— Тебе легче? — гладит Вику по рукам, и та мотает головой. — Ей в больницу надо. Вы можете вызвать такси? Я заплачу? — смотрит на меня.
— Домой, не надо… в б-больницу, — подаёт голос тело у наших ног.
Не знаю, кто тянет меня за язык, но я почему-то выдаю:
— Сам отвезу.
— Я не хочу никого напрягать, — качает Вера головой.
— Ты уже, — кидаю строго. — Сама её потащишь до двери? Дома? Больницы? Или таксиста наймёшь?
Тёмные брови сходятся на переносице. Девушка обдумывает мои слова. В них есть рациональность. Если эта Вика хлопнется в обморок, навряд ли Вера её удержит или доведёт до безопасного места. Потом час уже не детский. Вдвоём по Москве в темноте шататься, ещё когда у одной, как минимум, алкогольное отравление, тоже так себе вариант.
Этого я не озвучиваю, но Вера, видимо, и сама понимает.
— Спасибо за помощь.
— Не спеши благодарить. Ещё будет время.
Огромные синие глаза не моргая смотрят на меня. Буквально вижу, как она обрабатывает информацию: когда, где и как будет меня благодарить.
— Вообще-то это шутка была. Помогу безвозмездно, — наклоняюсь к полуобморочной Вике и твёрдо приказываю. — Давай, поднимайся. Пойдём, вечер окончен.
Её голова мотается на тонкой шее. Ладонью она накрывает лицо. Видно, что ей реально плохо. Вера шагает рядом, прижимая к груди две сумочки: свою и подруги. Когда выходим в зал, трогает меня за руку.
— Что ещё?
— Погодите… там… я на секунду, — запинается, а потом, дождавшись, когда кивну, буквально бежит к столику, за которым мы до этого сидели.
Она за него не садится. Стоит рядом. Возможно, говорит с кем-то. Там же ещё девчонки были, может, кто-то ещё из их компании остался? Ну ладно, поработаю извозчиком, если надо.
Вижу, как плечи Веры опускаются, через секунду, развернувшись на каблуках, она шагает ко мне.
— Поехали? — уточняю, когда подходит.
— Да, Алина решила остаться, — на её лице досада и недоумение.
Домашняя правильная девушка — тут же утверждаюсь в своём выводе.
Я тоже смотрю на столик с компанией, и прежде чем выйти из зала, ловлю смешливый взгляд Вадима. Тот даже вскидывает большой палец вверх.
Усмехаюсь. Вот извращуга. Чего он себе вообразил?
Тело Вики повисает на меня много килограммовым кулём, пока спускаемся к выходу. До тачки она сама не доходит, приходится нести и пихать на заднее сиденье.
— Будь рядом. Если её начнёт тошнить, скажи, остановлюсь, — приказываю Вере.
Та кивает слишком активно. Светлые пряди хлещут по щекам.
— Адрес, — коротко спрашиваю.
Вера хмурится и называет улицу.
— Дом покажу, — добавляет следом. — Номер не помню.
От Вики, так понимаю, ответа ждать не стоит.
Завожу мотор и двигаю в указанном направлении, но планы довольно быстро меняются. Потому что подругу, как я и предсказывал, начинает тошнить.
Останавливаюсь на тёмной обочине, где ту снова выворачивает. Вера утирает её лицо влажными салфетками, но Вика отбрасывает её руки, морщится от резкого запаха. Потом падает на заднее сиденье без сил.
Вера кусает губы, будто размышляет над огромным вопросом.
— Давайте всё-таки в больницу, — выдаёт она, наконец.
— Как скажешь. В какую-то конкретную?
— В ближайшую, если знаете, где она.
— Знаю.
Мы снова трогаемся с места, голос с заднего сиденья долетает до меня.
— Давно в Москве?
Усмехаюсь, ловя отражение смущённой Веры в зеркале заднего вида.
— Родился здесь.
— М-м-м… понятно, — мямлит Вера. — Я тоже.
— Я Алексей, кстати, — решаю представиться.
Потому что эту часть мы как-то упустили.
— Спасибо, Алексей, — ещё тише произносит она.
Глава 3
Центральный вход больницы не работает. Алексей объезжает здание кругом, приближаясь к входу, который используют скорые. Несколько машин стоят перед нами, не двигаются.
Наш водитель тарабанит пальцами по рулю, вздыхает недовольно и коротко бросает:
— Ждите, я быстро.
