А после наблюдаю, как он идёт к вернувшейся медсестре и о чём-то долго с ней беседует. Ко мне этот «дядя Лёша» больше не возвращается, стоит у ресепшена или бродит по приёмному покою, куда продолжают прибывать люди. Кто-то на своих двоих выходит, а кого-то ведут или даже везут. Это абсолютно обычная больница, районная, ни капли не похожа на частную, куда обычно обращается моя семья, да и у родителей Вики, наверняка, также личный врач. Только сомнительно, чтобы подруга хотела сейчас афишировать своё состояние перед ними.
Здесь есть отдельные боксы, а в конце коридора просто ячейки с кроватями, разделённые занавесками. Время от времени какая-то из них откидывается, и я вижу людей, лежащих внутри.
Взгляд снова перемещается на Алексея. Он стоит ко мне в профиль, изучает какой-то плакат на стене. Высокий, крепкий, конкретный… но угрозы я не чувствую. Надо же… вписался помогать! Другой бы вызвал такси и сбросил ответственность. А этот вот нет. Зачем ему всё это? Сидел бы сейчас в тёплом баре с друзьями и отдыхал. Но, видимо, есть мужчины такой, как там говорится, формации.
От этих мыслей хочется улыбнуться, и я прикусываю губу, только бы не начать это делать.
Проходит ещё минут десять, а может, и больше — время тут странно тянется — и возвращается врач. Они с Алексеем о чём-то долго говорят, потом уходят. Что ж… мне остаётся только ждать… только ждать.
Зомбирую цифры на больших электронных часах. Те реально стоят на месте. Закрываю глаза, ощущая огромную усталость, и не реагирую на внешние раздражители и звуки, пока на меня не ложится большая тень. Я словно физически её ощущаю.
Это Алексей вернулся.
Он стоит, а я сижу. Приподнимаю бровь, мол, что там?
— У твоей Вики отдельная палата. О ней позаботятся. Пару дней она точно пробудет здесь. Станет лучше, уйдёт. Смысла тебе оставаться с ней нет, так что поехали: отвезу домой. Завтра навестишь, если захочешь.
Невольно складываю руки на груди, прежде чем ответить.
— Я всё-таки останусь. Подожду утра здесь.
— Долго ждать придётся.
Жму плечами, мол, и ничего. Ну не говорить же ему, что ехать мне некуда. Нет, в теории можно вернуться домой, но это вызовет огромное количество вопросов. Ненужных, неуместных и напрягающих. Ещё неизвестно, какие санкции применят ко мне родители, если докопаются до истины.
— Ничего страшного. Я терпеливая.
Алексей усмехается и спрашивает:
— Что случилось?
Проницательный гад. Кто он? Случайно, не следователь? Если так… то, Хьюстон, у нас проблемы. Вдруг он был в том злачном месте по какому-то специальному заданию, а мы сорвали его с места? Мда… фантазия моя разыгрывается не на шутку.
— Что смешного?
Я, оказывается, начинаю улыбаться от собственных дурацких мыслей. Какой только бред не проникает в усталую голову!
— Я у Вики должна была сегодня ночевать. Ключей от квартиры у меня нет. Идти сейчас к ней и пытаться выяснить, где они, — так себе идея, да? Так что… без вариантов. Я остаюсь.
Прикрываю глаза, чувствуя, что краснею. Боже, не хочу, а краснею. Но почему?
— А своего дома у тебя нет?
— Есть.
— Так давай туда отвезу.
— Далеко ехать. В область.
Ну не совсем в область, но всё-таки не ближний свет. Да и припираться в такой час домой непонятно с кем повлечёт за собой санкции от родителей.
Сквозь ресницы смотрю на Алексея, а он — на меня. Задумчиво приподнял бровь. Возможно, делает правильные выводы. Для него я, наверное, маленькая ещё. И глупенькая.
В области сердца снова что-то колет, а в животе рождаются незнакомые ощущения. Нет, это не рой бабочек, но что-то очень на него похожее.
Когда бровь поднимается выше, догадываюсь, что мои подглядывания не остались незамеченными. Вздыхаю невольно, пытаясь сбросить напряжение. Но оно реально какое-то странное и сбрасываться никуда не спешит.
— Хм-м-м, — задумчиво тянет Алексей, прежде чем выдать: — Поехали, поспишь у меня.
— Что? Нет! — чуть ли не подскакиваю. — Нет.
