, и небольшой внутренний сад, освещенный мягким рассеянным светом.
В итоге мы оказываемся на балконе, закутавшись в пледы и попивая горячий шоколад. Ночное небо чистое, усеянное звездами, а город под нами мерцает огнями.
— Спасибо тебе за это, — говорю я, наблюдая за звездами на небе.
— В любое время, — отвечает Маркус. Я вижу, что он смотрит на меня уголками глаз. — Я просто хочу, чтобы ты улыбнулась.
Он протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо, его прикосновение нежно. Я чувствую, как мое сердце учащенно забилось. Я чувствую, как воздух между нами потрескивает, а в груди разливается тепло.
— Как насчет душа?
Мои легкие страдают от недостатка кислорода, а я нахожусь под воздействием феромонов.
— Вместе? — Мои щеки так горячи, и я чувствую, что они покраснели.
Маркус мрачно ухмыляется.
— Ты не хочешь?
— Н-нет. — Не могу поверить, что я заикаюсь. — Просто… я никогда раньше не принимала душ с мужчиной.
— Тогда я буду твоим первым. — Он протягивает руку. — Пойдем. Я помогу тебе раздеться.
Я беру его за руку и иду за ним в спальню.
Маркус стягивает с меня топ, затем расстегивает лифчик и позволяет ему упасть на пол. По коже бегут мурашки, соски твердеют, а пульс учащается. Я слишком остро ощущаю себя, когда нахожусь рядом с ним. То, как он смотрит на меня, его голубые глаза сверкают темным желанием, словно он хочет впитать меня в себя.
Его взгляд скользит по моей обнаженной груди, затем опускается к талии. Он выглядит так, будто ему не терпится раздеть меня догола, и это заставляет мое сердце пульсировать. Он срывает с себя рубашку, притягивает меня ближе и обхватывает руками. Моя грудь прижимается к его груди, а его тело такое теплое.
Рука Маркуса скользит по моей спине и останавливается на талии.
— Что это? — Он достает наручники, которые я ранее положила в задний карман.
— Наручники. Держу их на всякий случай. — Я пытаюсь забрать у него наручники, но он поднимает их над моей головой.
— Что ты с ними делаешь?
— А ты как думаешь? — Я снова пытаюсь достать наручники. — Сдерживать преступников.
— Но это не единственное, что ты можешь с ними делать.
Я дрожу от прохладного воздуха, но во мне бурлит возбуждение. Я высовываю язык и облизываю внезапно пересохшие губы. Дыхание Маркуса становится громче, его глаза прикованы к моим губам.
— Может, я покажу тебе? — Рычит он.
Он мягко прижимает меня к стене, поднимая мои руки над головой. Я чувствую, как холодный металл наручников прижимается к моим запястьям, а затем, с громким щелчком, они защелкиваются.
— Не жалей об этом, милая. Сегодня я не буду с тобой так прост. — Его голос хриплый и глубокий, в нем чувствуется потребность, и я дрожу.
Он опускается передо мной на колени, стягивая штаны и раздвигая мои ноги, чтобы стянуть их.
— Красное, — говорит он, когда я остаюсь в одних трусиках, — и кружевное. Мне нравится.
Я не знаю, как реагировать и что делать. Мои руки скованы наручниками над головой, и я голая перед мужчиной, на котором все еще есть штаны. Я чувствую себя идиоткой. Да еще и возбужденной. Мое тело пылает от потребности, сжигающей меня изнутри. Мой клитор пульсирует и болит, и я умираю от желания почувствовать Маркуса внутри себя.
Он проводит пальцем по моему пульсирующему клитору, и я дергаюсь, стон вырывается из моих губ. Все мое тело покалывает от его пальцев, слегка касающихся моих бедер.
— Ты прекрасна, милая.
Я краснею. Он говорил мне это каждый раз, когда мы были вместе. И все равно, каждый раз это вытягивает воздух из моих легких.
Медленно спуская моя трусики, он сопровождает это нежными поцелуями вниз по моим ногам.
— Ты такая сладкая, — рычит он, — такая пьянящая. — Он разрывает трусики пополам, когда они достигают моих ног, и рычит, словно его раздражает хлипкая ткань.
Затем он выпрямляется, наклоняет мою голову в сторону и целует шею. Жестокость его рта говорит о том, что он оставит следы.
— Маркус… — Я извиваюсь.
— Чего ты хочешь, amore?
Я задыхаюсь, и все мое тело вибрирует от потребности.
— Я… — Я не могу вымолвить ни слова сквозь стоны, вырывающиеся из моих губ. Я вся пульсирую, поглощенная желанием ощутить его больше. — Пожалуйста…
Он прижимается к моей груди, крепко сжимая сосок.
— Пожалуйста?
— Пожалуйста, — повторяю я.
Он хватает меня за задницу, сжимая ее, затем целует меня в шею, спускаясь к груди, дразня сосок языком, прежде чем поглотить его.
С каждым движением его языка пульсация между моими ногами усиливается. Я чувствую, как между моих бедер собирается влажная лужа, а мой клитор грозит взорваться, если он не уделит ему внимание. Маркус не поддается на мои отчаянные крики о том, что ему нужно больше, он уделяет все свое внимание моим грудям, похрюкивая, когда ласкает их.
Черт, это так приятно.
Это нереально, как будто я в раю.
Его рука скользит вниз, раздвигая мои ноги, а затем его пальцы начинают кружить вокруг моего клитора. Я вскрикиваю от его прикосновений. Всплеск удовольствия захлестывает меня, и я пытаюсь бороться с ним, но мои руки связаны, и я не хочу, чтобы он останавливался.
Проходит минута, прежде чем ощущения от его прикосновений утихают, а моя голова откидывается назад, и глаза закрываются.
— Ты вся мокрая, детка, — шепчет он. — Так готова принять меня.
Его палец толкается в мой вход и скользит внутрь. Он подцепляет его, задевая мою точку G.
— Да. Я умираю от желания, чтобы ты был во мне, — говорю я, мой голос хриплый.
Он улыбается.
— Ты получишь все, что захочешь, детка. — Он снова опускается на колени, устраивая голову между моих ног. Его язык находит мой клитор, и он лижет меня с жадной потребностью.
Я кричу. Я перевозбуждена. Я чувствую, как мои внутренности разбухают от удовольствия, и взрываюсь, когда он вводит в меня еще один палец. Я чувствую, как он улыбается.
— Хорошая девочка. Сладкая девочка. Кончи для меня, милая. Мне нравится твой вкус на моих губах.
Моя киска сжимается от его слов, и когда я открываю глаза, Маркус стоит передо мной обнаженный. Я вижу упругую гладкую кожу, покрывающую его мышцы. Он такой сексуальный. Просто конфетка для глаз.
Мой взгляд падает на его талию, и я задыхаюсь, когда вижу его эрекцию.
Он такой большой.
Не может быть, что все это было во мне на прошлой неделе.
Я не