И выходит из машины, не глуша мотор.
Пытаюсь разглядеть в тёмное окно, куда он направляется, но тщетно. Ждать — так ждать. А куда нам деваться?
Долго выдыхаю напряжение и откидываюсь на спинку сиденья. Оказывается, я какое-то время сидела прямо и спина практически онемела. Это, учитывая, что Вика буквально полулежит на мне и левая рука успела конкретно так затечь.
Аккуратно сдвигаю её и разминаю пальцы и локоть.
— Ну и ночка, — бормочу себе под нос. — Сходили, развеялись.
Вынимаю телефон, смотрю на экран. Там только какие-то оповещения о сообщениях из социальных сетей, звонков нет. Мама думает, у нас спокойный девичник, а её дочь вместо этого шатается по ночной Москве: по самым злачным местам и вот — даже до больнички доехала.
Алексея всё нет. Одна из скорых отъезжает и вторая передвигается ближе ко входу в один из боксов, а за нами уже пристраивается следующая машина. Пока город спит, здесь работа кипит.
— Вик… Вик? Как ты? — пытаюсь растормошить подругу, но та лишь стонет и бормочет, что её опять стошнит. — Лежи, лежи, — глажу Вику по волосам.
Может, тошнота — это хорошо? Организм очистится?
Всё-таки чувствую за собой вину, ведь второй бокал, который выпила Вика, был моим. Кусаю губы, пытаясь прогнать неприятные мысли, а на улице тем временем начинает накрапывать дождь, хотя ничего его не предвещало.
Далее меня охватывает злость: с чего мне чувствовать себя виноватой? Это ведь она, а не я, притащила нас в бар… клуб… притон? Не могу определиться, как назвать это место. Интересно, как там Алина, пожелавшая остаться? Дурная голова нашла себе приключение на ночь.
Да и у нас — вот чем не приключение?
Алексей возвращается с подмогой. Вику вытаскивают из машины, перемещают на носилки. Всё это время я мнусь рядом с машиной, не понимая, что делать дальше. Алексей решает эту дилемму.
— Иди с ними.
— А вы? — хватаю его за рукав.
Опускает взгляд на мои пальцы, и они разжимаются.
— Простите.
— Машину отгоню и поднимусь, — поясняет.
Сбегаю, ничего не отвечая, слыша только острый звук собственных каблуков в узком больничном дворе.
Стоит войти в здание, резкий искусственный свет бьёт по глазам. Внутри порядком народу. Кто-то, возможно, ждёт ни один час. А мы вот — без очереди.
Вику увозят, медсестра даёт мне формы, чтобы заполнила и спрашивает:
— Совершеннолетняя?
— Кто? Я?
— Она.
— Вика? Да. И я тоже да.
Усмехается коротко.
— Отлично.
Опускаю взгляд на листы.
— У нас нет с собой документов.
— Заполни, что знаешь.
Когда появляется Алексей, я всё ещё вожусь с бланками. Он мне коротко подмигивает, хотя на лице застыла серьёзность, и идёт к медсестре. Они тихо о чём-то беседуют и та вскоре удаляется.
Ряд металлических стульев, на котором сижу, чуть трясётся, когда Алексей садится и съезжает ниже, упирая затылок в стену. Поднимаю взгляд, наблюдаю, как он прикрывает рот ладонью, зевает и ерошит тёмные волосы.
Кажется, он устал, а тут ещё… мы.
— Если хотите, уезжайте, я дальше сама разберусь.
Он убирает ладонь, успевшую переместиться на глаза, и с иронией смотрит на меня.
— Ага, разберёшься ты. Ну-ну.
Пожимаю губы с недовольством. Мне его подколы совсем не нравятся. Не понимаю, насколько всё критично с Викой. Но если бы это был вопрос жизни и смерти, я позвонила бы родителям, несмотря на огромную выволочку, которую они бы мне дали.
— Разберусь. Не верите?
— Слушай, можешь мне не «выкать»? А то я каким-то страшным старым дядей себя ощущаю, — вдруг меняет тему. — Между нами ведь не такая большая разница. Наверное?
— Мне восемнадцать, — зачем-то обозначаю.
Алексей кивает.
— Девять лет. Не так уж и много.
— Но и не мало, — опускаю взгляд на бланки.
Кажется, я заполнила всё, что знала про Вику.
— Давай, отнесу. — Алексей протягивает руку, и я передаю документы.