— Почему? Боишься?
— Нет, — мотаю головой. — Мы уже и так напрягли вас… тебя… не хочу быть ещё большей проблемой.
Он трёт подбородок.
— Проблема возникнет, если я до утра проторчу здесь с тобой, на этом адском металлическом стуле, — кивает на скамейку с сиденьями. — Так что поехали.
— Не обязательно…
— Обязательно. Я уже взял на себя ответственность, — перебивает он.
И по взгляду читаю, что так и есть. Это он сам для себя решил.
— Я могу переночевать в гостинице, — размышляю.
В целом — чем не вариант? И как это сразу мне в голову не пришло. Только…если родители решат проверить счета, начнутся неприятные вопросы. Можно снять наличку, но опять же: сколько сейчас времени? Выписка по счёту покажет, где я посещала банкомат и в каком часу. И снова вопросы. Но я готова рискнуть, только бы не напрягать Алексея ещё больше.
— У тебя что, деньги лишние водятся? Или ты в хостеле ночевать собралась в номере на двадцать человек? Поверь, у меня не пятизвёздочный люкс, но всяко лучше. Да и ты сейчас ещё поищи свободное место — выходной же. Большинство отелей забито туристами, с хостелами, думаю, аналогично. Короче, поехали, я не серый волк, и есть тебя не собираюсь. Трогать не буду.
— Потому что я не в твоём вкусе? — выскакивает у меня, когда поднимаюсь на ноги.
Снова долгое задумчивое «хм» и чуть слышное:
— Да я бы так не сказал.
К выходу я иду красная, как помидор.
— Я невкусная, — бормочу себе под нос с опозданием.
Алексей это, кажется, улавливает, но никак не комментирует, лишь усмехается коротко.
Кажется, все провожают нас взглядами. Но это действительно только кажется. Никому нет дела до разодетой девушки на высоких каблуках и парня в тёмной кожаной куртке.
Алексей спокоен, он не хмурится, у него абсолютный «покер фейс», когда мы садимся в машину. Он отогнал её подальше, в угол больничного двора. В этот раз я на переднем сиденье, зомбирую взглядом бардачок перед собой, пока Алексей ищет уютную волну по радио. С музыкой. Потому что, видимо, всем диджеям в этот поздний час приспичило поболтать. Бу-бу-бу из динамиков сменяет ритмичный дип-хаус, а я отворачиваюсь к окну, когда мы протискиваемся мимо машин скорой помощи к выезду.
— Есть хочешь? — раздаётся слева.
Качаю головой с тихим:
— Нет, спасибо.
На этом беседа о кулинарных пристрастиях закончена: и реальная, и аллегорическая.
Больше мы не заговариваем. Едем в молчании. Я думаю о какой-то ерунде. Например, о том, какая красивая Москва ночью. Какое на дорогах оживлённое движение. Как широки проспекты. Как живописно висят капли прошедшего дождя на паутинках проводов.
Короче — о чём угодно думаю, только бы не вспоминать события минувшего вечера и не гадать, что будет дальше, когда мы приедем по адресу.
Глава 4
До утра я не могу сомкнуть глаз, всё кажется мне какой-то нереальностью. Я у подруг-то ночевать редко оставалась, мама всегда предпочитала, чтобы приезжали к нам, а тут — она была бы в шоке. Не пойми с кем, не пойми где, попала девка в переплёт.
Мужчина на раскладном кресле лежит, не двигается. Я вижу его тёмный силуэт.
По его ровному дыханию понимаю, что Алексей заснул. Правда, от этого мне нелегче. Смотрю на потолок — там призрачные тени от деревьев за окном, а силуэты старой мебели, которой заставлена комната, для меня — масса неясных очертаний.
Мы где-то на севере города в старом районе пятиэтажек, которые, наверняка, когда-нибудь снесут. Возможно, в скором времени. Дом на четыре подъезда. Наш был крайний. И пешком на последний этаж. В квартире две входные двери, узкая квадратная прихожая с наклонившейся от кучи одежды вешалкой.
Я в таких рандомных «хатах» никогда не бывала. Жильё выглядит так, будто ремонт здесь был лет сорок назад. Возможно, так оно и есть в действительности.
Алексей за время пути словно уходит в себя, коротко объясняет где что, и пока я перевожу дух за дверьми ванной, быстро стелет мне на диване. Небрежно брошенная на подушку футболка намекает, во что я могу переодеться для ночёвки.
