что имеешь! — поднимаясь с кресла, мама швыряет городскую газету на кровать и в привычной манере отчитывать меня. — Мы, между прочим, каждый день с отцом впахиваем, чтобы не только оплачивать твою учебу, но и чтобы наш единственный ребенок ни в чем не нуждался. Если телефон не найдется, — нервно дергая на себя ящик комода, достает старенький кнопочный siemens, — так и знай, новый покупать тебе никто не станет. Будешь ходить с тем, что у тебя сейчас в руках. Ты же понимаешь, что нельзя так небрежно относиться к вещам. Да и отцу сейчас тяжело. Он пока один работает.
— Хочешь, чтобы я нашла работу? — впервые осмеливаюсь огрызнуться и тут же морщусь, не зная, какую реакцию получу от родителей.
— Боже упаси! — гневно вскрикивает мама, театрально схватившись за сердце. — Анна, какие черти тебя за язык дергают? Чтобы я больше этого не слышала! Ты поняла меня? Твое дело — учеба. Мне нужна высокая успеваемость и красный диплом. Ты же понимаешь, что без него тебя ни на одну хорошую работу не возьмут, да и сомневаюсь, что твоему будущее мужу нужна необразованная жена. Таких, вон, в интернете полно. Только и могу обнаженными телами сверкать. Срамота и непотребство полнейшее!
— Так, стоп… — потирая кончиками пальцев пульсирующие виски, пытаюсь уловить нить диалога. — Какому еще мужу?
— Будущему! — вмешивается отец, подхватывая настроение мамы. — Вот отучишься, я познакомлю тебя с Борисом Кочевниковым. Доктор медицинских наук, профессор, на минуточку! — и, повышая голос, поднимает указательный палец вверх. — Гордость династии Кожевниковых!
Единственное, о чем я сейчас мечтаю, чтобы родители прекратили этот разговор. И я так изо всех сил стараюсь быть хорошей для них, но этого всегда оказывается мало.
Будь умницей… Не совершай ошибок… Учись на отлично… Правильно выбирай друзей… Думай головой… Стремись к лучшему… Не растрачивай себя по мелочам…
Иногда мне кажется, что я просто воспроизвожу какую-то чью-то «идеальную жизнь», ту, к которой родители всегда стремились, но в какой-то момент свернули с этого пути. Компенсирую их ошибки, реализую неисполненные мечты, удовлетворяю их «забитые» с годами потребности. А порой в голове у меня проскальзывают мысли, что у родителей слишком много скелетов в шкафу, о которых они решили никогда не говорить, а теперь изо всех сил стараются казаться идеальными.
— Если учесть все его достижения, лет ему явно не как мне, — тошнота подкатывает к горлу, стоит представить себя в одной постели с этим мужчиной.
— Ему тридцать девять, — говорит мама с каким-то укором. Хороший возраст. Так что не дури и иди заниматься, — снова этот приказной тон и высокомерный взгляд чопорной стервы.
В полном недоумении возвращаюсь в комнату. Впервые родители заговорили со мной о браке так открыто. И кого они присмотрели мне в мужья? Кочевникова? Матерь Божья, и это я дурить удумала?
Нет, насчет учебы родители, конечно же, правы. Если я хочу устроиться в престижную фирму, то и попыхтеть придется. С четырнадцати лет я увлекаюсь архитектурой и мечтаю однажды стать инженером-конструктором в «Ru-Plans Holding». Часто представляю, как буду приходить в свой кабинет, садиться за огромный стол и, попивая кофе, колдовать над крутым проектом.
Знаю, мне еще предстоит многому научиться, получить диплом, поработать пару лет в простой строительной компании, чтобы набраться опыта. И только потом уже рискнуть и прийти с резюме в «Ru-Plans Holding». Но меня это не останавливает, потому что мечта не имеет срока годности.
«Мне вообще не следует на него смотреть…»
Аня Т.
_______________________
Целых сорок минут торчу в библиотеке, бесцельно листая помятую методичку, которую, судя по ее внешнему виду, студенты перелопатили несколько сотен раз. Не вникая в содержание, через каждые две минуты тяну лист за правый верхний угол, тяжело вздыхая. Развлечение, скажу вам, так себе.
Отец сегодня привез меня пораньше, чтобы успеть доставить маму на какой-то психологический тренинг к девяти. Я, конечно, предлагала им доехать на общественном транспорте, но родители настояли на том, чтобы довезти меня автомобиле. А я не из тех, кто будет спорить со старшими. В нашей семье это не принято.
— О, Аня! Привет! — радостно машет мне рукой новая знакомая. — Ты сегодня рано, — констатирует очевидное Мария, подсаживаясь рядом. — И, кстати, почему трубку не берешь? Я тебе все утро звонила, хотела забрать в универ. Мне все равно по пути, — достав из маленькой сумочки блеск, Маша принимается наносить его на губы толстым слоем. — А вообще, мы можем каждый день приезжать и уезжать вместе. Отец нанял для меня водителя.
Нанял водителя…
Что ж, красиво жить не запретишь.
— Да я телефон вчера потеряла, — бесстыдно разглядывая идеальный макияж Маши, завидую, что не могу выглядеть также эффектно. — Поэтому временно хожу с кнопочным кирпичом, который стоит на беззвучном режиме и валяется на самом дне сумки.
— Печально, — протянула девушка, кривя лицо. — А хочешь, я тебе свой телефон принесу? Мне подарили новый, а тот без дела пылится в ящике. Он в идеальном состоянии, просто модель немного устарела.
— Нет, спасибо, не нужно, — тут же отказываюсь от столь дорогого подарка. Во-первых, это действительно недешевая вещь, а, во-вторых, у родителей сразу появится много вопросов. Тем более крутой гаджет — это не главное в жизни.
— Как знаешь, — пожимает плечами Маша. — Кстати, какие впечатления от первого дня в главном столичном университете?
Если честно, я бы предпочла промолчать и стереть из памяти этот день. Но думаю, Мартынова ждет другого ответа. Меня и без того называют занудой, девчонкой, «рожденной для науки», которой не только тяжело дается общение с людьми, но и которая даже выругаться нормально не может, боясь очернить свою фамилию и нарваться на гнев божий. И если я скажу, что этот день можно спокойно вычеркивать из жизни красным маркером, уверена, Маша покрутит пальцем у виска и перестанет со мной общаться.
— Да пока никаких впечатлений, — увиливаю от ответа. — Я только полдня провела в универе. Но если судить по поточной лекции, студенты у вас очень… Очень… — не найдя подходящего слова, которое описало бы поведение некоторых молодых людей, просто вскидываю брови и замолкаю.
— Ты имеешь в виду Данилевского? — спрашивает Мария, заметно хмурясь. — Не обращай на него внимания. Он всегда ведет себя как шут и придурок! Если бы препод не загремел в больничку, наши группы бы не объединили. Но ничего, через пару недель Михалыч оклемается, и этих напыщенных индюков рядом не будет, — улыбнувшись своему отражению в маленьком зеркальце, Маша убрала косметичку в сумочку и, закинув ногу на ногу, принялась рассматривать
