едва сдерживает эмоции. Киваю, не в силах вымолвить и слова. Медленно провожу языком по пересохшим губам.
— Слушай, может, свалим уже отсюда? — бормочет он, не отрывая от меня пристального взгляда.
Снова киваю, не доверяя сейчас своему голосу. Мы направляемся к выходу, а чужие взгляды прожигают насквозь, словно лазеры.
— Прости, — хрипло выдыхает Итен, когда мы выходим.
Удивлённо поднимаю брови:
— За что?
— За то, что вечер превратился в этот цирк, — он неопределённо машет рукой в сторону.
— Ты же не в ответе за поведение окружающих. Люди порой бывают такими злобными.
Он вдруг фыркает, а потом разражается громким смехом. Такое чувство, что у него съехала крыша. Терпеливо жду, пока его истерика пройдёт.
— Чёрт, принцесса, — посмеиваясь говорит он. — Ты меня поражаешь всё больше и больше.
— Это ещё почему? — недоумённо хмурю брови.
— Потому что ты всегда говоришь правильные вещи, но при этом до чёртиков боишься внимания других и общения с ними.
Всё ещё тупо пялюсь на него. Что он несёт вообще?
— Мыслишь ты в верном направлении. Никто не отвечает за других, у всех свои закидоны по жизни. Так зачем париться из — за чужого мнения? К чему шугаться общения с людьми? Да насрать, что они там о тебе вякнут! Живи для себя и ничего не бойся. Таких алкашей, да и не только их, на твоём пути ещё будет вагон и маленькая тележка. И что, теперь из — за каждого загоняться?
Итен постоянно твердит мне, какая я талантливая, сильная, храбрая. И только сейчас до меня начинает реально доходить. Тётя с дядей напрочь убили во мне личность, втоптали в грязь. Лупили, стоило мне их ослушаться. Критиковали все мои начинания. Не давали нормально общаться с другими.
До них я была совсем другой. Любопытной девчонкой, которая тащилась от жизни. Хоть я и была малявкой, но я помню то время на ферме с родителями. Там я была настоящей, живой — как сейчас с Итеном.
С ним я испытываю то же, что и с родителями. То же счастье и радость. И пусть мы скоро разъедемся, я навсегда сохраню это ощущение жизни. И в будущем, когда выйду замуж за незнакомца, постараюсь снова стать живой.
Может, это будет непросто, но с чего я взяла, что мой будущий муж окажется таким же кошмарным, как тётя с дядей? Может, он будет таким же добрым и весёлым, как Итен?
— Пошли посмотрим, не закрылся ли, художественный магазин, я обещал тебе принадлежности, — говорит Итен, протягивая мне руку.
Беру его за руку, он переплетает пальцы. Уютно. Итен навсегда останется в моём сердце, и воспоминания о нём всегда будут самыми тёплыми и счастливыми, и никто не сможет мне заменить его.
Мы гуляем по вечерним улицам, держась за руки. Луиза то и дело охает, залипая на витрины магазинов. Её глазки светятся, прям как у малого в кондитерской. Сам невольно люблюсь, глядя на неё. Ей ведь так мало надо для счастья.
— А где вообще этот магазин? — спрашиваю, смотря по сторонам. — Я его тут видел, когда гуляли, но сейчас как корова языком слизала.
Луиза плечами пожимает:
— Без понятия. Я тут вообще не ориентируюсь.
Блин, ну и где его искать теперь? Неохота Луизу разочаровывать. Она ж так загорелась идеей. Замечаю стариков, что неспешно прогуливаются по тротуару.
— Сейчас у них спрошу, — говорю Луизе и подваливаю к ним. — Добрый вечер, не подскажете, где тут поблизости магазин для художников?
Бабулька щурится, втыкая в меня через толстенные линзы очков:
— Чего? Чего тебе, милок?
— Магазин для художников! — повышаю голос. — Не в курсе, где находится?
— А, это который с красками да кисточками? — оживляется дед. — Дык это ж там за углом. Только вы поторопитесь, они скоро закрываются.
— Мерси! — благодарю и возвращаюсь к Луизе. — Нам туда, — киваю в сторону поворота. — Погнали быстрее, а то не успеем.
Мы почти несёмся по улице. Луиза пыхтит, но не отстаёт. Её моська раскраснелась от быстрой ходьбы, а в глазах чёртики пляшут. Сворачиваем за угол и… есть! Вывеска приветливо мерцает в сумерках. Вздыхаю с облегчением — успели. Толкаю дверь, и колокольчик над ней мелодично звенит.
Луиза замирает на пороге, ошалело пялясь по сторонам. Её глазёнки становятся просто огромными, а рот приоткрывается в немом восторге. Чувствую, как её пальчики крепче сжимают мою руку.
— Ну что, круто? — улыбаюсь, глядя на её реакцию.
Она молча кивает, не в силах оторваться от окружающей красоты. Медленно идём вдоль полок, и Луиза то и дело тормозит.
— Зацени, какие классные кисти! — восторженно шепчет она, осторожно касаясь пушистого ворса. — А вот эти краски… Божечки, сколько оттенков!
Её восторг заразителен. Ловлю себя на том, что тоже с интересом разглядываю товары, хотя по-большому счёту мне до лампочки всё это.
— Бери всё, чего душа желает, — подбадриваю, слегка сжимая её плечо. — Никаких ограничений.
Луиза на секунду замирает, нерешительно закусывая губу. Вижу, как в её глазах мелькает сомнение.
— Так, — мягко говорю, беря её за руку. — Я серьёзно. Бери всё, что тебе приглянулось.
Луиза резко оборачивается, глядя на меня с недоверием:
— Реально? Но это же дорого…
— Я ж обещал, помнишь? — легонько щёлкаю её по носу. — Не парься о цене. Бери что хочешь.
Она закусывает губу, явно воюя с собой. Потом решительно кивает:
— Хорошо. Но я возьму только самое необходимое.
Наблюдаю, как она придирчиво выбирает кисти, краски, бумагу. Её движения уверенные, точные — сразу видно, что она шарит в этом. Невольно залипаю на её сосредоточенное личико, изящные пальчики, перебирающие тюбики с красками.
Когда мы подходим к кассе, я без колебаний достаю кредитку. Луиза выглядит слегка смущённой.
— Надеюсь, я тебя не разорила, — бормочет она.
— Ага, завтра жди, пойду собирать милостыню, чтобы бабло вернуть, — смеюсь.
— Балбес, — ворчит она.
Выходим из магазина с двумя пакетами, набитыми всякой всячиной для рисования. Луиза прижимает их к груди, как величайшее сокровище. На её лице застыло выражение абсолютного счастья.
— Спасибо тебе огромное, — в сотый раз повторяет она. — Я даже не знаю, как отблагодарить…
— Да забей ты, — отмахиваюсь.
Топаем по вечерним улицам, треплемся обо всём на свете. Луиза рассказывает о разных техниках рисования, о любимых художниках. Ее голосок звенит от воодушевления. Я в жизни не думал, что мне будет так интересно слушать про какие-то там акварели и карандаши.
— Есть охота, — говорю.
— Давай, что-нибудь купим? — предлагает Луиза. — Только не в кафе, мне на сегодня их хватило. Может, просто хот-дог какой?
Понимаю её нежелание возвращаться
