найти выход из ситуации.
— Что будет, если ты соврешь? — Скептически голову набок склоняет и подмигивает. — Раз ты от меня уже сбежала до этого, то я не могу тебе верить.
— Сделаю все, что ты хочешь.
Мне главное сейчас затянуть время, а потом я буду решать проблемы по мере их поступления.
— Ты и так это делаешь — то, что я хочу. — Резко перехватывает мою руку и сжимает ее в районе плеча. Делает шаг вперед, а вынуждена сделать два назад. Пока не упираюсь в стену здания. — Или тебе есть что еще предложить?!
Ничего не хочу и не собираюсь ему предлагать. А все, что он там себе придумал в воспаленном воображении пусть там и останется.
— Это бессмысленный разговор. — Бросаю быстрый взгляд на его руку и подмечаю то, как напряжен сам парень. — Я извинюсь на лекции Краснова. Но не завтра. У меня следующая лекция в понедельник.
Хоть тут повезло. Впереди выходные и есть время морально свыкнуться с предстоящим позором.
— Завтра лекция у меня.
Непонимающе смотрю на него и как дурочка глазами хлопаю.
Если это реально так, то так и хочется предложить ему прочесть по губам в какую сторону Роме стоит идти прямо сейчас.
— Почему именно завтра? — Мой голос настолько глухо звучит, что я сама его не узнаю.
— Ты же вроде бы умная, Лиза.
Видимо недостаточно.
Стоп. Откуда он знает как меня зовут?!
Его знает весь универ, но меня знают только преподавательницы.
Эй, я же зубрила, а это непопулярно и постыдно среди моих сверстников.
— Ты извинишься перед моим окружением. На твое мне плевать.
Как же меня бесит его самомнение.
А еще больше бесит то, что Роман реально считает будто нашел в моем лице послушную собачонку.
— А что мне за это будет?
Наглею первый раз в жизни. Скорее всего именно так выглядит протест, потому что дерзить ранее я не осмаливалась.
Никому. Родители всегда твердили, что кроткость ценится.
— А что ты хочешь, чтоб тебе за это было?
В темном переулке, когда самый популярный парень вжимает меня в бетонную стену общаги, наш разговор кажется весьма неоднозначным.
— Как на счет того, чтоб ты забыл о моей существовании?! — Шах и мат, Сафронов. — Я делаю то, что хочешь ты, а ты держишь свое слово.
Так и хочется добавить провокационное “или не мужик”, но я сдерживаюсь.
Нет смысла дергать тигра за усы раньше времени.
Моя цель не пробудить в нем интерес, а наоборот — погасить его.
— Согласен. — Рядом с ухом звучит его голос, утяжеленный хрипотцой. Настолько вызывающе провокационно, что по всему телу бегут мурашки. — Ты скажешь при всех, что тебе очень жаль…
Он начинает перечислять и в впервые секунды я реально пытаюсь запомнить то, что предстоит сказать. Но…
С каждым словом это все больше похоже на фарс.
— Ты сделала это, чтоб привлечь мое внимание. Почему? Потому, что ты сходишь по мне с ума… И ты готова на все, лишь бы я обратил на тебя внимание.
Мы стоим на углу здания. Вдали от случайных прохожих и пытливых взглядов из любого студента из окна.
Меня захлестывает паника и сердце бьется так, что сейчас выпрыгнет из груди.
— Ты больной псих. — Шепчу свой вывод и надеюсь, что ни одного произнесенного звука он не разобрал.
— Я — больной псих и поэтому ты… будешь делать как я скажу.
— Можно я просто пойду домой? — Пробую вяло протестовать, но любая попытка с ним поспорить на провал обречена.
— Конечно. Иди…
Слишком просто и это подозрительно.
Пока есть возможность, я своим шансом на спасение все же пользуюсь и бегу.
Изо всех сил, вперед не глядя.
Но напоследок слышу его смех и слова, которые ничего хорошего мне не сулят.
— Третья пара, аудитория пятьсот двенадцать.
Сама не понимаю как оказываюсь у себя в комнате и запираюсь изнутри на замок. На всякий случай делаю, хоть и осознаю, что Роман за мной не шел. Да и не пустят его сюда — это женское общежитие.
Но так надежнее.
Мало ли что у этого неадекватного на уме и какие у него возможности.
Еще пол дня назад я была уверена, что он и лица моего не вспомнит, а тут оказывается, что он знает мое имя.
Совсем заскучал этот гад от перенасыщенной жизни. С жиру бесится. Нет бы как все мажоры в спаррингах учувствовать, гонками заниматься и утверждаться более шаблонными способами, у Романа другое хобби. Позорить других.
Даже времени не пожалел. Выяснил кто, подкараулил.
Сразу же ясно, что недостатка в женском внимании у него нет, тогда зачем самоутверждаться таким образом?
Чем больше думаю, тем больше понимаю, что слушаться его не буду. Просто не приду завтра в пятьсот двенадцатую и все. Проблема решена.
Я даже Маринке звоню, чтоб вкратце это все рассказать и получить одобрение.
Хочу услышать от человека со стороны, что вестись на провокацию Сафронова глупо.
— Ты с ума сошла?! — Вопит в трубку Мари. — Даже не думай. Я же тебе говорила ЧТО будет, если ты от него сбежишь, но ты не послушала меня. Теперь ты хочешь его выбесить еще больше после шанса на помилование?
В ее словах шок и неверие.
— Лиза, ты же умная. Почему тогда ведешь себя так безрассудно? Просто сделай как он хочет!
— Признаться в любви на весь универ — это не мелочь.
— Так ты же не на полном серьезе это будешь делать. Что в этом такого?!
— Об этом будут знать только два человека. — Имею в виду себя и Романа. — Остальные будут думать, что кукухой тронулась.
В лучшем случае дурой полной себя выставлю, а в худшей снищу всеобщую жалость и снисхождение.
— Да ему поголовно все в любви признавались. Никто и не удивится. Это же сам Роман Сафронов!
Как много для Маринки в этом имени. Она чуть ли не с придыханием его произносит.
— Он тебе тоже нравится? — Меня поражает неожиданная догадка.
Марина замолкает на секунду, а потом продолжает, но уже как будто оправдывается.
— Как будто ты его не видела. Роман из спортзала не вылазит. Тело как у греческого бога. Взгляд такой, что под ним лед плавится…
Точно она в него влюбилась. Слушать ее перестаю и думаю уже о совсем другом.
— Может мне тоже его тачку поцарапать? — В сознание врезается ее голос и отвлекает от чего-то очень важного. В голове как будто есть еще один аргумент почему мне нельзя делать как он говорит. — Хотя
