Все кажется неправильным. Не так, как тогда, когда Лейкин не хотела со мной разговаривать — это было еще хуже. Но все равно не то. Как будто части моей жизни находятся не на своих местах. Мне никто не присылает случайные хоккейные видео в течение дня и не спрашивает, какой коктейль на завтрак кажется вкуснее.
Ни один из них. Все они на вкус как мел.
Честно говоря, за все то время, что я знаю Кэма, я не думаю, что мы когда-нибудь так долго оставались без хотя бы одного-двух сообщений в течение дня. Летом, когда мне исполнилось шестнадцать, мы проводили вместе каждый день. Либо он был со мной в моем доме, либо я с ним в его. Но я не думаю, что мы разлучались больше чем на пару часов. Сейчас, вспоминая это, я удивляюсь, как мы не убили друг друга.
Тем летом по сравнению с нынешним многое было по-другому - самое главное то, что Лейкин возненавидела меня до глубины души. Это продолжалось несколько лет, на самом деле. Видите ли, мы с Кэмом не всегда были друзьями. Это случилось из-за девушки, если можно, так сказать.
Я был новичком. Мои родители перевезли нас с Девин сюда под предлогом того, что мы будем учиться в лучшей школе и находиться ближе к пляжу. На самом деле мама просто пыталась оттащить отца от его друзей-собутыльников. Девин это совершенно не устраивало, впрочем, какую девушку это устроило бы? Она ходила в одну и ту же гимнастическую студию с трех лет. Выросла со всеми теми же девочками. А потом ее оторвали от всего этого.
А я? Мне было все равно. Единственное, что меня волновало, - это узнать, где находится ближайший каток, и посмотреть, что за команда там играет. НХЛ была моей мечтой, но когда твой отец выходит за дверь, даже не попрощавшись, надежды и мечты уходят на второй план. Но это было раньше. Когда все было еще... нормально.
Будучи новеньким в школе, ты всегда привлекаешь к себе больше всеобщего внимания. Парни хотят знать, в чем заключается твоя фишка, а девушки - выяснить, можно ли с тобой встречаться. И одна девушка была заинтересована больше, чем остальные. Она пригласила меня быть ее спутником на свадьбе ее сестры, и у меня не было причин отказываться.
Я не знал, что она уже пригласила Кэма, а потом отменила приглашение, пока он ни с того ни с сего не подошел ко мне и не толкнул меня к шкафчику.
Мы с ним набросились друг на друга, нанося удары и повалив друг друга на землю. Никто не пытался нас остановить, все просто толпились вокруг и смотрели, как мы выбиваем друг из друга все дерьмо. До сих пор никто из нас не знает, кто победил в том бою. К концу драки мы оба втягивали воздух, как будто умирали, и наносили удары, которые почти не попадали в цель, не говоря уже о том, чтобы нанести какой-либо ущерб.
Наконец, с самым большим уважением, которое я когда-либо испытывал к кому-либо, мы пожали друг другу руки и разошлись. В итоге девушка осталась без пары на вечеринке своей сестры после того, как я сказал ей «отвали». Она попыталась вернуться к Кэму, но он тоже не был заинтересован. И мы с ним как-то подружились.
Но для Лейкин я был тем самым парнем, который разбил ее брату губу, и она ненавидела меня за это. Неважно, что мы были друзьями и что даже родителей Кэма не очень волновала эта ссора. В конце концов, он сам ее затеял. Но Лейкин это волновало.
И хотя она смотрела на меня так, словно хотела поджечь и посмотреть, как я буду гореть, все, чего я хотел, - это увидеть ее улыбку. У нее всегда была такая красивая улыбка.
— Эйч, — говорит Лейкин, щелкая пальцами перед моим лицом.
Я подпрыгиваю, когда она привлекает мое внимание. — Я даже не слышал, как ты вошла.
Она перегибается через стойку и целует меня. — Я не удивлена. Ты был очень отрешенным. Ты в порядке?
— Да, я просто думал о том, как мы с Кэмом подрались, и ты меня за это возненавидела.
Она сморщила нос от отвращения. — Ты был хуже всех.
Я усмехаюсь, наблюдая за тем, как она перебирает украшения. — Я все такой же придурок. Что изменилось для тебя?
