платье — нет.
— Нет?
— Не-а. Не плакала. А та истеричка вам кто?
Молчание на несколько секунд, и злое урчание Артура:
— А тебе какое дело?
— Ну, она очень громко плакала, — голос баристы безмятежен и спокоен. — Кажется, у нее серьезные проблемы… — смешок, — с чужим мужем.
Глухой удар, удивленное и болезненное ойканье баристы, и я зажмуриваюсь.
— Завали пасть, щенок…
— Хорошего дня, — сдавленно отзывается бариста, и раздается громкий и злой хлопок двери, а после бурчание. — Вот урод…
Щелчок замка, и я выглядываю из-за угла. Бариста прислонился к стене и прижимает к носу окровавленную салфетку.
— Нет, подружки у меня нет, — бубнит в салфетку и щурится на меня. — Я пока не готов к серьезным отношениям и лелею надежду, что буду всю жизнь гордым холостяком.
Отбрасывает салфетку и аккуратно ощупывает нос:
— Вроде не сломал, — прикладывает новую салфетку к носу и спрашивает, — тебе муж изменяет? И это была его любовница?
— Да, — я вновь прячусь за пальму.
Я хочу кинуться глупому мальчишке на помощь, но боюсь, что вернется Артур, и тогда дело не обойдется только разбитым носом.
— Прости…
— Это же не ты мне кулаком в лицо, — разгневанно фыркает.
— Я хотела тебя использовать, — сползаю по стене на пол и накрываю лицо ладонями. — Боже, какая я мерзкая…
— Уехал, — мрачно отзывается бариста. — А тачка у твоего мужа что надо. Статусная.
— Я не разбираюсь в его машинах, — устало вздыхаю и обнимаю колени, — но да, дорогие.
— Но не в деньгах счастье, да? — смеется и заходит ко мне в закуток. Приваливается спиной к стене напротив и слабо улыбается, вытирая кровь под носом. — Она тебе не соперница.
— Это мило, — с тоской усмехаюсь я.
— Я серьезно. Ты королева, а она…
— Хватит.
— Ладно, согласен, — тоже садится на пол. — Это был перебор. С этим курсами пикапа надо быть осторожными.
— Курсы пикапа? — я удивленно вскидываю бровь.
— Да, каждый уважающий себя… — он хмыкает и подмигивает, — мальчик должен пройти курс пикапа, а вот твоему мужу я бы посоветовал курсы по управлению гневом, хотя… не буду его винить. Он может потерять… — улыбается с очаровательным плутовством, — королеву.
— Твои курсы почти работают, — я смеюсь и вытягиваю ноги.
— Почти — не считается, — обиженно фыркает.
А затем поглаживает мою лодыжку, потемневшими глазами всматриваясь в лицо. Я медленно выдыхаю. Его внимание невероятно льстит израненной душе. Его ладонь поднимается выше, сердце замирает и учащает бег.
— Я сяду рядом?
Я молчу. У меня от его шепота мурашки по коже. Я прекрасно понимаю, что для него все происходящее — забавная игра, и в его крови сейчас бурлит адреналин. Не дождавшись от меня ответа, садится рядом. Наши плечи соприкасаются. Я должна встать и уйти. Это неправильно быть тут, когда надо возвращаться в жестокую и холодную реальность.
— Я хочу тебя поцеловать, загадочная незнакомка, — внимательно вглядывается в мой профиль.
— Это будет нечестно… — едва слышно отвечаю я и обращаю на милого баристу печальный взгляд.
— Он тебе изменил…
— Я не об этом.
— А о чем?
— Я хочу желать поцелуя от мужчины не из-за уязвленного эго и обиды. Понимаешь?
— Я стараюсь, но… — баристы цыкает. — С женщинами сложно.
— С нами довольно просто, — поправляю ворот на его рубашке, — если нас любить.
— Звучит, — приближает лицо и жарко выдыхает, — как вызов.
— Я должна идти, — решительно встаю и оправляю юбку, а потом трусливо ретируюсь под удивленным взглядом зеленых глаз. — Прости.
Глава 4. Что ты видишь в моих глазах, милый?
Сканирую штрихкод у ящиков камеры хранения в аэропорту. Ясное дело, что никуда я не полечу. Мне этот дорогущий санаторий с гинекологами и другими врачами сейчас, фигурально выражаясь, поперек горл встанет. Я вымотана. Заберу чемоданы и сниму комнату в каком-нибудь отеле на недельку, чтобы обдумать, что делать дальше.
Артур прав. Я без него никто. Он меня обеспечивал от и до. У меня есть высшее образование экономиста, однако ни дня не работала, потому что по мнению моего мужа: жена не должна работать. Меня подкупил такой подход к семейной жизни, и очень зря. Я мало чем отличаюсь от глупой содержанки кроме статуса официальной супруги.
Дверца ячейки, в которой я оставила один из чемоданов, не открывается. Сканирую штрихкод во второй раз, и на маленьком экране высвечивается: доступ заблокирован, обратитесь к персоналу аэропорта. Когда же это проклятый день закончится? Поднимаю лицо и закрываю глаза.
— Вита, — раздается за моей спиной глухой и сердитый голос Артура.
Я вздрагиваю от неожиданности и оглядываюсь. Стоит, спрятав левую руку в карман брюк, и смотрит в упор.
— Твоих рук дело? — тихо спрашиваю я.
— Не буду отпираться, — улыбается, — моих.
Я хочу осесть на пол и разрыдаться от бессилия. И улыбка с легкой надменностью Артура будит во мне, как некстати, вулкан воспоминаний. И не темных и холодных, которые бы меня отрезвили, а хороших и теплых. Это какая-то игра разума. Я вычленяю из потока мыслей желание броситься на плечи Артура и ужасаюсь тому, что насколько оно яркое. Я хочу обратно к нему под крылышко.
— Мне надо забрать чемоданы, — тихо говорю я.
— Прекрати упрямиться, — устало вздыхает Артур.
— Почему бы тебе не оставить меня в покое?
— Ты моя жена. Это во-первых, — он хмурится, — а, во-вторых, нам надо поговорить, как взрослым и адекватным людям. Не бегать, Вита, как девочка, а поговорить.
— Я не хочу говорить, — я перекидываю сумку на другое плечо и скрещиваю руки на груди, — или мое желание не учитывается?
А еще под кучей острых, как осколки, чувств и эмоций, таится нездоровое упоение тем, что Артур решил не отсиживаться в одиночестве, а последовал за мной. Он не хочет меня терять? Он вновь сделал выбор в мою пользу? Прикусываю кончик языка до резкой боли. Рановато я начала терять оборону.
— Цель разговора? — я вскидываю бровь. — Объясниться, извиниться, унизить меня или обсудим развод?
Верхняя губа Артура едва заметно дергается. Я и
