у них там происходит. Конечно, ни фига определенного было не разобрать из-за капитальной железной двери, только вдруг неожиданно громко прозвучал отчетливый крик Саввы:
– Нет! Я не хочу! Не хочу!!!
Так, нечего тут гадать, разозлилась Поля и вжала кнопку звонка.
В этот же момент позади загремел открываемый дверной замок и из квартиры напротив на площадку вышла Анна Захаровна – любопытная, вездесущая старушенция, из разряда тех радеющих за социальную справедливость, которым всегда есть дело до всего на свете и уж тем паче до любых событий, шума и даже шороха в подъезде.
– Здравствуйте, Полина, – поджимая недовольно губки, прямо-таки принудила себя к вежливости блюстительница порядка. – Мы слышали детский крик. Это что, Савва плачет? – И без интонационного перехода сообщила: – Надо вызвать полицию! Тут явно детское насилие творится!
– Вызывайте! – разрешила Полина, переходя от терзания звонка на стук: – Настя!! Открой!! – прокричала она, затарабанив кулаком по двери.
– Всё, мы звоним в полицию! – предупредила соседка, извлекая из кармана теплого халата, застегнутого на ней под самое горло, словно укутывая в броню, сотовый телефон, и принялась набирать номер экстренной службы.
В пакет «мы слышали» и «мы вызываем» входил маячивший за спиной Анны Захаровны тишайший муж, неприметный, сгорбленный, худой мужичок неопределенного возраста, серо-невзрачной наружности, давно и прочно-безысходно зашуганный активной женой.
– Звоните! – выкрикнула Полина, продолжая колотить в дверь. – Настя!!! Что у вас случилось!? Что с Саввой?! Почему он плачет?! Открой! Открой немедленно!!! Я вызываю МЧС!!!
Она колотила, терзала звонок, кричала и за всем этим производимым шумом не услышала, как отпирается замок, и неосознанно отшатнулась назад, когда неожиданно резко, сразу на всю ширь распахнулась дверь, на пороге которой стояла насмерть перепуганная Настя. Бледная как полотно, до такой степени, что даже губы сливались с цветом кожи, словно теряясь, растворяясь на лице, она смотрела на Полину каким-то диким, остановившимся взглядом, расширившимися от ужаса зрачками, почти перекрывшими радужку глаз.
– У нас все в порядке… – пролепетала что-то совершенно бредовое невестка.
– Какое в порядке?! – прокричала возмущенно Полина. – Ты с ума сошла, Настя?! Я же слышу, как плачет Савва! Какого хрена? Что с Саввой? – чувствуя, как колотит набатом в ребра перепуганное сердце, ринулась на невестку Полина, пытаясь пройти в квартиру.
Но почему-то Настя ее не пускала, перегородив путь, не сдвинувшись с места, и повторила, словно находилась в каком-то трансе:
– Все нормально, Полина, все в порядке…
– Нет, не в порядке!!! – отчаянно, надрывно, захлебываясь слезами, закричал откуда-то из глубины квартиры Саввушка.
И следом за отчаянным криком ребенка за спиной у Полины Анна Захаровна проорала на удивление громким и низким баском:
– Алло! Полиция?! Тут ребенка убивают! Приезжайте немедленно!!!
– Настя, отойди! – глухим, безапелляционно-резким тоном приказала Полина, буквально отталкивая невестку с дороги.
Из гостиной выскочил Савва и пронесся по коридору, а пробежав мимо застывшей в дверях матери, устремился вперед, на лестничную площадку, протягивая ручонки к Полине. И та склонилась, раскинув руки ему навстречу, и поймала, еще бегущего, в движении, прижала к себе и вдохнула-втянула его замечательный, все еще такой младенческий запах. Он вжался в нее, неожиданно крепко, с силой обхватив ручками-ножками, и, почувствовав, как дрожит всем тельцем малыш, Полина принялась гладить его по спинке, по голове, пытаясь, как могла, успокоить:
– Все хорошо, малыш. Все в порядке. Мы со всем справимся.
