Чтобы меня отчислили?
– Может быть и такое. Не забывай, на каком факультете ты учишься.
– Да всё я помню. Только заставить себя не могу.
– Давай только мне не будешь рассказывать сказки! – требует Юля. – Я хорошо тебя знаю. У тебя есть сила воли и упорство. Не понимаю только, какого хрена ты так раскисла! Неужели из-за Пашки Сазонова?
– Да, – киваю я. Отрицать бессмысленно.
– Что на нём свет клином сошёлся? – и сама же отвечает. – Похоже на то… Ох и влипла же ты, Ксюша!
– Сама знаю, – всхлипываю я. Ну, вот, осталось только разреветься.
А Юля садится рядом, обнимает меня, кладёт мою голову себе на плечо и начинает гладить по волосам.
– Знаешь, влюбиться – это не грех. Только не стоит забывать о себе самой. Помимо любви у тебя есть и другие важные дела.
– Со мной такое первый раз.
– Я верю. У меня было нечто похожее. В шестнадцать лет. Я по уши влюбилась в одного парня. Он был старше, и давно закончил нашу школу. Я встретила его, когда он пришел из армии, и не смогла удержаться. Хорошо, что он оказался нормальным парнем, и не стал меня трогать. Хотя сейчас я думаю, что это было бы неплохо. Тогда первым был бы он, а не этот… Фауст!
– Эх, Юлька… Хотела бы я научиться так же, как и ты, проще ко всему относиться.
Ночью она осталась со мной. Обняв мокрую от слёз подушку, я уснула. Но сон был поверхностный. Я слышала шаги в коридоре, чьи-то голоса. Они звучали всё громче. А потом в дверь кто-то постучал, и я окончательно проснулась.
Юлю разбудить было гораздо сложнее. Я встала и открыла дверь.
– Ты одна? – бросил он вместо приветствия.
Я смотрела на него и не верила своим глазам. Всё-таки, пришёл спустя несколько дней. Взгляд беспокойный, лицо осунувшееся. Что-то произошло. Что-то, чего я не знаю.
– Паш…
– Ты меня впустишь? – спрашивает он.
– Да, только я не одна, – отхожу в сторону, пропуская его.
– Если вам очень надо, я могу уйти.
Юля, всё-таки, проснулась. Затем быстро оделась и ушла. Какая она молодец! А Пашка закрыл дверь на ключ и вернулся ко мне.
– Ты ждала меня? – спрашивает он.
Я молча киваю, не в силах сказать ни слова. Тогда он тянется ко мне руками, обнимает, прижимает к своему телу. Находит мои губы своим жадным ртом и начинает целовать так неистово, что я хватаюсь за него, чтобы не упасть. Голова кружится, и я чувствую, как медленно, но верно падаю. Прямиком в его объятия. А он быстрыми ловкими движениями снимает с меня одежду, не обращая внимания на мои слабые попытки к сопротивлению. Когда на мне остаётся только нижнее бельё, он спрашивает:
– Тебе всё ещё больно?
– Нет, уже прошло.
И он снова набрасывается на меня, покрывая поцелуями, как струями водопада, под которыми я стою и каждую секунду жажду утонуть. Кто говорил о нём, что он груб и безразличен, тот, видно, совсем его не знал. Он самый нежный, самый ласковый и любящий! И пусть всё это предназначается только мне одной. Я не хочу делить его таким ни с кем.
В комнате горит свет. Пашка оставил его нарочно, чтобы лучше видеть. Так жадно любить глазами может, наверное, только он. Я не знала никогда других и не хочу знать. Он первый, он и единственный. Разве сможет кто-то его заменить?
Вначале снова чувствую боль. Но потом она уходит, уступая место новым ощущениям. Оказывается, это может быть приятно настолько, что с трудом удаётся сохранить молчание. А Пашка всё замечает. От него невозможно ничего скрыть. Я смотрю в его глаза и вижу восторг. Он счастлив оттого, что нам обоим хорошо. И я счастлива просто потому что он снова рядом.
* * *
– Я так боялась, что ты не придёшь, – прошептала я.
Пашка молчит, уставившись в одну точку. Мы лежим на кровати, всё ещё раздетые. Он подложил руки под голову, а мне бы хотелось, чтобы он снова обнял меня. Тогда я придвигаюсь к нему ещё ближе и сама кладу голову ему на грудь. Он не отстраняется, не отталкивает меня, но и положения не меняет. Думает о чём-то очень важном для него. Может быть, о нас…
Мне становится холодно, и я тянусь к одеялу. Он, заметив это, сам накрывает меня, а потом встаёт.
– Ты куда? – с беспокойством спрашиваю я.
– Мне нужно идти.
О, нет! Именно этого я и боялась. Не зря, оказывается.
– Ты пойдёшь к себе в комнату?
– Да. Сегодня переночую там. Завтра уеду, – коротко бросает он.
– Ты можешь остаться у меня.
– Нет, – говорит он, не глядя в мою сторону. – Не могу. Того, что было между нами, достаточно. Спать с тобой в одной постели я не собираюсь.
Словно удар хлыстом наотмашь по лицу. Он знает, как точно бить. Неужели и правда он так чувствует, как говорит? Злые слова не могут идти от сердца. Только что он был таким нежным и любящим.
– Паш, что с тобой случилось?
– Со мной? – он бросает на меня взгляд, искажённый злостью. – С чего ты взяла, что со мной могло что-то случиться?
– Ты был другим.
– Ошибаешься. Я всегда был одним! И ты прекрасно знала, с кем связывалась.
– Нет, не знала.
– Ну, тогда я тебе напомню! – говорил он тоже зло. Словно ненавидел меня в этот момент. – Я – самый отрицательный персонаж из всех, кого ты могла здесь знать. Да, я вру постоянно, на каждом шагу! И всё это для того, чтобы добиться, чего мне нужно. Я получил тебя, как хотел – прекрасно! Ты тоже получила удовольствие. И не говори, что ты не за этим шла. Девочкой ты была или нет – сейчас это уже не имеет значения. Ты стала взрослой, значит, веди себя по-взрослому!
Я отказываюсь верить в происходящее. Это какой-то бред!.. Он не может говорить всё это мне.
– Ты мне признавался в любви, – напомнила я.
Но, глядя сейчас на этого человека, сложно поверить, что он мог быть способен на такое. Он говорит со мной так, словно я враг ему. Но разве я сделала что-то плохое? Ничего не понимаю…
А Павел продолжает резать меня своими словами, словно острым ножом. Как хорошо он умеет это делать!..
– Знаешь, что я тебе скажу, девочка? Единственная женщина, которую я люблю, это моя Милада. И на ней я собираюсь жениться, если ты не знала.
– Тогда зачем… – я не могу договорить.
– Захотелось устроить
