Робкий стук в дверь, а потом и голос: «Вера, ты спишь?» благотворно повлиял на девушку.
— Сплю! — ответила она слишком резво.
— Вер, открой, дай сахар. Мне на тренировку бежать, а сахара нет, — канючил Игнат. — Я тебе отдам потом. Куплю и отдам. Обещаю.
«Одному чай, другому подай…» — ворчала Вера. Она накинула на плечи халат для приличия и открыла дверь.
Общага начинала просыпаться. Она была похожа на улей, жужжание в котором постепенно набирало обороты. Его жители налаженными маршрутами курсировали в душ, затем разбредались по комнатам, а потом сливались в новый поток на кухню.
Без стука, как к себе домой, опять ворвалась Роза. Она, как выяснилось, шла на пробежку и решила позвать соседку.
— Игна-а-ат, ты с нами? — всю неделю Роза находила повод, чтобы пообщаться с парнем. Похоже, у неё в голове созрел план номер два. И Игнат для его реализации подходил как нельзя лучше.
— С нами это с кем, позвольте полюбопытствовать, — Вера скрестила руки на груди и пыталась выставить наглую Розу.
Это событие мгновенно развеяло сомнения и укрепило её в намерении ехать к Любе.
Вера: «Еду. Изольда будет? Жди электричкой на 10:30».
Ответ: «Жду, очень удачно. В этом время на вокзале будет Тимур. Накачанный и стильный. Мой тренер по боксу. Он заберёт».
Вера: «А он меня знает в лицо?»
Ответ: «Знаю и не только», — мелькнуло перед глазами, но тут же было удалено, а вместо него появилось: «Я тебя ему подробно описала и фото показала на твоей странице. Ты его легко узнаешь. Он один такой: красивый и умный».
Вера: «У него на лбу будет написано, что он умный?»
***
Электричка мерно покачивалась, отстукивая незамысловатую мелодию. За окнами мелькали берёзы, чьи стволы были испещрены чёрными отметинами, похожими на первые проталины на белом снегу. На открытых пространствах снежное покрывало постарело и сморщилось, собравшись в грязные складки, зато лесополоса по-прежнему отливала голубизной, словно радивая хозяйка не пожалела синьки.
Вера удобно устроилась на синем в мелкий оранжевый ромбик велюровом сидении. Воткнула наушники в уши. Поставила мелодию, которую рекомендовали для лучшего усвоения материала. Открыла учебник по конституционному праву. Но почему-то музыка действовала с точностью наоборот. Мыслей в голове было всё меньше, а расстояние между ними всё больше. И та редкая мысля, которая пыталась задержаться, была точно не из области юриспруденции.
Может, во всём виновата весна? В борьбе за знания Вера бессовестно проигрывала. Чем больше она вглядывалась в строчки, тем больше ей казалось, что она ищет знакомую букву.
В конце концов она решила «читать» кончиками пальцев: откинулась на спинку, прикрыла глаза, положила ладони на страницы и предалась созерцанию собственного внутреннего состояния.
Вера рассуждала над превратностями судьбы. Вот взять её подруг: весёлая и заводная Изольда. Насколько она помнила, девушки её телосложения всегда страдали из-за лишнего веса: садились на многочисленные диеты, обижались, когда их называли толстушками, стеснялись собственного тела. Но только не Изольда. В этом плане она была какой-то неправильной. Мало того, что сама над собой прикалывалась, да так, что другим не оставалось колкостей. Так ещё и постоянно смеялась. К ней тянулись, словно она была центром притяжения. Буквально через полчаса после первого общения никто не замечал ни лишних килограммов, ни количества съеденных пирожных. Была только Изольда, прикольная и разрушительная. За глаза её называли: цунами, катастрофа, смерч…
Или взять ту же Любу: серая мышка, слишком серьёзная, целеустремлённая. Но стоило девушке влюбиться в наглого, властного и надменного мажора, как её словно подменили. Она расцвела, стала постоянно попадать в нелепые ситуации. Теперь у неё в руках все ломалось, терялось, переставало работать. Она то падала, то ударялась, наверное, потому что летала, окрылённая, как хрупкий мотылёк, сшибающий углы и косяки.
