— Очень хороший городок, — сказал Ник, — А нельзя ли поподробнее?
— Сидрифт, — сказала Рокси. — Сидрифт 1402.
— Ну вот, ведь это оказывается вовсе не сложно, правда? — заметил Ник.
Полицейские повернулись, чтобы уйти.
— Вы теряете время, — убежденно сказала Рокси. — Кэтрин не убивала его.
— А я и не говорю, будто она убила его, — возразил Ник. — Но вдруг она знает, кто убийца. А может, это ваших рук дело.
Рокси покачала головой.
— Вы не думаете, что вам пора? До Стинсона отсюда неблизко, — насмешливо проговорила она.
— Да, — согласился Гас, — но сегодня отличный денек для прогулки.
* * *
Гас был прав. Денек для прогулки действительно выдался отличный, а дорога в Стинсон пролегала мимо многих красивых и достопримечательных мест. Полицейские должны были по мосту через Золотые ворота, затем мимо Сосалито по автостраде 101 выехать на автостраду 1 — знаменитую, проложенную среди отвесных скал прибрежную дорогу, которая бежала, извиваясь и петляя на север.
Стинсон-Бич был довольно незаметным городишком. Пара бакалейно-гастрономических магазинов, пара баров, пара лавчонок, где продавались нехитрые сувениры для туристов. Здесь странным образом уживались богачи, владевшие домами на побережье в претенциозном стиле, бывшие хиппи, цепляющиеся за дорогие, но потускневшие воспоминания о шестидесятых годах, и простые рабочие: они родились и выросли в Стинсон-Бич, однако не смешались с другим его населением.
Скорее всего Кэтрин Трэмелл была одной из богатых дам, которые приезжали в Стинсон отдохнуть и развлечься. Ее дом стоял в стороне от автострады. Он, точно огромный балкон опасно нависал над водой, и из его окон открывался прекрасный вид на Тихий океан и побережье.
На подъездной аллее дома стояли два «лотус эспри». Одна машина землисто-черного, другая — землисто-белого цвета: казалось, их владельцы не хотели привлекать к себе внимание, даже если им приходилось сидеть за рулем столь экзотических автомобилей.
Гас Морган взглянул на машины и хмыкнул:
— Впечатляет.
— Что именно?
— Сначала его и ее Пикассо, теперь по той же логике — его и ее «лотусы».
— А может быть, это ее и ее «лотусы».
— Все равно. Во всяком случае, приятно, наконец, сознавать, что есть люди, у которых машина быстрее, чем у тебя.
— Дороже, может быть, но не быстрее.
Они говорили не о полицейской машине без опознавательных знаков, а о собственной машине Ника, на которой он ездил, когда не бывал на службе — о его «мустанге».
В дом вела солидная роскошная дверь. В нее. вставлены два больших стекла, не прикрытых шторами. Но независимо от того, были шторы или нет, покой обитателей дома охранялся заведенным в нем порядком. Если только не попадался какой-нибудь рисковый парень вроде Ника, который наплевал бы на приличия и заглянул внутрь.
Первый этаж дома представлял собой просторный, свободный зал, за которым, как ясно видел Ник из-за парадной двери, тянулась терраса, выступавшая над берегом, точно висячий сад. Там спиной к Нику сидела женщина, смотревшая на море.
— Что-нибудь видишь? — спросил Моран.
— Она на террасе, — сказал Ник, входя в дом.
Женщина на террасе, казалось, была столь же удивлена их приходу, как и Рокси, и, пожалуй, столь же обрадована. Она окинула Ника долгим враждебным взглядом и отвернулась. Кэтрин Трэмелл мгновенно поняла, кто они такие, и создавалось впечатление, что ей пришлось бы гораздо больше по душе вторжение вооруженных грабителей. Ее голубые глаза вселили в Ника беспокойство. Они были большие, проницательные, и женщина точно прочитала мысли Ника, скользнув по его лицу лучистым взором.
Она была такой же красивой блондинкой, как и Рокси. Но если Рокси походила на манекенщицу, то у Кэтрин Трэмелл была менее вульгарная, более тонкая красота. Такие, как у нее лица смотрели на мир с портретов художников восемнадцатого столетия; у Кэтрин было лицо знатной дамы, аристократки. Но в то же время за ее благородной наружностью угадывалось что-то еще, какая-то удивительная чувственность, затаенное пламя.
— Миссис Трэмелл? Я детектив…
— Я знаю, кто вы, — спокойно сказала молодая женщина.
Кэтрин избегала или просто не желала смотреть им в глаза. Она не открывала взора от воды, будто черпала спокойствие в ее движении.
— Как он умер?
— Его убили, — сказал Гас.
— Я знаю. Но как он…
— Ломиком для колки льда, — оборвал ее Ник.
Она закрыла на мгновение глаза, будто представляя себе окровавленного Джонни Боза, погибшего от руки изощренного убийцы, и на губах ее промелькнула какая-то странная, жестокая, самодовольная улыбка. От этой улыбки или от ее лица у Гаса озноб пробежал по коже. Он посмотрел на своего напарника и поднял брови, словно говоря — психопатка.
Ник пренебрег молчаливым мнением Морзна.
— Вы долго встречались с ним?
— Я не встречалась с ним. Я с ним спала. Теперь она напоминала маленькую девочку, которая говорит недозволенное, желая досадить старшим. На Гаса это произвело впечатление.
— Так вы кто? Проститутка? Наконец она повернулась к нему лицом все с той же легкой улыбкой на полных губах.
— Нет. Я любительница.
— И сколько времени вы занимались с ним сексом? Она слегка пожала плечами.
— Год… полтора.
— Вы были с ним вчера ночью?
— Да.
— Вы пошли с ним домой?
— Нет.
— Но вы видели его.
— Я же только что сказала — да.
— Где? Когда?
Кэтрин Трэмелл вздохнула, будто вопросы Ника были слишком скучными, слишком примитивными и поэтому ей не хотелось на них отвечать.
— Мы выпивали в клубе. И ушли оттуда вместе. Я вернулась сюда. Он отправился домой.
Она пожала плечами, что на языке жестов означало: «Вот и вся история».
— С вами был кто-нибудь вчера ночью?
— Нет. Вчера ночью я была не в настроении.
Ник давно решил, что будет вести расследование, не обращая внимание ни на выходки мадам Трэмелл, ни на свое отношение к Джонни Бозу, ни на заинтересованность шефа полиции в этом деле, для него было важно лишь одно — кто-то жестоко убил человека. Кэтрин Трэмелл беспокоило только бесцеремонное вторжение полицейских в ее жизнь и больше ничего.
— Мадам Трэмелл, позвольте вам один вопрос. Вас огорчила его смерть?
Кэтрин посмотрела на Ника, взгляд ее глубоких глаз был прозрачен, как тихая прибрежная волна.
— Да. Я любила трахаться с ним. Она опять обратила взор на воду.
— И этот парень, Боз… — начал Гас Моран.
Она оборвала его, подняв руку, точно полицейский, останавливающий движение машин.
— Я не желаю больше ни о чем разговаривать. Обычно Гаса было трудно вывести из себя, но поведение Кэтрин Трэмелл начинало действовать ему на нервы точно так же, как и его напарнику.
