Он поднимает на меня глаза.
— Я слышал, как ты сказала своей... — Он смотрит в сторону Татум на столбе. — подруге, что ты ищешь работу?
— Да. — Я киваю. — Мы из Америки.
— С рюкзаками?
— Что-то вроде этого, — отвечаю я сквозь натянутую улыбку.
— Джесси. — Он протягивает руку, покрытую татуировками.
Я беру ее, удивляясь, что его ладонь немного мягкая, учитывая, как он выглядит.
— Амира.
— Амира? — Он ухмыляется. — Вроде как сексуально.
— Ха! — Я нервно смеюсь. — Хорошо. — Он флиртует? Не могу точно сказать.
Его ухмылка расслабляется до хитрой ухмылки.
— Вот. — Он протягивает свою визитку через барную стойку. — Я владелец Inked, тату-салона через два магазина отсюда. — Он указывает на мой рисунок. — У меня есть для тебя работа, если хочешь.
— Что? — Я задыхаюсь в недоумении. — Я никому и никогда не делала татуировки!
Он качает головой.
— Нет, но я делал и делаю, и ты рисуешь охренительно. Могу научить тебя. Или ты можешь просто рисовать для меня. Я занимаюсь только индивидуальным дизайном. Так что если ты придешь и сядешь, пока я буду работать с каждым клиентом, ты сможешь нарисовать то, что они скажут. Улавливаешь мою мысль?
Я сглатываю.
— Черт.
— Боишься? — Он снова ухмыляется, темная бровь вздернута.
— Вроде того.
— Эй! — Татум вскакивает с купюрами, засунутыми под лифчик. Господи, мать твою, эта девчонка. Она смотрит на Джесси и улыбается, ее глаза загораются, как на Четвертое июля. Она протягивает руку. — Я Аталия!
Джесси смотрит между нами.
— Похожие имена, или...
— Сестры, — щебечет Татум, хватаясь за барную стойку, подпрыгивая и сажая свою задницу. Джесси подходит к ней, подхватывает ее под мышки и качает головой.
— Не садись своей маленькой попкой на столы в этой стране, девочка.
Я смеюсь над надутой губой Тейт.
— Хорошо, — говорю я Джесси, и его глаза возвращаются прямо ко мне. — То есть, — поправляю я, — не знаю, являюсь ли я той, что ты действительно ищешь, но готова попробовать. Поскольку, знаешь... я была довольно близка к тому, чтобы подняться, — указываю на сцену, — туда.
Он ухмыляется.
— Да, давай. — Парень кивает головой в сторону входной двери, и я смотрю между ним и дверью, а затем снова назад.
— Ты ведь не убийца, правда?
— Думаю, ты не узнаешь, пока не последуешь за мной.
Остановившись, я смотрю ему в глаза, прежде чем допить свой напиток и встать с табурета.
Повернувшись к Татум, я улыбаюсь.
— Я скоро вернусь.
Подруга пожимает плечами и возвращается на сцену. Я выхожу вслед за Джесси через дверь, прохладный летний воздух обдает меня. Он кивает головой в сторону тротуара.
— Это ведь не та часть, где ты меня убиваешь? — Я усмехаюсь, засовывая руки в карманы джинсов.
Он смеется, запрокидывая голову назад.
— Это Новая Зеландия, детка. Ты в безопасности. — Судя по тому, что я видела до сих пор, здесь безопасно.
Мы идем по тротуару, пока не подходим к магазину с черной краской на фасаде и красными полосами, идущими по диагонали кирпичного строения. Джесси достает ключи, отпирает дверь, а затем приглашает меня внутрь.
Включив свет, он жестом показывает перед собой.
— Здесь чисто! — первое, что приходит мне в голову, и я, будучи собой, конечно же, говорю это вслух.
Джесси смеется, закрывая за собой дверь, чтобы отгородиться от вереницы мальчиков-гонщиков, которые мчатся по главной улице.
— Да, думаю, так и должно быть. — Он наклоняет голову, а затем идет вперед к темному бетонному прилавку. Здесь все в деревенском стиле с примесью модерна. Полы выложены стеклянной зеркальной плиткой, а сиденья обтянуты черной кожей, с замысловатыми узорами, вырезанными на подлокотниках. Все кабинки широко открыты, но есть возможность задернуть занавеску для уединения. Есть также отдельная кабинка в задней части салона.
— Пирсинг и все такое, — бормочет Джесси, протягивая мне пиво, когда видит, что я смотрю на кабинку.
— Спасибо. — Я беру его. — Так что именно ты хочешь от меня?
