— Конечно. — Я лезу в сумку.
Причина, по которой он хочет на него посмотреть, — выше моего понимания. Там нет ничего, подобного этому месту.
Я кладу портфолио перед ним и жду, что он подвинет его к себе, но он — к моему ужасу — одним плавным движением поднимается и подходит ко мне, после чего опускает свое прекрасное поджарое тело на диван рядом со мной. О, господи. Он пахнет божественно — сама свежесть и мята. Я задерживаю дыхание.
Подавшись вперед, он открывает папку.
— Вы слишком молоды, чтобы быть таким опытным дизайнером, — задумчиво говорит он, медленно переворачивая страницы моего портфолио.
Он прав. Я набралась опыта лишь благодаря тому, что Патрик дал мне свободу действий. За четыре года я закончила колледж, нашла работу в известной дизайнерской компании, которая обладала финансовой стабильностью, но ей не хватало свежей струи в современных идеях, и сделала за ее счет себе имя. Мне повезло, и я ценю веру Патрика в мои способности. Вкупе с моим контрактом с «Луссо», это единственная причина, по которой я нахожусь там, где нахожусь, хотя мне всего двадцать шесть.
Я смотрю на его красивую руку, на запястье, украшенное золотым «ролексом» с графитовым циферблатом.
— Сколько вам лет? — выпаливаю я.
Боже. В голове каша, и я знаю, мои щеки только что покрылись ярким румянцем. Надо держать рот на замке. Откуда, черт возьми, взялся этот вопрос?
Он пристально смотрит на меня, опаляя своими зелеными глазами.
— Двадцать один, — отвечает совершенно невозмутимо.
Я усмехаюсь, и его брови вопросительно подпрыгивают.
— Простите, — бормочу я, поворачиваясь к столу.
Слышу, как он тяжело вздыхает. Его правая рука снова начинает переворачивать страницы портфолио, пока левая покоится на краю стола.
Кольца на ней нет. Он не женат? Как такое возможно?
— Вот это мне очень нравится. — Он показывает на фотографии «Луссо».
— Не уверена, что вам подойдет похожий дизайн, — говорю я тихо. Он роскошен, но чересчур современен.
Мистер Уорд поднимает глаза.
— Вы правы. Я лишь говорю, что мне это действительно нравится.
— Спасибо.
Чувствую, что снова краснею, пока он задумчиво изучает меня, прежде чем вернуться к портфолио.
Беру воду, сопротивляясь искушению вылить ее себе на грудь и охладиться, но почти делаю это, когда его обтянутая брюками нога касается моей голой коленки. Я быстро отодвигаюсь и краем глаза замечаю у него на губах маленькую ухмылку.
Он делает это нарочно. Это уже слишком.
— У вас есть туалет? — Я ставлю стакан на стол и встаю.
Мне нужно выйти и успокоиться. Я в полнейшем беспорядке.
Быстро поднявшись с дивана, он отступает в сторону, чтобы дать мне пройти.
— Через летнюю гостиную и налево, — отвечает с улыбкой.
Он знает, как действует на меня. Судя по этой улыбке. Держу пари, женщины всегда так на него реагируют.
— Спасибо.
Протискиваюсь через маленький зазор между столом и диваном, что не легко, поскольку он не пытается дать мне больше пространства. Мне приходится буквально прильнуть к нему и задержать дыхание, пока я не оказываюсь подальше от его тела.
Иду к двери. Его глаза провожают меня, я чувствую, как они буквально прожигают в моем платье дыру. Двигаю шеей, чтобы избавиться от прыгающих по затылку мурашек.
Спотыкаясь, выхожу из его кабинета и, миновав коридор с летней гостиной, захожу в до нелепого шикарный туалет. Склоняюсь над раковиной и смотрю в зеркало.
— Господи, Ава. Возьми себя в руки! — бросаю своему отражению.
— Встретились с хозяином, да?
Я оборачиваюсь и вижу очень привлекательную бизнес-леди, которая поправляет прическу в другом конце туалета. Понятия не имею, что сказать, но она подтвердила мои подозрения — он действительно оказывает такое влияние на всех женщин. Когда мой мозг не находит подходящий ответ, я просто улыбаюсь.