– Я никуда не поеду! – захлебываясь слезами, прокричал ребенок куда-то в ключицу прижимавшей его к себе тетки. – Я не хочу уезжать! Не хочу!!!
– Конечно, не поедешь, – поспешила уверить Поля, все поглаживая и поглаживая его по спинке. – Кто ж тебя отпустит, ты нам самим нужен, такой прекрасный мальчик!
– Ребенка пытаются похитить! – вдруг громко прокричала Анна Захаровна за спиной Полины, заставив ту вздрогнуть от неожиданности, и принялась, четко выговаривая слова, диктовать адрес.
– Забери ребенка! – словно хлестнувший бич, пророкотал короткий приказ, отданный холодным, повелительным тоном. Незнакомый мужчина двигался странно-плавной, какой-то кошачьей походкой по коридору к замершей в проходе Насте.
– Не отдавай меня этому дядьке! – прокричал испуганно Саввушка и заплакал пуще прежнего. – И маму ему не отдавай!!
Повинуясь приказу мужчины, словно в трансе, Настя шагнула к золовке, взяла сына руками за бока и прошептала еле слышно, одними губами, глядя прямо в глаза Полине сумасшедше-испуганными глазами:
– Не отдавай, ни за что не отдавай, Поля… – И тут же громко, в голос, произнесла совсем иное: – Отдай Савву, Полина.
– Нет! – не отпуская полного ужаса взгляда Насти, ответила Поля, непроизвольно еще сильнее прижав племянника к себе.
– Забери ребенка, и уходим! – хлестнул новым приказом незнакомец, подходя к застывшим друг напротив друга девушкам.
– Нет!!! – прокричал малыш, покрепче обхватывая ручонками шею тетки.
– Что здесь происходит?! – прозвучал внезапно властно-громкий голос какого-то мужика, незаметно образовавшегося справа от Полины. – Вы кто такой? – потребовал он разъяснений, посмотрев с большим подозрением на незнакомца, стоявшего за спиной Насти.
– Михал Саныч, какой-то криминальный элемент пытается украсть мальчика! – мгновенно встряла со своими объяснениями Анна Захаровна, добавив: – Полиция уже едет, я вызвала! Вы же видите, Михал Саныч, это ж натуральный бандит. Еще и приказывает тут! – взбодрилась смелостью после появления нового персонажа соседка.
– Я спросил, что происходит? – повторил свой вопрос Михал Саныч.
Сосед Васи с Настей из квартиры справа, вдруг вспомнила Полина. Бывший какой-то чин на пенсии не то из МВД, не то из ФСБ или МЧС, не то из таможни. Полина не вникала, просто знала, что имеется такой вот сосед у ребят, ее как-то мало интересовали чины в отставках. Да и какая, по сути, разница, кто тот сосед, главное, что появился он весьма удачно и уж точно очень вовремя.
– Всё! – проигнорировав заданный ему вопрос и самого задавальщика, как не занятую ничем пустоту, отрезал незнакомец, снова стегнув-стрельнув властным голосом. Шагнул через порог, крепко ухватил Настю за локоть и, вперив взгляд в глаза Полине, распорядился: – Отдай ребенка, и мы уйдем.
Она прямо вот физически, всем напрягшимся в один миг телом, почувствовала, как он ментально, психически продавливает ее своей волей, заставляя подчиниться, исполнить отданный приказ, буравя тяжелым взглядом неправдоподобно синих, словно неживых, глаз. Взглядом, подавляющим всякое сопротивление и волю, способность к противостоянию, вызывающим непроизвольный, какой-то животный страх, поднимающийся из глубин подсознания, и желание немедленно подчиниться и скинуть, скинуть с себя этот ужас.
Страшный взгляд беспощадного безразличия человека, для которого давно уже стерты всякие рамки, ограничения и запреты, а жизнь других людей не стоит даже воздуха, которым они дышат…
Жуть. Словно ледяная, убийственно-запредельная чернота смотрела на Полину из бездны, как морок…
Но она стояла и держалась, сопротивляясь. Как? Бог знает, Полина
