целых пять лет.
Петр Алексеевич ждал на улице. Я позвала его, и он вместе со мной поднялся на четвёртый этаж.
– Да, комнатка тесная, – сказал он, осмотрев её. – Сколько вас здесь будет?
– Пока двое. Комендант сказала, что моя соседка приедет вечером.
– Ну, тогда располагайся.
Комната, действительно, была небольшой и состояла из двух стоящих напротив друг друга кроватей, двух тумбочек и двух шкафов. Стол, два стула и одно большое окно посередине. Я заглянула в него. Высокое дерево протягивало ко мне свои ветви, словно в знак приветствия. Недалеко была проезжая дорога. Значит, отсюда мне будет видно, кто заходит в общежитие и кто выходит из него. Хотя какая разница? Разве я буду стоять и смотреть, как люди снуют туда-сюда? Комендант же ясно сказала: помни, зачем ты сюда приехала.
Петр Алексеевич помог мне занести все вещи.
– Спасибо. Дальше я справлюсь сама, – поблагодарила я его, давая понять, что жду его ухода.
– Ну, тогда, мне пора, – сказал он. – Звони, пиши. Приезжай почаще. Если надо, мы сами приедем.
Я проводила его взглядом, а потом снова вернулась к окну. Видела, как он садится в машину и уезжает. Мы были в добрых отношениях до тех пор, пока он окончательно не вошёл в нашу семью, разрушив, тем самым, моё доверие. Он оказался предателем, и пережить это было не так просто. В наши редкие теперь встречи с отцом он спрашивал о том, «как поживает мой новый папа». Я отрицательно мотала головой: отец у меня был и остался один, другого не существует. Но моему родному человеку, убитому горем, сложно было принять своё новое положение. Дух пессимизма, присущий ему и раньше, теперь захватил его целиком. И я не знала, как вывести его из этого состояния. Мне хотелось ему помочь, но я не чувствовала в себе сил для этого.
* * *
И так, завтра первое сентября, и в этот день впервые за одиннадцать лет я не пойду в школу. Волнение охватывало меня всякий раз, когда я думала о том, что мне предстоит. В университете, наверное, будет трудно учиться, по крайней мере, поначалу. И ни одного знакомого человека не окажется рядом. Одноклассники разъехались по разным городам, со мной не поступил никто. Слишком высокий проходной балл. Я могла бы этим гордиться, но… Вряд ли мне знакома гордость.
Я успела разложить вещи по тумбочкам и шкафам, застелить постель. Простая деревянная кровать с уже изрядно вылинявшим матрасом. Мебель с облупившейся краской. Конечно, не таким я представляла своё новое жилище. Привыкшая к совсем другой жизни, я смутно начинала понимать, в какую историю попала по своей же воле. А ведь мама убеждала меня снять квартиру. Но я с высоко поднятой головой убеждала её (и себя, в том числе), что для меня прекрасно подойдет студенческое общежитие.
– Что ж, – вздохнула мать, сдаваясь, – по крайней мере, ты там многому научишься. Может, и друзья появятся.
И они не заставили себя ждать. Едва я разложила вещи и включила электрический чайник, как в дверь постучали.
– Войдите, – несмело сказала я.
В дверях показалось знакомое лицо. Эту девушку я видела в кабинете у коменданта, когда подписывала договор.
– Привет! – поздоровалась она. – Я – Настя. Учусь на втором курсе. Факультет социологии.
Я невольно улыбнулась. Настя оказалась весьма словоохотливой.
– Очень приятно, я – Ксюша, – представилась и я.
– Ты одна в комнате?
– Да, соседка ещё не приехала.
– Можно мне войти?
– Конечно. Хочешь чаю?
Настя охотно согласилась.
Во время чаепития я многое от неё узнала. Настя Елькина, не самая прилежная студентка, приехала из провинции. Девушкой она была общительной и знала, наверное, каждого студента, проживающего в общежитии, в лицо. Она называла мне новые имена и рассказывала подробно о каждом. Я мало что запоминала, но неизменно удивлялась: откуда она может знать все эти подробности? Кто с кем спит, кто с кем враждует, у кого можно попросить помощи, а к кому лучше не подходить близко. Удивление моё росло с каждой новой историей, рассказанной ею.
– Сегодня у нас день тишины. Так называемое затишье перед бурей.
Я поинтересовалась, что это значит. Тогда Настя, хитро улыбнувшись, сказала:
– Завтра великий день – первое сентября! И вся общага будет праздновать его так, как обычно это бывает.
Мне стало интересно.
– Что значит – «как обычно»? Будет шумное торжество?
– Более чем! – восторженно произнесла она. – А для тебя, поскольку ты первокурсница, это станет настоящим посвящением в студенты, – и, видя моё замешательство, поспешила добавить, – да ты не бойся. Плохого тебе ничего не сделают. Здесь ребята, в основном, добрые. Но шум и веселье я тебе точно гарантирую. А также хмельное застолье.
– Но я совсем не пью, – заметила я.
– И не куришь?
– Нет. Даже не пробовала.
– Эх… – вздохнула Настя. – Ну, ничего, научишься всему. Не зря же ты в студенческое общежитие вселилась.
И в этот момент я впервые всерьёз задумалась о том, правильно ли я поступила.
* * *
Пробуждение было тяжёлым. Вчера допоздна разговаривали с Настей, и когда, наконец, разошлись, на часах была половина третьего. Я не привыкла ложиться так поздно.
Будильник прозвенел несколько раз. Я выключила его машинально и только потом открыла глаза. Увидев белый потолок и стены в выцветших обоях, я вспомнила, где нахожусь и какой сегодня день. Нехотя встав, я надела футболку с шортами и отправилась в душ. Но, к моему разочарованию, он был занят.
– Очередь, – пояснила девушка, сидевшая на стуле, принесённом, видимо, из комнаты. Я прислонилась к стене и стала ждать. А в голове мелькнула мысль: неужели теперь так и будет?
На завтрак не было ничего. Вчера мы с Настей уничтожили все конфеты и целую пачку печенья, что я взяла с собой из дома. Поэтому чай мне пришлось пить с кусочком рафинада. Готовить я совсем не умела, а если бы и взялась, времени всё равно не хватило. Пора собираться в университет.
Ко мне заглянула Настя и, увидев мои сборы, поторопила:
– Давай быстрее, а то опоздаем. Совсем не обязательно красить глаза и укладывать волосы.
Но я привыкла, что надо выглядеть хорошо, особенно, находясь в общественном месте. Настя скептически осмотрела меня с головы до ног, а потом бросила:
– Если так будешь ходить по общежитию, у тебя быстро появится компания.
– Мне кажется, это здорово. Одной здесь скучно.
– Ты ничего не понимаешь, – со вздохом произнесла Настя. – Впрочем, скоро узнаешь, что я имею в виду.
Университет встретил нас музыкой. У входа были прикреплены воздушные шары. Я сразу
