учебное заведение.
— Катюш, мы пельмени-то лепить будем? — тронула меня за плечо бабушка, возвращая из раздумий в нашу тесную кухоньку.
— Да, бабуль… — ответила я. — Уже иду в магазин. Мясо только нужно?
— Я написала тебе список, в коридоре положила вместе с деньгами. Много не бери — больно дорогая свинина стала, а мы и так все наши пенсии потратили на тетрадки и учебники.
— Прости, бабуль, — прижалась котёнком я к ней. Мягкая, добрая, родная — вся моя семья. — Зря я, наверное, в эту гимназию так рвалась. У них и учебники дорогущие, и форма ещё…
Бабушка получает пенсию по возрасту, а я — по потере кормильца. Родители погибли, когда мне было десять. И сборы в гимназию для всех её учеников — пыль под ногами и мизер, в то время как мы с бабушкой копили всё лето. Я подрабатывала, а она вязала на заказ, когда глаза не так сильно болели — так и зарабатывали мне на форму для гимназистки.
— И ничего не зря, — погладила меня по голове бабушка. — Ты заслужила это место. Как и шанс на лучшее будущее, чем могла бы дать тебе твоя старушка. Я горжусь тобой, Катенька.
— Спасибо, бабуль. И никакая ты не старушка у меня! Ты ещё знаешь какая!
— Ну, какая? — добродушно рассмеялась она.
— Ого-го!
— Ой, да ну тебя, Кать! — отмахнулась бабушка, при этом даже не скрывая искренней и тёплой улыбки. — Иди уже в магазин. И не забудь ничего из списка. Надеюсь, там хватит…
В небольшом супермаркете у дома я собрала в корзину всё, что написала бабушка. Только насчёт молока сомневалась — влезает ли оно в бюджет? Прикинув в голове, что вроде бы на него хватает, я положила самый недорогой вариант молока в упаковке-пакете в корзину и пошла на кассу.
— О, Романова, — услышала я за спиной и обернулась. — Приветик!
На кассу за мной встал одноклассник Дима. Корзины в его руках не было, он держал лишь бутылку с газировкой.
— Привет, Дим, — улыбнулась я ему, выкладывая продукты на ленту. — Ты здесь какими судьбами? Ты же живешь не в нашем квартале.
— Я к другу в гости иду. Он как раз тут и живет.
— А, понятно.
— С вас восемьсот тридцать четыре рубля, — обратилась ко мне кассир, закончив укладывать продукты в мой пакет.
— Чёрт, — буркнула я себе под нос, понимая, что мне не хватает денег — бабушка дала мне только восемьсот рублей…
— Э-м-м… А можно молоко убрать? — смущённо улыбнулась я. — Мне не хватает.
— Убираем молоко? — уточнила кассир и тяжело вздохнула, когда я уверенно кивнула. — Галя! Мне нужна отмена.
— Подождите, — вклинился в диалог Дима. — Сколько не хватает там?
— Тридцать четыре рубля, — ответила кассир.
— Да не нужно, — посмотрела я на Диму. — Я отменю молоко, и все, это не самое важное из списка.
— Оставьте молоко, — сказал парень и положил сверху моих денег купюру в сто рублей.
— Галя, отмену уже не надо!
Кассир забрала все деньги и выдала сдачу, на которую Дима уже оплатил свой напиток.
— Спасибо большое, — поблагодарила я его, ощущая, как на щеки опустился жар стыда. Как-то неудобно это вышло. — Я тебе в школу деньги принесу…
— Да не надо мне ничего, что ты? Такие мелочи, — отмахнулся Дима от меня и взял мой пакет. — Давай я лучше помогу тебе донести продукты.
— Да я сама донесу, спасибо. Тебя же друг ждёт!
— Ничего. Подождёт, — уверенно ответил Дима и двинулся к выходу из магазина вместе с моим пакетом.
— Как лето провела? — спросил меня парень, когда мы пошли по тротуару в сторону моего дома.
— Вожатой в лагерь ездила, — ответила я. — На море.
— Ого, крутяк! — восхитился он. — И чё, на море была, кормили, дискачи всякие, ещё и денег дали?
— Конечно дали, — ответила я. — Это же работа.
— Классно!
— А кроме моря и дискачей ещё: ранние подъемы каждый день, ответственность за детей, хоть я и была при воспитателях обязательно, занятия с ними до ночи практически.
— А вот это уже менее классно… — протянул Дима.
— А ты как хотел? Думал, там курорт?
— Как тебя вообще взяли-то? Тебе же семнадцать.
— Ну и что, вожатой можно, — сказала я. — Тем более там ещё бабушка подсуетилась — она же в прошлом воспитатель у меня.
— Понятно. Всё лето работала так?
— Да. Три смены по три недели.
— Ну и сколько заработала?
— Неплохо, — улыбнулась я.
На самом деле платили там не так уж и много, а у меня так и вообще была ставка неполная. Едва хватило этих денег на два комплекта летней и зимней формы, спортивную форму и обувь для физкультуры. Но говорить об этом Диме, который недостатка в финансах не испытывал благодаря своим родителям, я не стала. Все равно он меня не поймёт. Как и все остальные одноклассники этой золотой школы. Впрочем, Дима как раз едва ли не единственный относится ко мне по-человечески в нашем классе. Пережить бы ещё один год и забыть о них и этой гимназии для бесценных детей состоятельных родителей как страшный сон…
— Ну вот и пришли, — повернулась я к нему, когда мы остановились возле моего подъезда. — Спасибо тебе большое за помощь, Дим. А деньги я принесу обязательно.
— Я же сказал — мне ничего не надо, Кать, — ответил парень. — Это же мелочи.
Для него мелочи. А для меня — буханка свежего хлеба.
— Уверен? Не люблю быть кому-то должной.
— Можешь поблагодарить иначе, — лукаво улыбнулся Дима. — И будем в расчёте.
— Как? — захлопала я ресницами.
— А сходи со мной в кино.
— В кино? — переспросила я.
— Ну да, — сказал он и заправил мне за ухо прядь медных волос. — Ты за лето изменилась. Стала такая красивая…
Я смутилась и опустила глаза. Парни раньше мало обращали на меня внимание — рыжая, с веснушками, с копной ярко-медных волос. Одежды модной
