– Ну что, Ольга, обломился тебе родительский банк? – вдруг обратилась Ириада Градинер к трепещущей госпоже Козолупа. – Сестрица опять тебя обошла, даже в могиле!
Покойная ныне Татьяна Лыкова была любимицей родителей, и вышла замуж еще до конца своего первого светского сезона. Супруг ее, Николай Обольянинов, советник по политическим вопросам Кузьмы Прокопьевича Лыкова в бытность его представителем Советского Союза в ООН, – был его отрадой.
Кузьма Прокопьевич, впоследствии успешно перешедший в банковское дело, так и не смирился с трагической гибелью молодой четы в эпоху «лихих девяностых»: на очередной волне передела собственности бронированный Mercedes Обольяниновых был подорван владельцем конкурирующего бизнеса. Дмитрий Анатольевич Козолупа поэтому и был введен банкиром Лыковым в семейное дело – в надежде хоть как-то компенсировать утрату неповторимого мужа старшей дочери. А Милочка Обольянинова буквально купалась в любви бабушки и дедушки, олицетворяя для них трагически погибшую Татьяну.
Вся эта семейная драма старательно покоилась под толщей приличий. Но Ириада Гардинер получала невероятное удовольствие, вытаскивая семейные драмы на свет божий.
Ольга Кузьминична же будто перенеслась в те давние времена, когда, засидевшись в девицах, она отчаянно посещала все московские приемы и вечеринки на рублевских дачах, а родители смотрели на нее с большим сомнением! Ириада Градинер, которая тогда была несколько моложе, но не намного добрее, здорово повеселилась на ее счет, громогласно сравнивая с триумфами старшей сестры.
Миле Обольяниновой тоже было не по себе. Покровительство богатой деда и нежная опека влиятельной бабушки ставили ее в особое положение. Пришлось задействовать немало такта и лести, дабы примирить тетку с тем, что она снова на втором месте, а дядя Митя так и не стал самым любимым зятем. И вот, эта старая ведьма вытащила на свет божий семейную склоку!
С самым невинным видом потупив взор перед вооруженной оптическими стеклами Ириадой Градинер, Милочка прикидывала: что же может восстановить хрупкий мир с семьей Козолупа?.. Впрочем, далеко ходить не надо – удачный брак Анжелики укрепит хрупкие нервы матери.
«Костьми лягу, но найду ей завидного жениха», – решила Милочка. – «А сегодня буду подпирать стены, перекидывая всех кавалеров Лике. Пусть тетка порадуется!»
Дмитрий Анатольевич, старательно сохраняя почтительное выражение лица, внутренне наслаждался тем, как эта старая язва Градинер пощипала перышки у его тщеславной супруги. Нет, он был бы совсем не против, если бы сказочно богатые тесть с тещей покровительствовали его дочери. Но трудности связанные с этим, не шли ни в какое сравнение с компенсацией. В конце концов, он и сам не беден, и может позволить себе хоть какую-то независимость от властных замашек Кузьмы Прокопьевича и капризов Аделаиды Константиновны.
Наконец, Ириада Градинер была полностью удовлетворена и под мерзкое хихиканье своего окружения, величественным жестом отпустила семейство Козолупа.
«Еще легко отделались!» – неожиданно здравомысляще подумала Ольга Кузьминична.
Она отлично помнила, как издевалась старая грымза над Велепольскими и Шушпанцевыми, чьи юные родственницы стали мишенью язвительного остроумия Владислава Путятина.
Лишь когда слегка потрепанная чета Козолупа с трепещущими дочерью и племянницей удалились на безопасное расстояние от «ведьм Градинер», к ним начали приближаться знакомые. Елена Викторовна Келдыш, как раз делавшая первый обход бального зала (и подступов к дамской комнате), сочувственно улыбнулась Дмитрию Анатольевичу и мысленно похвалила двух подопечных ему дебютанток. Девицы держались весьма браво, хотя она с ходу могла назвать дюжину особ, которые после первого общения с Ириадой Марковной Градинер отползали в полном отчаянье, заламывая руки и навсегда прощаясь со светской репутацией.
Ольга Кузьминична довольно быстро пришла в себя.
– Ну, где же твой заместитель Андрей? – начала она теребить мужа.
Дмитрий Анатольевич тоже озирался в поисках кавалера для своих подопечных. Ведь это будет стыд и позор, если девочки останутся без партнера на первом танце!
– Хорошо тебе, Мила, – тревожно осматривая присутствующих мужчин, прошептала Анжелика Козолупа, – у тебя уже есть жених.
Милочка улыбнулась, но при этом демонстративно пожала плечами. Все еще было неопределенно, подписано лишь соглашение о намерениях, хотя бабушка Ада уверяла, что все на мази.
Окончательно решив, что их наследницей будет любимая внучка, Кузьма Прокопьевич и Аделаида Константиновна сразу же развили бурную деятельность. Давней мечтой Лыковых было объединение их лондонского банка с соседним. А быть его владельцем выпало счастье (или несчастье – это с какой стороны посмотреть) известному светскому красавцу Максиму Черскому.
Аделаида Константиновна Лыкова в красках описала Маргарите Моисеевне Черской все выгоды союза двух банков и – Людмилы Обольяниновой с Максимом Черским. Поверенные в делах с обеих сторон сделали предварительную прикидку этой сделки, и Маргарита Моисеевна согласилась – это будет удачный брак!
Максима Черского, с трудом оторвав от московских увеселений, выманили в отчий дом в Белгравии, где сообщили, что со всех сторон подходящая невеста найдена.
Блестящий Макс пришел в недоумение от прыти маменьки. Но когда ему популярно разъяснили, насколько умножатся его доходы, благодаря браку с наследницей банкиров Лыковых, то один из самых завидных холостяков страны согласился добровольно расстаться со свободой. Но особый энтузиазм столичного плейбоя вызвало то, что невеста еще юна, и свадьба состоится не раньше, чем через три-четыре года. Дабы окончательно определиться, был устроен пикник в розарии особняка Черских, где Максиму представили отчаянно красневшую при виде знаменитого красавца Милу Обольянинову.
«Миленькая», – опытным взором осмотрев невесту, решил он.
«О, мой бог!» – ошеломленно подумала Милочка. – «Неужели, ОН будет моим?..»
В общем, стороны ударили по рукам. После чего Максим Черский отчалил в Москву, где продолжил блистательную светскую карьеру. А Милу Обольянинову отправили в школу Святой Фотины, прославленную наставниками, способными вбивать хорошие манеры – и талант тратить деньги – даже в самых бестолковых наследниц. Ведь хорошо известно, что если нужна дисциплина, то лучше католической школы ничего нет.
Когда через несколько лет Маргарита Моисеевна напомнила сыну, что приближается московский дебют Людмилы Обольяниновой, он отписался в том духе, что все помнит, слово держит, но вскоре собрался и уехал в Тайланд. Светскому обществу внушили, что знаменитый холостяк хочет насладиться последними деньками вольницы, а заодно поближе познакомиться с древней культурой Юго-Восточной Азии. Но кое-кто поговаривал, что Максим Черский сопровождает в свадебном путешествии Елизавету Велепольскую, ставшую Элизабет Вонг.