Она тоже мне улыбается, явно понимая причину моего волнения, а затем исчезает из туалета. Если бы мне не было так жарко и волнительно, я бы смутилась из-за своего очевидного состояния. Но мне жарко, и я очень нервничаю, поэтому я отмахиваюсь от своего унижения, делаю несколько успокаивающих вдохов и мою липкие ладони люксовым мылом «Noble Isle». Надо было взять с собой сумку. Моим губам не помешало бы вазелина. Во рту по-прежнему сухо, и из-за этого страдают и губы.
Ладно, нужно вернуться, получить задание и уйти. Мое сердце молит о том, чтобы немного успокоиться. Мне очень стыдно за себя. Я поправляю прическу, выхожу из туалета и направляюсь в кабинет мистера Уорда.
Не знаю, смогу ли работать на этого мужчину. Уж слишком сильно он на меня влияет.
Стучу, перед тем как войти, и вижу, что он сидит на диване и рассматривает мое портфолио. Он переводит взгляд на меня и улыбается, и я понимаю, что мне действительно пора уходить. Я не могу работать с этим мужчиной. Каждая молекула интеллекта и мозговой энергии, которой я обладаю, была выброшена из моего тела его присутствием. И что хуже всего, он об этом знает.
Мысленно подбадривая себя, направляюсь к столу, не обращая внимания на то, что он следит за каждым моим движением. Он откидывается на спинку дивана, жестом предлагая мне протиснуться мимо, но я этого не делаю.
Он бросает на меня вопросительный взгляд.
— Вы в порядке?
— Да, — отвечаю сжато. Он все знает. — Не хотите показать мне, где находится ваш предполагаемый проект, чтобы мы могли начать обсуждение требований? — заставляю свой голос звучать уверенно.
Я просто следую протоколу. У меня нет ни малейшего желания подписывать этот контракт, но я не могу просто взять и уйти — как бы это ни было заманчиво.
Он поднимает брови, явно удивленный переменой моего подхода к ситуации.
— Конечно.
Он встает с дивана, подходит к письменному столу и берет мобильник. Я собираю свои вещи, запихиваю их в сумку и по его жесту следую в указанном мне направлении.
Он быстро догоняет меня, открывает дверь и, придерживая ее, отвешивает преувеличенно джентльменский поклон. Я вежливо улыбаюсь — хотя знаю, он играет со мной — и выхожу в коридор, направляясь в летнюю гостиную. Застываю на одном вздохе, когда он кладет руку мне на поясницу, чтобы направлять меня.
Во что он играет? Я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, но надо быть мертвой, чтобы не заметить, как этот мужчина на меня действует. И я знаю, что он это знает. Моя кожа вся горит — почти наверняка согревает его ладонь через платье, — я не могу контролировать свое дыхание, а ходьба требует от меня всех усилий и координации движений. Я такая жалкая, и чертовски очевидно, что он наслаждается получаемой от меня реакцией. Должно быть, я очень его забавляю.
Злясь на себя, иду немного быстрее, чтобы разорвать контакт его руки со своей спиной, останавливаюсь, достигнув точки двух возможных маршрутов.
Подойдя ко мне, он указывает через лужайки на теннисные корты.
— Вы играете?
Я внезапно смеюсь.
— Нет, не умею.
Я могу бегать, но это все. Дайте мне биту, ракетку или мяч, и вы напроситесь на неприятности. При моей реакции уголки его губ дергаются в усмешке, усиливая зелень его глаз и удлиняя его густые ресницы. Я улыбаюсь, удивленно качая головой при виде этого великолепного мужчины.
— А вы? — спрашиваю его.
Он продолжает идти, я иду следом.
— Играю при случае, но больше люблю экстремальные виды спорта.
Он останавливается, и вместе с ним останавливаюсь я.
Он выглядит до абсурда подтянутым и загорелым.
— Например?
— В основном сноуборд, но еще я пробовал рафтинге, банджи-джампинг, прыжки с парашютом. Я, можно сказать, адреналиновый наркоман. Мне нравится чувствовать, как в жилах пульсирует кровь.
Говоря это, он наблюдает за мной, заставляя чувствовать, что меня внимательно изучают. Придется сделать мне анестезию, прежде чем заставить участвовать в каких-либо из его игр с пульсацией крови. Лучше я буду время от времени придерживаться пробежек.