Она оглядывается на меня и ухмыляется. — Половое созревание ударило по тебе, как долбаный грузовик.
Из моего рта вырывается смешок, и она пожимает плечами.
— Вы с Кэмом вернулись из хоккейного лагеря, когда вам было семнадцать, ты отрастил волосы и обзавелся мускулами, — объясняет она. — В тот момент со мной было покончено.
Мой разум цепляется за каждое ее слово, особенно за «семнадцать», и я не могу поверить, как долго это длится для нее. — Это было три года назад.
Она смотрит куда угодно, только не на меня, вздыхая. — Да.
Подойдя, я обнимаю ее сзади. Она поворачивается, и я нежно прижимаюсь к ее губам. Это самое приятное чувство, когда она тает во мне.
— Прости, что я так долго не мог прийти в себя, — говорю я ей.
Она снова соединяет губы в поцелуе и улыбается. — Все в порядке. В конце концов, ты в меня влюбился.
Я притягиваю ее чуть ближе. — Сильно и быстро.
— Мм. Как раз то, что мне нравится.
Моя голова откидывается назад, и я смеюсь, отпуская ее, чтобы не привлекать внимание камер Марка. Любой сексуальный намек, прозвучавший из ее уст, или любое упоминание о сексе вообще, и я, кажется, теряю всякий контроль над тем, что делаю дальше. А поскольку я на работе, то время и место для этого неподходящие.
— Кстати, — говорит Лейкин. — Я хотела спросить, не собираешься ли ты прийти на костер в эту пятницу.
Фу. Я знал, что эта тема всплывет, но надеялся, что это будет в смс, где я смогу притвориться, что меня это не беспокоит, и где она не сможет принудить меня своими щенячьими глазками и надутыми губками.
— Я не знаю, Лей. — Я провожу пальцами по волосам и натягиваю на затылок кепку. — Он явно не хочет, чтобы я приходил. Он даже не отвечает на проклятый телефон. Я просто не думаю, что это лучшая идея.
Она делает глубокий вдох и подходит, чтобы сесть на стойку. — Я понимаю, но в какой-то момент ему придется с этим смириться.
— Ты знакома со своим братом?
Единственный человек, которого я знаю, который держит обиду сильнее, чем Кэм, - это Лейкин. Они оба настолько упрямы, что даже ее предположение о том, что Кэм просто смирится с этим, вызывает у меня смех.
— Точно, у тебя же нет вагины, — пробормотала она. — Ну, все равно, ты его лучший друг. Другие парни ему не нравятся настолько, чтобы заменить тебя.
Я кладу руки по обе стороны от нее и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. Ее руки лежат на моих плечах, и она легонько играет с волосами, торчащими из-под моей кепки.
— Я подумаю об этом, — говорю я ей и целую ее еще раз, прежде чем отойти.
И, к счастью, она принимает это.
Семь лет я играл в одной хоккейной команде с Кэмом. Он приходил на тренировки с гриппом, с похмелья, пьяный, с вывихом лодыжки. Он даже пришел утром, в день своего суда по делу о нападении. Но вот он узнает, что его лучший друг увлечен его сестрой, и его нигде нет.
По словам ребят, он прислал сообщение, что у него назначена встреча и его не будет, но я знаю, что это полная чушь. Если только это не определенная встреча, конкретно с Мали, то он никак не мог назначить ее на время, когда у нас хоккей.
Я стараюсь не перегибать палку. Я не хочу ставить его в неудобное положение или давать ему повод ненавидеть меня еще больше. Но пока я катаюсь по катку и провожу тренировки без него, я начинаю думать, что Лейкин, возможно, права.
Ему слишком легко игнорировать меня, когда я не нахожусь у него перед носом.
Мне нужно пойти на костер.
Я никогда не думал, что когда-нибудь наступит день, когда я окажусь на этой подъездной дорожке и почувствую себя неловко. Конечно, когда мы с Лейкин не разговаривали, во мне бурлили разные эмоции, но я все равно чувствовал себя желанным гостем. Наверное, в моем сознании это место всегда ассоциировалось с домом Кэма, а не Лейкин. Но когда Кэм - единственный, кто не хочет, чтобы я был здесь, возникает ощущение, что я не должен быть здесь.
