него хороший вкус, и он всегда выбирал самые качественные товары. Я встал с высокого стула и размялся. Завтра тренировка, а уже совсем скоро финальная игра. Мне казалось, я давно не мог похвастаться таким хорошим настроем на игру. Я чувствовал себя в форме. У «кошек» ни единого шанса одолеть нас. Свет в комнате погас, и ко мне вышла Джи. В моей старой серой футболке с затертым принтом. На голове излюбленный пучок, сделанный наспех. И эта простота завораживала.
– М? Поскорее содрала это платье, не могу. – Она смотрела на мою грудь и, похоже, задавалась вопросом, куда делась рубашка. – Я вижу, ты тоже время зря не терял? Вино разлил.
– А, это… Да, – я кивнул, принимая ее сомнительную игру. Сел на стул, подперев рукой голову, и смотрел на нее. – Поразительно. Ты такая красивая хоть в платье, хоть в потрепанной футболке. С маникюром или без, с навороченной прической или этим твоим забавным пучком на голове. Скажи, это та самая тайная женская магия?
– Не знаю, что интересного ты нашел в пучке моих волос, но скажи, красоваться торсом тоже специальная мужская магия? – она лукаво улыбнулась и специально облизала меня взглядом. – Потому что она работает.
– Сделаю вид, что так и есть. И ни капли не душно, – я довольно улыбнулся. Я ей нравлюсь. Это главное. – Как тебе вечер? Хочешь есть? У меня тут осталась пара салатов со вчера и пицца.
– Давай салат, кто ест тяжелую пищу на ночь? – Я достал салат из холодильника, пытаясь контролировать выражение своего лица. Я обожал есть перед сном. Лунный свет, кажется, превращает кусок засохшей пиццы в кулинарный шедевр. Ладно, мы еще обязательно обсудим с ней эти нюансы.
– Ну и зануда же ты. Смотря во сколько ты ложишься. Надо же прекращать есть где-то за пару часов… Если я лягу в пять утра, то поесть можно спокойно в три. – На мои сомнительные умозаключения она фыркнула и покрутила пальцем у виска. – Ладно-ладно. Скоро начнутся интенсивные тренировки, и тогда я буду есть по весам и спать по минутам. Я робот корейского происхождения Теодор Хи Шин, – я специально разделил свою фамилию на второе имя и фамилию и изобразил танец робота. Я хотел хоть немного растормошить Джи и понять причину ее меланхоличного настроения.
– Ты про тренировки к чемпионату? – Джи аккуратно спросила меня и поставила одну ногу на стул, положив на колено голову. Она отпила вино. Она, в принципе, неплохо разбиралась в хоккее, и тот факт, что она спросила про какой-то не конкретный чемпионат, странно. – Тебе обязательно надо попытаться наладить отношения со своими тиммейтами. Я знаю, что лезу не в свое дело… Но подумай сам. Насколько вы сильны, если один из нападающих играет за самого себя?
– Да не играю я за самого себя, – пробурчал я. – На льду мы хорошая команда, а за его пределами… Никто. Вот и все. Я знаю о них все. У кого какая ведущая нога, любимая рука и неудобная позиция. Это же обычная теория. Мне не надо общаться с Маттео, чтобы играть с ним. Особенно когда такая текучка. А я, кстати, так и не извинился перед Одиссеем, что звал его Такеда. Азиат, который фактически не отличил японца от тайца, какой-то новый уровень расизма. Позорище. Мой отец бы сгорел со стыда.
– Стоило бы, стоило… Хотя я сама не лучший пример хорошего друга. Брит всегда так активно поддерживает меня, а я порой забываю ей написать хотя бы раз в неделю. Стейси позволяет опаздывать и не забирает чаевые для бара. – После этих слов я усмехнулся, вспоминая нашу с ним небольшую игру в команде. – Что? По лицу вижу, как ты доволен вашим со Стейси планом. Ничего, кара еще придет.
– Да не думал я об этом! – вру я и не краснею. – Просто Стейси отличный парень, вот и все. Я бы дружил с ним и с Одиссеем.
– Брит, к примеру, уговаривала дать тебе шанс. Не так… Она умоляла дать тебе шанс. – Я припоминал эту блондинку. Ей тоже стоит сказать спасибо. – Она первый и главный фанат нашей пары. Хотя она просто фанат всех хоккеистов. Мы ходим на стадион по разным причинам.
– Знаем мы, хоккеисты, таких, – я улыбнулся. – Однако смотри, Брит была права. Ты сидишь у меня на кухне в моей одежде и не стала той девушкой-однодневкой, в которую боялась превратиться, – я закатил глаза и улыбнулся, видя, как она шокирована. – Что, думала, я не знаю, чего ты шарахалась от меня? Ты не похожа на человека, с кем можно провести одну ночь и разбежаться. Я сразу это понял. Слишком много, знаешь ли, было сигналов, – я отпил вино и посмотрел на нее осуждающе.
– Потому что я послала тебя к черту? – еще и издевается надо мной, чертовка.
– Не только, – но у меня было оружие против ее сарказма, язвительности и наигранной колкости. – Потому что ты королева… Королева Джи.
Ее распахнувшиеся глаза стоили многого. Она до сих пор так наивна. Не привыкла ни к неожиданным комплиментам, ни к учтивому отношению, каждый раз охала, удивлялась и замирала, будто впервые встретила настоящего мужчину. Хвастается, что сильная, независимая, бойкая, а на самом деле – одинокая. Если тебе некому помочь и учишься все делать самостоятельно – это еще не признак силы. А вот когда рядом плечо, которое при случае подстрахует в чем угодно, а ты продолжаешь стараться – да. Ее забавный пучок на голове развязался, и волосы водопадом упали набок. Путанные, они блестели в желтом свете лампочек вместе с ее медовыми глазами. С бокалом в руках, тяжелым взглядом она стала для меня верхом сексуальности и красоты.
Кто бы мог подумать, что не олимпийское золото станет в такой короткий срок моей мечтой, а бронза, бронза ее кожи.
– Это фраза твоего отца… – прошептала она.
– Мы, корейцы, чтим предков и многое у них перенимаем.
Я понял, что достаточно уже страдать от нерешительности. В этот момент я упускал время с ней наедине. Завтра… В крайнем случае послезавтра я все решу. Исправлю. А сегодня у нас с ней было свидание в одном из самых красивых мест Торонто, и теперь оно продолжится в одном из самых интимных – моей кровати. Я залпом допил вино, вернул бутылку в холодильник и подошел к ней. Ее глаза переливались янтарем и горели желанием. Я отодвинул бокал в сторону, приглушил свет и взял ее на руки. Мне так нравилось таскать ее везде на руках, что я не
