выглядел
старым — и уж точно не толстым. Его мускулы проступали даже сквозь слои ткани, в которую он был одет. Его лицо сплошь было покрыто острыми углами и темной щетиной. Это была намеренная щетина, а не та, что кричала о нехватке времени или заботы.
Кассио был взрослым мужчиной, очень внушительным и сильным, а я только окончила среднюю школу. О чем мы с ним должны были говорить?
Я любила современное искусство, рисование и пилатес. Сомневаюсь, что все это имеет значение для такого человека, как он. Пытки и отмывание денег были, скорее всего, его любимым времяпрепровождением — и, возможно, время от времени шлюхи. Тревога сжала мои внутренности. Меньше чем через четыре месяца мне придется спать с этим мужчиной, с этим незнакомцем. С мужчиной, который смог довести свою жену до смерти.
Вспышка вины наполнила меня. Я строила предположения. Кассио потерял жену, и ему пришлось самому заботиться о детях. Что если он был мужчиной носящий траур? Но не похоже, что так.
Тем не менее, учитывая, что мужчины в нашем мире научились скрывать свои истинные чувства с юных лет, его отсутствие эмоций ничего не значило.
— Почему бы нам не пройти в мой кабинет, выпить по стаканчику моего лучшего коньяка и не поговорить о свадьбе? — папа махнул рукой в сторону коридора.
Кассио склонил голову.
— Я прослежу, чтобы на кухне все прошло гладко. Наш шеф-повар готовит сегодня пир, — с энтузиазмом сказала мама.
Кассио и его напарник одарили мою мать натянутой улыбкой.
Этот мужчина когда-нибудь улыбался глазами и сердцем?
Я подождала, пока все они скроются из виду, а затем поспешила вниз и проскользнула в библиотеку, которая находилась рядом с кабинетом. Прижала ухо к двери, ведущей в соседнюю комнату, подслушивая разговор.
— Этот союз пойдет на пользу нам обоим, — сказал папа.
— Ты уже рассказал Джулии о связи?
Впервые услышав свое имя в глубоком голосе Кассио, мое сердце забилось быстрее. Я буду слышать это от него всю оставшуюся жизнь.
Папа откашлялся. Даже не видя его, я знала, что он чувствует себя неловко.
— Да, вчера вечером.
— И как она отреагировала?
— Джулия знает, что для нее большая честь выйти замуж за Младшего Босса.
Я закатила глаза. Мне очень хотелось увидеть их лица.
— Это не ответ на мой вопрос, Феликс, — напомнил Кассио отцу с ноткой раздражения в голосе. — Она не только станет моей женой. Мне необходима мать для моих детей. Ты ведь это понимаешь, да?
— Джулия очень заботливая и ответственная… женщина.
Это слово не так легко слетело с папиных губ, и я не сразу поняла, что он имеет в виду меня. Я еще не ощущала себя женщиной.
— Она иногда присматривала за ребенком своего брата и получала от этого удовольствие.
Я играла с малышом моего брата несколько минут, когда они навещали нас, но никогда не меняла подгузник и не кормила ребенка.
— Уверяю тебя, Джулия тебя удовлетворит.
Мои щеки запылали. На мгновение воцарилась тишина. Неужели Кассио и его напарник неправильно поняли слова отца, как и я?
Папа снова откашлялся.
— Ты уже сообщил Луке?
— Да, вчера вечером, после нашего звонка.
Они начали обсуждать предстоящую встречу с Капо, что заставило меня на некоторое время отключиться, погрузившись в свои мысли.
— Мне нужно позвонить домой. И мы с Фаро хотели бы немного отдохнуть перед ужином. У нас был длинный день, — сказал Кассио.
— Конечно. Почему бы тебе не пройти через эту дверь? В библиотеке тихо. У нас еще есть час до того, как я познакомлю тебя с моей дочерью.
Я отшатнулась от двери, когда за ней раздались шаги. Ручка повернулась, и я быстро бросилась за одну из книжных полок, прижимаясь к ней. Я посмотрела на дверь. Кассио и Фаро вошли внутрь. Папа одарил их еще одной фальшивой улыбкой и закрыл дверь, заперев меня вместе с ними. Как мне выбраться из библиотеки и подняться наверх, когда рядом Кассио и его напарник?
— И? — спросил Фаро.
Кассио прошел дальше в комнату и приблизился ко мне. Он нахмурился, но некоторая настороженность исчезла.
— Утомительно. Особенно миссис Риццо. Надеюсь, ее дочь не будет похожа на нее.
Я возмущенно поджала губы. Мама была утомительной, это правда, но его слова неправильно привели меня в ярость.
— Ты видел ее фотографию? — Фаро, посмеиваясь, взял со столика одну из фотографий в рамке.
Заглянув в щель между книгами, я в ужасе вытаращила глаза. Он поднял ее, чтобы Кассио увидел. На этой фотографии мне было девять лет, и я широко улыбалась, демонстрируя свои брекеты. Два маленьких подсолнуха были прикреплены к моим косичкам, и я была одета в платье в горошек и красные резиновые сапоги. Папе очень нравилась моя фотография, и он отказывался убрать ее, несмотря на мамины придирки. Теперь я жалела, что он не послушал ее.
— К черту все, Фаро. Положи на место, — резко сказал Кассио, заставив меня поморщиться. — Я чувствую себя ебаным педофилом, смотря на этого ребенка.
Фаро опустил рамку.
— Она симпатичный ребенок. Могло быть и хуже.
— Искренне надеюсь, что она избавилась от брекетов и ужасной челки.
Моя рука взлетела к челке. Смесь гнева и унижения захлестнула меня.
— Это работает для взгляда школьницы, — сказал Фаро.
— Я не хочу трахать чертову школьницу.
Я вздрогнула, и мой локоть задел книгу. Она упала с полки.
О нет. В комнате воцарилась тишина.
Я лихорадочно огляделась в поисках выхода. Пригнув голову, я попыталась проскользнуть в следующий проход. Слишком поздно. На меня упала тень, и я столкнулась с твердым телом. Я попятилась назад к полке. Мой копчик ударился о твердое дерево, заставив вскрикнуть от боли.
Я вскинула голову, мои щеки пылали.
— Прошу прощения, сэр, — выпалила я.
Будь проклято мое правильное воспитание.
Кассио сердито посмотрел на меня сверху вниз. Затем осознание осело на его лице. Что же касается первых впечатлений, то все могло бы пройти и более гладко.
КАССИО
— Прошу прощения, сэр.
Я посмотрел на девушку, стоявшую передо мной. Она глядела на меня огромными голубыми глазами и приоткрытыми губами. Потом я понял, кто эта девушка. Джулия Риццо, моя будущая жена.
Я вытаращил глаза. Фаро рядом со мной сдерживал смех, но я не был близок к гребаному веселью. Женщина — девушка, которая станет моей женой меньше чем через три месяца, только что назвала меня «сэр».
Мои глаза прошлись по ее телу, рассматривая ее босые, стройные ноги, уродливое джинсовое платье и цветастую безобразность, которую она носила как топ. Наконец мой взгляд остановился