Он делает глоток, а затем смотрит на меня.
— Когда приходят клиенты, ты можешь присутствовать на их консультации, получить представление о том, чего они хотят, и нарисовать это для них. Просто сделать набросок в общих чертах.
— Хорошо, а когда у тебя нет клиентов? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за ним. На его лице есть несколько отметин, которые мгновенно привлекают мое внимание, поэтому я быстро отворачиваюсь, не желая быть пойманной за подглядыванием. Он не просто сексуальный. В нем есть грубая сексуальность. Интересно, сколько ему лет?
— Ты можешь остаться на ресепшен? Я могу платить тебе почасовую оплату плюс процент от рисунков, которые ты делаешь — все наличными на руки.
Я обдумываю его вопрос, а затем смотрю на некоторые произведения искусства, которые висят на стенах.
— Думаю, я в деле.
Он делает шаг вперед, засовывая руки в передние карманы джинсов, и наклоняет голову.
— Какая у тебя история?
Небрежно втянув воздух, я подношу бутылку ко рту и глотаю.
— На самом деле у меня ее нет.
— Хорошо, и надолго ли ты в Новой Зеландии?
— Всего на пару месяцев. Если так. Так что, пожалуйста, не думай, что это навсегда. Мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление.
Уголок его рта слегка наклоняется вверх.
— Я не очень люблю постоянство.
Пробегаю глазами вверх и вниз по его телу, в очередной раз не сумев скрыть своего влечения к нему, но каждый раз я думаю: «Хорошо, я могу это сделать. Я могу найти мужчину просто для того, чтобы иметь с ним что-то случайное», Бишоп овладевает моим телом и моими мыслями. Это не совсем справедливо, учитывая, что он, вероятно, уже пошел дальше, но пока это просто не в моих силах. Слишком рано.
Я останавливаю его рукой, чувствуя, что он собирается перейти на территорию свиданий.
— Пожалуйста, не надо. Не сейчас.
Он ухмыляется.
— Я могу и не сейчас.
Передавая ему свое едва тронутое пиво, я улыбаюсь ему.
— Я лучше пойду, но увидимся завтра?
— Ага, в 9 утра, — соглашается Джесси.
Я киваю, поворачиваюсь на каблуках и выхожу за дверь. Решив, что оставшуюся часть пути до нашей квартиры пройду пешком, а не вызову такси, я в, конце концов, добираюсь до главного пляжа. Спустившись по песчаным ступенькам, вдыхаю густой, соленый океанский воздух и закрываю глаза, отгородившись от любого шума, кроме грохота волн и стрекота сверчков в кронах деревьев. Новая Зеландия прекрасна, в этом нет никаких сомнений. Но я скучаю по дому в США. Не знаю, что происходит дома. Никто не нашел меня, или никто не искал — не уверена, что верно из двух.
— Ты в порядке? — Татум спускается по ступенькам и подходит к тому месту, где я стою. Сажусь на песок и подтягиваю колени, волосы падают на плечи.
— Не совсем.
Тейт опускается рядом со мной, ее длинное пальто плотно обернуто вокруг тела.
— Ты носишь одежду под ним?
— Что? — Она невинно хлопает ресницами. — Конечно, да! И еще... — Она достает бутылку виски и, как я уверена, косяк. — Та-да!
Я качаю головой и смеюсь.
— Ты — горячая штучка, ты знаешь это?
— Знаю, — вздыхает подруга, положив голову мне на плечо. — Будешь со мной горячей штучкой?
Я сглатываю, глядя на темный океан, гадая, что скрывается по ту сторону того, что кажется бесконечной водой.
— Да, думаю, я готова стать именно такой.
Мысли о Бишопе и моем отце гложут меня с тех пор, как я уехала из США. Может быть причина, почему это не так сильно влияет на Татум, в том, что она всегда под кайфом или пьяна, или занимается сексом. Хотя я не готова к сексу — и я даже не знаю почему, ведь мы с Бишопом не были вместе — я все еще чувствую, что предаю его. Хотя какое мне нахрен дело до того, предаю ли я его? Он предал меня! Он лгал, обманывал, манипулировал и убил кого-то. Он точно...
— Прекрати это, Тейт, — шепчу я сквозь слезы, когда у меня перехватывает горло. Одинокая слезинка стекает по моей щеке, и Татум ловит ее указательным пальцем. Затем берет меня за подбородок, поворачивая меня лицом к себе. Она смотрит мне в глаза, и на секунду она кажется совершенно трезвой.
