и снова подхожу к нему.
– Серьёзно тебе говорю. Сегодня звонили из полиции. Они там дело завели. Говорят, Евгений вёл машину в пьяном виде, поэтому и врезался. Да он не один был! Целая компания набилась!
– Погоди, – резко останавливаю его. – Что с Женьком? Он жив?
– Жив. В больнице лежит, в областной. Состояние, вроде, стабильное. Но дело не в этом. Ему теперь могут статью приписать за это. Ещё и срок впаяют! Там, вроде, есть пострадавшие.
– Пиздец! – в это слово вкладываю всё, что в этот момент чувствую. А потом разворачиваюсь и иду к выходу.
Новость эта оглушила настолько, что я вышел на улицу, как сомнамбула, а потом остановился и сел прямо на ступени.
Женёк Селивёрстов, мой приятель, считавшийся даже другом, сел за руль в пьяном виде, попал в аварию и, возможно, стал причиной того, что кто-то из его пассажиров пострадал. Такого от него я точно не мог ожидать. Чёрт возьми, что руководит людьми, когда они совершают вот такие безрассудные поступки?! Я сам пропитан грехами насквозь, но пьяным за руль никогда не садился. Есть другие экстремальные развлечения. А Евгену то это зачем?
Ощущаю потребность позвонить ему. И тут же сам себя останавливаю. Не могу точно объяснить, почему. Только не сейчас. Может быть, завтра. Или через неделю. Он жив, я знаю, и это самое главное. Остальное не так для меня важно. У него есть отец, вездесущий чертяка. Бывший военный и нынешний авторитет в их посёлке, он, наверняка, что-нибудь придумает, чтобы разрулить эту ситуацию. Сына своего в беде не оставит. А значит, мне там делать нечего.
Слишком много всего навалилось. Хочется просто взять лопату и закопать все эти проблемы в землю. А потом засыпать снегом и ждать до весны. Но так не всегда получается.
Встав, наконец, со ступеней и пройдя затем несколько шагов, я обернулся. Вот оно, наше старенькое, обшарпанное, давно не крашеное здание студенческого общежития!.. Как много здесь проживает людей. И с каждым из них хотя бы раз я пересекался. С кем-то пил на брудершафт, кого-то в карты обыгрывал, у кого-то сигареты стрелял. С кем-то спал, с кем-то дрался. Есть что вспомнить. И так должно быть. Воспоминания – это то, что никто не может отнять. Они рисуют нашу жизнь, сначала неровными штрихами, а позже, под влиянием нашей фантазии, они преобразуются в то, чего нам хочется. И мы начинаем верить, будто эти воспоминания на самом деле истинные, совершенно забывая о том, как оно было в начале.
В одном из окон горит неровный свет. Как будто подмигивает мне. И силуэт выглядывает из окна сквозь задёрнутую штору. Я точно знаю, кто живёт в этой комнате. И почему она всё ещё не спит? Маленьким девочкам давно пора ложиться в постель. Но нет, она так просто не уснёт. Слишком много боли разом на неё опрокинулось. Рана заживёт не сразу.
Сердце отчего-то забилось чаще. А потом заныло тоской гнетущей. Странное оно – сердце человеческое. Живёт словно отдельной от всего тела жизнью. Советов никогда не спрашивает. Зато кричать может громко. И так хочется порой его не слышать, что приходится искать любой повод, чтобы хоть немного заглушить этот крик. Алкоголь, сигареты, беспорядочные половые связи, ссоры и драки – всё, что лежит на самом дне. Так легко взболтнуть ногой эту болотную муть. Гораздо сложнее потом её успокоить. А она засасывает всё глубже и глубже. Я давно уже тону в этой трясине, из которой даже не пытаюсь выбраться. Зачем? На дне мне самое место. Какой бы статус ни получил, кем бы ни назвали меня, всё одно – муть и грязь. Павел Сазонов – синоним.
Усилием воли отвожу от этих окон взгляд. Почти бегом бегу по тротуару в сторону моего нового дома, где меня, вроде, ждут. Бегом, чтобы как можно скорее забыться. Не возвращаться мыслями и чувствами туда, где может быть, оказывается, больно. Страшно признаться, но эта девочка зацепила меня больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. И поэтому я так отчаянно хочу убежать – подальше от этих пронзительных глаз, которыми хочется любоваться, от этих медовых губ, которые хочется целовать, от её чистой и нежной души, которую, хочется любить. Как можно дальше, дальше – туда, в будущее, которое я сам себе заказал, и в котором для неё уже не будет места. Она ворвалась внезапно, без предупреждения, грозясь нарушить мой привычный ритм жизни. И я ослеп на какое-то время, попав под её обаяние. Теперь же я убегаю, чтобы больше никогда её не видеть. Потому что рядом с ней быть не смогу. Я никогда прежде не любил и не искал любви ни в ком. Пусть так и останется. Каждому – своя дорога!
Прощай, моя хорошая!.. Прощай!..
– Научи меня любить!
Я такой же, как и все –
Убегаю, чтоб забыть,
Растворяюсь в пустоте.
Оглушённый тишиной,
Забываю, как дышать.
И вослед тебе: «Постой!»
Я не смею закричать.
– Научи меня любить,
Я подобна облакам,
Что влечёт созданья нить
К бесконечным небесам.
Я тону в пучине звёзд
И теряю облик свой.
Кто ты – тот, что свет принёс
И забрал навек с собой?
Продолжение следует…
Здесь имеется в виду поэт Эдуард Асадов
Цитата из стихотворения Э. Асадова «Чудачка»
Цитата из книги Н.Соротокиной «Трое из навигацкой школы», более известной как киносценарий «Гардемарины, вперёд!»
