- Ир, глупости не болтай! – разозлилась она. – Можно подумать, он мне предложение сделал. Понравилось мужику, как мы поем, только и всего.
- Мась, ну сама подумай, что там ему могло понравиться? Тут совсем другую музыку любят. Он на тебя смотрел, как будто прямо там разложить хотел, на сцене. Спорнем, завтра опять придет и что-нибудь тебе предложит, от чего невозможно отказаться?
- Ирка, прекрати! – Маська уже едва не плакала. – Хотел бы, предлагал бы сегодня. А завтра нам спеть – и в аэропорт. И вообще…
- Мась, ну не злись, - Ирочка погладила ее по плечу. – Я, может, просто завидую. Такой мужик фактурный.
- У тебя свой фактурный мужик дома, - поморщилась Алла. – Мась, не обращай внимания. Приятно же, скажи?
Ничего не ответив, она удрала в душ, а потом зарылась под одеяло, где снова принялась уговаривать себя, что все это ерундовая ерунда. Просто, как сказала Алла, приятный эпизод, не более.
На следующий день Бехар еще покатал их по городу, а потом начали потихоньку собираться, чтобы сразу после выступления переодеться и сесть в автобус. В последнем отеле они пели не в ресторане, а в маленьком концертном зале, который неожиданно оказался заполненным до отказа. И – да, принц снова сидел в первом ряду, гипнотизируя Маську взглядом. Так, что у нее дрожали колени. А когда закончили, поднялся на сцену, поцеловал руку и заговорил, не сводя с нее пылающих глаз.
10.
- I don’t understand, - пробормотала Маська то немногое, что знала по-английски.
- Он говорит, что хочет сделать тебе предложение, - вытаращив глаза, пришел на помощь Андрюша и добавил, выслушав принца: - Это не личный разговор, поэтому он просит кого-то переводить.
Предложение? Не личный? А-а-а… какой?
Маська застыла, глупо приоткрыв рот, потом отмерзла и растерянно кивнула. Они ушли за кулисы, и принц снова заговорил, быстро-быстро, энергично жестикулируя.
- Мась, это индийский режиссер, - Андрей водил глазами туда-сюда, как кошка-ходики. - Из Болливуда. Здесь по каким-то своим делам. Он собирается снимать фильм про индийца в России. Любовь и всякие там приключения. Ему очень понравилось, как мы поем. И он хочет, чтобы мы записали саунд. Не просто какие-то наши старые записи взять, а чтобы специально саундтрек к фильму. Не весь, а несколько песен. А, да, еще он сказал, что ты очень красивая женщина, просто умереть можно. В общем, если ты не против, он свяжется с нашим агентом и обговорит детали. Обещает хорошо заплатить и пригласить на премьеру.
- Я не против, - обескураженно кивнула Маська. – Скажи, что мне очень приятно. Пусть свяжется. Запишем.
Хотелось одновременно смеяться и плакать. С одной стороны, действительно было приятно, что их труд высоко оценили. В этот чертов хор она вложила так много себя, что отними его – и осталась бы одна сплошная дыра. Конечно, с трудом верилось, что их экзотическое для этой части света пение так могло кого-то пробить, но вот поди ж ты! С другой, сказка оказалась с изъяном, превратившись в тыкву еще до полуночи. А ведь потом было бы так приятно думать, что в нее влюбился восточный принц, вспоминать, как он смотрел на нее и заваливал цветами.
Но… положа руку на сердце – она действительно хотела бы, чтобы принц оказался принцем и сказал: «Ах, Иветта, я полюбил вас с первого взгляда, будьте моей женой и хозяйкой всего моего многомиллиардного состояния?» В теории – возможно. На практике… Ну блин… такое… Реальная жизнь и дамские романы – это две большие разницы.
И все же было немного досадно. Конечно, «очень красивая женщина, просто умереть можно» подсластило пилюлю, но все равно…
В общем, Маська садилась в автобус, а потом и в самолет в полном раздрае. Певуны шушукались парочками: Ирочка с Аллой, Сережа с Андрюшей. Володька о чем-то мрачно думал. Он оказался единственным, кто никак не прокомментировал ситуацию. Вообще ни словом. И это тоже было обидно.
Ему что, до такой степени наплевать? Она уже почти смирилась с тем, что Володька не видит в ней ту, в кого можно влюбиться, но разве нельзя было порадоваться, что их заметили? Ведь тоже во всем участие принимал, не меньше остальных.
Хотя… остальные наверняка не только успех обсуждали, а еще и то, что Масечка немножко обломалась.
Ну и ладно. Проехали.
Она не относилась к тем, кто застревает на проблемах. Восторженной оптимисткой не была, но считала, что всегда можно найти какой-то плюс. А если нет, то просто перешагнуть и идти дальше.
Самолет набрал высоту, защелкали пряжки ремней, и тут ее руку, тепло и тяжело, накрыла другая рука. Вздрогнув, Маська повернулась вправо и еще раз вздрогнула, напоровшись на пристально-пасмурный взгляд серых глаз.
- Мась, как ты смотришь на то, чтобы сходить куда-нибудь?
- Так мы же договорились, что в субботу в ресторан, как обычно.
Когда безнадежно мечтаешь о чем-то три года, трудно поверить, что мечта вдруг раз – и начала сбываться. И почему-то снова хочется плакать.
- Я не о том. Мы с тобой. Вдвоем.
Где же ты раньше был, Володечка, а? Понадобился принц-режиссер с огненными взглядами и корзинами орхидей, чтобы ты разглядел во мне женщину, которую можно куда-то пригласить?
Маську словно аккуратно разорвали на две половинки. Одна хотела согласиться, а вторая – послать далеко и надолго.
Навсегда. И забыть – тоже навсегда. Ну, насколько это возможно, находясь в постоянном рабочем контакте.
Послать? А потом грызть локти, что не использовала шанс? В конце концов, не замуж ведь зовет. И даже пока не в постель. Если что, в любой момент можно дать задний ход. Но зато гештальт будет закрыт.
- Хорошо, давай.
Володька крепче сжал ее руку, и Маська отвернулась к иллюминатору, кусая губы, сдерживая то ли слезы, то ли улыбку.
