среди гостей и жестом подзывает к себе.
— Да, брат, ты говорил, что твоя женщина в положении, но я и не думал, что прибавление ожидается уже совсем скоро! Как же ты смог так долго скрывать от нас? — щебечет незнакомый мужчина.
— Всё просто, Авраам, я предпочитаю не распространяться о своей семье, чего и тебе советую, — не отрываясь от диалога, Рифат привлекает меня к себе.
— Это мы уже поняли! Столько времени скрывать от нас такую красавицу не каждый сможет, — посмеивается усатый мужчина, вскользь глянув на меня. Будто Рифат четвертует его, если взгляд задержится на мне дольше секунды. — Если бы не та статья в газете, так и не раскололся бы!
— Когда просочилась информация обо мне и о Диане, я понял, что уже бессмысленно скрывать о нашей помолвке и о том, что мы ждём первенца. Считайте, что сегодняшний вечер состоялся только благодаря репортёрам и СМИ.
Ложь!
Всё, что сказал Рифат — чушь собачья.
Информация о помолвке и о моей беременности просочилась в массы неспроста. Это дело рук самого Рифата.
Ему пришлось отстегнуть кругленькую сумму редактору газеты, чтобы они скомпоновали о нас новость и в определённый срок разместили в местной газете.
Всё, что написано в этой статье — наглая выдумка. Рифат пошёл на это для того, чтобы все вокруг думали, что я ношу его ребёнка. Первенца!
И у него получилось легко одурачить всех. Каждого присутствующего в этом зале. Отчасти в этом ему помог Эмир. Как выяснилось, обо мне и о моей беременности была в курсе только госпожа Бахар, но и она вскоре исчезла. На её месте теперь работает другая женщина.
Есть предположение, что Бахар уволили сразу же после того, как узнали о подделке документов, но я больше склоняюсь к тому, что в её исчезновении замешан Эмир.
А что касается Мерьям... Это вообще тёмный лес для меня.
Как-то раз Эмир обмолвился о том, что семейство Чалык предпочитают оставаться в тени и не распространяться о своих делах в бизнесе, о семьях, но я не думала, что прям настолько всё серьёзно. Имя Мерьям никто не произносит ни в обществе Рифата, ни даже дома. Складывается впечатление, что о её существовании вообще никто не знает, о их общем ребёнке тоже, а если кто и знает, то давно уже не вспоминает. Словно на воспоминания о Мерьям наложено вето.
Я нахожу это странным, тем не менее как и все не завожу о ней речь.
С недавних пор Рифат выбрался из тени. Не могу сказать, что именно послужило таким кардинальным переменам в его жизни, но интуиция подсказывает мне, что это также неспроста.
— Диана, желаешь произнести речь и от себя лично поблагодарить гостей за то, что они пришли поздравить нас? — вырывает меня из мыслей настойчивый голос Рифата.
Это не предложение. Я различаю чёткий призыв в его словах, отчего мороз распространяется по коже.
Лгать — его прерогатива. Я под этим всем не подписывалась.
— Нет, Рифат. Я не уверена, что смогу. Тут же столько народа.
— Очень зря. Твой турецкий безупречен, — целует меня в волосы, принюхивается.
— Одно дело общаться с тобой, а другое — на публике. У тебя получится намного лучше. Я рядышком... с то-б-б-бой пос-стою, — сглатываю вязкую слюну, когда вижу, как радужка его глаз вмиг окрашивается зловеще чёрным, вымещая тёплый оттенок зелени.
Он отводит меня в сторону, пытается в душу заглянуть, думая, что ему это удастся. Не позволю.
— Диана, а где ты была так долго, позволь узнать?
— В туалете. Мне было плохо.
— Теперь тебе стало лучше? — с изрядной долей скептицизма произносит.
— Да, гораздо лучше.
Пауза. Она затягивается. Рифат ждёт момента, когда я выдам себя нервным жестом или судорожным вздохом.
Ждать придётся долго. Я слишком дорожу своей жизнью, чтобы так просто разоблачить себя.
— Я верю тебе, ангел мой, — награждает меня снисходительной улыбкой. — Но не заставляй меня пожалеть об этом. Об остальном поговорим дома.
Должно быть, он услышал на мне чужой аромат.
Чужой... А ведь когда-то я считала его родным... Любимым. С него мой день начинался, на нём и заканчивался. Как же всё изменилось.
— Не сомневайся во мне! — с полной уверенностью заявляю.
— Пойду тогда произнесу речь за нас обоих, раз ты отказываешь мне в таком удовольствии, — оставляет невесомый поцелуй на тыльной стороне моей ладони. — Кстати, чуть не забыл! Дома тебя будет ждать сюрприз.
3. Сюрприз на границе между явью и сном
Сюрприз.
В девяносто девяти случаях из ста данное слово вызывает у девушек только приятные ассоциации. Особенно, если учитывать, что сюрприз готовится будущим супругом, который лучше всех остальных изучил предпочтения своей невесты.
Мой случай — исключение. Не потому, что я не люблю сюрпризы или как-то предвзято к ним отношусь. Я люблю приятные неожиданности, как и все нормальные люди.
Причина моей преубеждённости кроется в том, что Рифат имеет неправильное представление о сюрпризах в целом.
Можно ли назвать сюрпризом зарешеченные окна в комнате? А комплект поддельных документов?
К слову, по паспорту меня теперь зовут Диана Чалык и я являюсь уроженкой Анкары. Сюрприз, что ни говори.
Рифат считает, что заполучил меня себе целиком и полностью. Он присвоил меня себе, как и самовольно приписал мне свою фамилию. Намного раньше, чем я ответила ему согласием, стоя у алтаря. Он заранее отмёл такой вариант развития событий, где я могла бы оказать ему сопротивление.
Рифат знает, что мне некуда бежать, ведь на родине меня попросту не существует. Если я попытаюсь бежать по поддельным документам, то рано или поздно меня поймают. Учитывая возможности Рифата, это, скорее, будет рано, чем поздно. К тому же, если раньше мне удавалось оставаться невидимкой, то теперь меня знает каждая бродячая собака в этом городе.
— Мне можно идти в свою комнату? — интересуюсь я, войдя в дом.
Я не наблюдаю у Рифата особого энтузиазма устраивать мне сюрприз, поэтому и спросила.
Остановившись на лестнице, ведущей на второй этаж, он сверяется с наручными часами.
— Да, можно. Он ещё не приехал, — отвечает он.
— Кто? Тот самый сюрприз, о котором ты говорил?
Рифат устало откидывается на стену, резкими движениями стягивает с шеи бабочку, пару пуговиц на рубашке расстёгивает. Бесконечные поздравления друзей, разговоры о бизнесе с партнёрами выжали из него все соки. Он не привык к столь повышенному вниманию, отсюда и сказывается усталость на пару с раздражительностью.
— Что? Уже не терпится узнать что это будет, — он удерживает меня на невидимом поводке своим взглядом. Я прям чувствую как он сдавливает им мою шею, — или кто?
— Нет, мне всё равно, — говорю как есть.
— Раз тебе всё равно, то можешь ступать к себе! — груб он. Я разочаровала
