что при каждом прикосновении пружинило, как домкрат в ящике.
Сразу за занавесом диктор выкрикивает мое имя в толпу. Никто не хлопает. Даже из вежливости.
Они не знают меня.
Они не приветствуют меня.
Я делаю глубокий вдох и успокаиваю нервы. Это не имеет значения. Они никогда не узнают меня. Настоящую меня.
И в этом есть своя безопасность.
Я не Каденс Купер.
В этом рыжем парике и тяжелом макияже я смелее ее. Круче. И этой аудитории я не обязательно понравлюсь, но они будут меня уважать. Они будут слушать, что я скажу.
Занавес откидывается, и прожектор вспыхивает, целясь прямо мне в голову. Я чувствую тепло света и слышу шарканье тел, тесно сгрудившихся перед сценой.
Я не свожу глаз с рояля.
Первые несколько нот — это призрачная мелодия. Темная. Маслянистая. Они проносятся по залу, словно импы, выпущенные на свободу из самых темных глубин.
Я меняю октавы, увлекая публику в путешествие. Быстрее. Быстрее. Я бью по клавишам от всего сердца, отдаваясь моменту, потому что только так я умею играть.
А потом я делаю паузу.
Свет становится тусклым.
Из колонок льется новый, тяжелый ритм. Это трек, который я отдала звукооператорам. В музыке много басов и ударов. Хип-хоп по максимуму. Я накладываю на нее свою мелодию. Нити переплетаются, как влюбленные, которые противоположны во всех отношениях, но их беспомощно тянет друг к другу.
Толпа начинает оживать. Я слышу их далекие возгласы и удивленные вздохи откуда-то извне себя.
Я знала, что так будет. Я выбрала эту композицию, основываясь на данных. Именно эта песня собрала больше всего денег, когда я работала в парке.
Мои пальцы танцуют над двумя черными клавишами, пока я держу крещендо, доводя его до кульминации вместе с бэк-треком. Моя спина согнута над клавиатурой. Волосы лежат на лице.
Адреналин стучит в моих венах. Моя душа движется прямо по клавишам, танцуя в пламени и обдавая жаром все мое лицо.
Наконец, я ударяю по клавишам один раз. Дважды. Трижды.
Нота замирает, а затем лопается, как мыльный пузырь, оставляя после себя лишь тишину. Я убираю с лица рыжие пряди и встаю.
Кто-то начинает медленно аплодировать.
Они вспыхивают, как пламя.
Затем они проносятся по залу и перерастают в рев.
Богатые люди Redwood одобряют.
За ними следуют свистки. Рев лишает меня радости и оставляет на ее месте что-то неприятное. Стыд приходит быстро, пропитывая мою кожу. Неважно, сколько слоев одежды на мне. Я чувствую себя голой и уязвимой.
Бриз справа от меня, в крыльях. Она жестом приглашает меня подойти к ней. Парень из клипборда стоит позади нее и хлопает. На его лице написано впечатление.
Я пытаюсь дышать.
Убирайся.
Мне нужно выбраться отсюда.
Я бросаюсь к противоположной стороне крыльев, где установлена звуковая кабина. Проскочив мимо команды, которая провожает меня взглядом, я проношусь по длинному бетонному коридору и срываюсь к выходу.
Только оказавшись снаружи, вдали от любопытных глаз толпы, я чувствую, как кислород попадает в легкие. Секунду спустя дверь распахивается и выплескивает Бриз.
Она, спотыкаясь, направляется ко мне.
— Черт, Каденс. Ты была... это было... святое дерьмо. Ты была невероятна. Даже Короли остановились и обратили на тебя внимание. Я видела, как Датч смотрел на тебя, словно хотел подхватить на руки и, — она загибает язык, — облизать твое лицо.
— Датч?
Не знаю почему, но от этого имени у меня по позвоночнику пробегают мурашки.
— Солист группы The Kings. Блондин. Его брат — Зейн. — Она оглядывает свое лицо. — Олицетворение сексуальности. Он барабанщик и король социальных сетей. Финн, он их приемный брат, но он такой же сексуальный, с его глазами и ртом... ох. — Она пожевала нижнюю губу. — Я слушаю их музыку уже несколько месяцев. — Бриз сжимает руки и слегка подпрыгивает. — Не могу поверить, что сегодня вечером я буду стоять так близко к ним.
— Они профессионалы? — Интересуюсь я. Это объясняет, почему к ним было особое отношение. Хотя они кажутся немного молодыми, чтобы быть знаменитыми рок-звездами.
У нее отпадает челюсть.
— Ты действительно не знаешь?
Я пожимаю плечами. Между заботой о Виоле, работой и учебой в школе у меня нет времени следить за последними тенденциями.
— Они потрясающие. Их синглы стали вирусными. К тому же они дети Джарода Кросса.
— Кто...
— Если ты не знаешь, кто такой Джарод Кросс, я буквально влеплю тебе по морде. — Угрожает моя лучшая подруга.
Я хмуро смотрю на нее.
— Конечно, я знаю, кто такой Джарод Кросс. Я хотела сказать, что какая разница? Они — кучка богатых музыкантов со знаменитым отцом. Разве это дает им право приходить поздно и задерживать все шоу?
Да, я все еще не смирилась с этим.
— Их отец практически владеет этой школой. — Она моргает. — Из всех в Redwood Prep они единственные, кто имеет право делать все, что захотят.
Из здания доносятся звуки электрогитары. Бриз оборачивается, ее глаза горят.
— О боже! Они начинают!
— Ты иди. Я сейчас взлечу.
— Что? — Ее челюсть падает в разочаровании. — Ты не останешься? Я гарантирую, что тебе понравится их выступление. Они потрясающие.
— Виола дома одна. — Говорю я ей.
Моей младшей сестре тринадцать, хоть ее зрелости и дашь все тридцать пять, мне все равно не нравится когда она одна, без присмотра
Ее нижняя губа дрожит.
— Хорошо. Я пойду с тобой.
В ее теле нет ни единой косточки, которая бы это значила.
Я спустила ее с крючка.
— Все в порядке. Ты останешься.
— Правда? — Визжит она.
Я киваю.
Бриз запрыгивает на меня и обхватывает рукой за шею.
— Лучшая подруга на свете!
Я смотрю, как она забегает внутрь, и поворачиваюсь лицом к разросшемуся внутреннему двору Redwood Prep. Школа такая же большая, как кампус колледжа, и в два раза более выдающаяся.
Я срываю с себя парик и снова превращаюсь в Золушку в лохмотьях.
Неизвестный номер: Отличный парик, Новенькая. Но дружеский совет: лучше не снимай его до тех пор, пока не очистишь кампус. Иначе я буду не единственной, кто знает твои секреты.
Неизвестный номер: Кстати, зови меня Джинкс. Добро пожаловать в Redwood Prep. И удачи. Она тебе понадобится.
2.ДАТЧ
— СЕНТЯБРЬ, МЕСЯЦ СПУСТЯ —
— Ты все неправильно понял. Мы согласились на твою
