Вначале я сдерживался из-за общего чувства морали. Я думал, что любой человек, который хотя бы не будет действовать медленно, будет полным засранцем. Однако сейчас я сдерживаюсь по совершенно другой причине.
Я сдерживаюсь из-за Одри.
Я влюбляюсь в эту девушку.
Черт возьми, я влюбляюсь в свою падчерицу.
Глава четвертая
Одри.
Я не могу избавиться от мучительной мысли, что папа купил мне этот вибратор, потому что он никогда не собирается со мной спать. Я не хочу верить, что это правда, но мне трудно поверить, что мы когда-нибудь действительно займемся сексом.
Когда я смотрю, как он достает его из пакета, меня внезапно посещает мысль.
Это своего рода шокирующая мысль.
Когда я говорю, что мне трудно поверить, что мы когда-нибудь действительно займемся сексом, я имею в виду, что мне трудно поверить, что мы когда-нибудь действительно займемся любовью.
Сразу хочу сказать, что я неопытна, но это не значит, что я наивная. Я знаю, что человеку легко неправильно истолковать вещи и приравнять секс к любви. Я также знаю, что это особенно верно, когда речь идет о молодой женщине, которая занимается чем-то с мужчиной постарше. Я не ребенок. Конечно, мне еще осталось шесть или семь месяцев до того, как я смогу легально употреблять алкоголь, но я не ребенок.
Итак, позвольте мне внести ясность. Я знаю, что когда папа наконец лишит меня девственности, это будет занятие со мной любовью, но это не то же самое, что я думаю, что папа любит меня.
А что насчет меня?
Я влюблена?
Мне не так легко это понять. Я чертовски уверена, что могу быть таковой. Хотя, черт возьми, я знаю. Больше всего я полюбила школьные занятия по «Ромео и Джульетте» и тому подобное. Он единственный мужчина, с которым я разговаривала больше, чем просто для того, чтобы что-то заказать или оформить заказ в магазине.
— Ой! Папочка! — плачу я. Я не могу поверить в интенсивность ощущений, которые наполняют мою киску, когда я слышу жужжание. Я смотрю вниз и вижу большую выпуклую верхнюю часть вибратора. Он размером с бейсбольный мяч. Я в шоке смотрю, как мое тело пытается приспособиться к потоку внезапной стимуляции. В коробке с вибратором он назывался «палочка», и я могу с уверенностью сказать, что это похоже на могущественную магию.
Внезапно я понимаю, что папочка не приставлял его к моей киске! Он у моего бедра, рядом с моей киской. Я пытаюсь говорить, но не могу. Как, черт возьми, вибрации на внутренней стороне моего бедра могут так сильно влиять на то, что я чувствую прямо сейчас? Как это вообще возможно?
Это самое сильное, что я когда-либо чувствовала. Ну, я думаю, что оргазмы, которые дает мне папа, более интенсивны, но я имею в виду, что эта штука, кажется, превращает меня из просто возбужденной в прямо на грани оргазма без какого-либо нарастания!
— Это… это… не так ли… — я пытаюсь спросить его, не слишком ли он силен, чтобы быть направленным прямо на мою киску. Чертовски похоже, что это слишком мощно. Хотя я не могу выговорить слова. — Папа, это… ох, вау.
— Постарайся расслабиться, любимая, — говорит он. — И позволь этим ощущениям нахлынуть на тебя. Просто испытай это.
Да, как будто на Земле есть какой-нибудь крутой способ избежать этого! Вся эта ситуация просто невозможна. Я имею в виду, будто задействовано все мое тело. Я имею в виду, черт возьми, я чувствую вибрацию на своей груди. Я чувствую их пальцами! Мне не нужно расслабляться, чтобы испытать это.
Однако я делаю то, что он говорит. Я делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и пытаюсь просто расслабить руки и ноги. Я не знаю, насколько я успешна, и собираюсь немного поднять голову, чтобы сказать папе, что я стараюсь, но это сложно.
Ну я ничего не говорю.
Папочка передвигает этот большой шарик, вибрирующий на конце палочки, и просто прижимает его к моей киске. Я сразу кричу, что не справлюсь.
Нет. Именно это я и собираюсь сделать. Я хочу сказать ему, что не могу с этим справиться, но я вообще не способна произносить слова. Я даже не уверена, что дышу. Поскольку вибрации, которые, как мне казалось, были интенсивными, а затем внезапно стали немыслимыми, я обнаружила, что вообще неспособна обрабатывать мысли. Я имею в виду, как будто в моей голове абсолютно ничего не происходит. Единственное, что существует в мире, это моя киска.
В частности, единственное, что существует в мире, это то, как моя киска получает стимуляцию, намного превосходящую всё, что я когда-либо испытывала раньше. Я думаю, что самым удивительным для меня является то, что, когда папа использует свою руку, а я ношу трусики, это приятно в одном определенном смысле и оргазм ощущается в одном определенном смысле. Когда он использует свою руку, а на мне нет трусиков, оргазм другой, почти более настойчивый и если не более сильный, то определенно более настоящий и настойчивый, когда он приходит.
А потом, когда папа использует свой рот, это совсем другой опыт. Это как самое вкусное, дразнящее удовольствие, которое никогда не заканчивается, но в то же время напряжение нарастает. Затем, кажется, из ниоткуда скорость нарастания увеличивается, как медленно наполняющийся воздушный шар, который внезапно попадает в воздушный шланг высокого давления. В результате оргазм всегда очень интенсивный и острый.
Это другое.
Это чувство почти парализует. Удовольствие и напряжение растут так быстро! Я имею в виду, это как…Я не знаю. Я имею в виду, что я кончу очень быстро, и дело в том, что удовольствие не концентрируется на моей киске, а, кажется, влияет на меня гораздо более, гм, глобальным образом. Это правильно? Под глобальным я подразумеваю то, что все мое тело стимулируется силой этих вибраций. В результате происходит следующее: хотя поначалу вибрации казались чрезвычайно сильными, теперь я не чувствую себя такой чувствительной.
Но я чертовски уверена, что лопну!
Я имею в виду, это похоже на старый мультфильм, где показывают термометр, а красная