А вот она, Вера. Разве она некрасивая? Разве её шикарные рыжие локоны не привлекают внимание противоположного пола? Разве веснушки не придают ей шарм? Так почему же ей отчаянно не везёт в личной жизни?
Мало кто знал, что Вера усиленно боролась с собственной влюбчивостью. Она считала несерьёзным читать дамские романы и подобно кисейной барышне мечтать о любви. Вера страдала от своей ветрености: утром она влюблялась в одного, днём в другого, а вечером страдала по третьему. Оставался неизменным только Роман. По мнению Веры, он был как раз тем, кто был ей нужен. Согласись он на отношения, и Вера тотчас выкинула бы из головы Славиков, Сашиков, Алёшей и других молодых людей.
Девушка тряхнула недовольно головой, словно хотела, чтобы эти несерьёзные мысли разлетелись в разные стороны. «Конституционный принцип экономической свободы и практика его реализации в действующем законодательстве», — в энный раз девушка прочитала название параграфа. По этому предмету будет экзамен. Надо серьёзно подготовиться. Но не в электричке же…
Девушка с тоской окинула полупустое помещение. В этот воскресный день народ явно никуда не собирался. Положить взгляд было не на кого.
Экономическая свобода как-то незаметно была вытеснена неким Тимуром, который приедет её встречать. Почему-то она представила его низким и круглым, с перебитым носом, коротко стрижеными волосами и оттопыренными ушами. А на лбу горела надпись: «Я умный». Вера даже захихикала.
Если Тимур — тренер по женскому боксу, то скорее всего, таких как Вера у него в день с десяток. Девушки любят своих тренеров. Значит, ей ничего не светит. А может, он приедет встречать свою пассию, а Веру захватит за компанию.
Настроение колебалось между: «А вдруг это судьба» и «Такая удача не про меня». Но всё-таки девушка была неисправимой оптимисткой. Она перестала бороться с собой и предоставила своим мыслям возможность течь в приятном для неё направлении, а именно, представлять, что встретит её на станции неотразимый красавец, который влюбится в неё с первого взгляда. Вот они будут гулять по турбазе, и вдруг навстречу выйдет Роман.
Вере казалось очень романтичным появление Романа в собственных фантазиях. Он обязательно должен приревновать её к Тимуру. Он вызывает его на бой. Мужчины начнут соперничать, выяснять отношения и предлагать Вере встречаться.
В этом месте девушка всерьёз задумалась над вопросом, кому отдать своё сердце. Она то склонялась к Роману: врач, как-никак, а это очень даже военная профессия; то к Тимуру — будет выступать за ЦСКА. В Тимура она почти уже влюбилась. Достала телефон, перечитала ещё раз переписку с Любой, а потом отправила очередное сообщение:
«Буду на станции через 15 минут. Тимур точно будет?»
«Тимур уже там. Какой вагон?» — прилетел ответ.
«5. А у него есть подружка?»
Было видно, что Люба несколько раз порывалась что-то напечатать, но сообщение так и не было отправлено.
Чем ближе подходила электричка к пункту назначения, тем сильнее стучало сердце где-то под гландами. Вера расплела косу и принялась причёсываться. Волосы, наэлектризовавшись, создали шар вокруг головы. Они словно живые тянулись по направлению к расчёске. Пришлось срочно их укладывать. Вариант пойти с распущенными волосами и поразить Тимура в самое сердце не подходил. Но теперь волосы никак не хотели собираться в хвост. Они выскакивали, путались.
Электричка замедляла ход. Вера быстро затолкала учебник в рюкзак. Но тот тоже решил артачиться. Вещи скомкались внизу, не оставив место для учебника. Пришлось срочно всё вытаскивать, расправлять и складывать обратно.
Колеса стучали всё реже и реже.
Кое-как с вещами было покончено. Теперь учебник покоился на дне рюкзака. Вещи сгрудились около молнии, отчего та никак не хотела застёгиваться. Одна штанина запасных брюк хоботом повисла из среднего отделения. Молния застряла и не двигалась.
Поезд устало выдохнул и остановился. Вера помнила, что стоянка всего две минуты. Она срочно натянула куртку. Свитер задрался куда-то под мышки. Сразу стало ужасно жарко. Нахлобучив шапку на макушку, она попыталась затолкать под неё волосы. Но они всё равно торчали. Шапка же пыталась соскользнуть.
