что у меня голова идет кругом. В глазах темнеет.
Не в силах сдержаться, я прослеживаю путь Пайпер по комнате. На ней удобные кроссовки, облегающие джинсы и майка, которая облегает ее торс.
Она немного завышена и скрывает некоторые ее достоинства, которые я люблю и ненавижу. Она начинает раздавать пиво с подноса. Она снова улыбается, и мое сердце сжимается, мечтая об одной из ее улыбок для себя.
Позади нее толпа футбольных фанатов. Кто-то выкрикивает ругательство, и через долю секунды спустя начинается толкотня. Я встаю со стула, прежде чем первый удар врезается в парня.
— Пайпер! Она не обращает внимания на мой крик. Вместо этого она полуобернулась. Ее поднос и последнее пиво падают на пол.
Парень отступает назад, его тело наполняется страхом. Время замедляется, мой бешеный пульс заглушает все звуки в комнате. Мое гиперактивное воображение разыгрывает передо мной сцену, наполняя мою голову ужасными вещами, как во сне.
Кошмар. Такой, когда ты не можешь пошевелиться, и все, что ты можешь сделать, — это стать свидетелем трагедии.
Пайпер будет больно или еще хуже.
Возвращаясь в «здесь и сейчас», локоть попадает в голову Пайпер. С ее губ срывается крик, и она отшатывается, схватившись за лицо. Ярость захлестывает меня. Три шага — и я уже на другом конце бара, пихаю сукиного сына, который ударил Пайпер. Он падает на остальных членов группы, и драка немедленно прекращается. Я поворачиваюсь и поднимаю обмякшую Пайпер на руки, прижимая ее к своей груди.
— Я держу тебя, милая, — шепчу я.
— Какого черта, чувак? Меня сильно толкают между лопаток, но я не шевелюсь. — Это тебя не касается.
Но вокруг него никто не двигается. Группа постоянников сомкнула ряды. Они переходят от меня к ней, в их глазах — ожидание. Как будто они ждут, что я защищу свою женщину.
Мою женщину. Я прижимаюсь к щеке Пайпер и наклоняю ее голову назад. Ее великолепные глаза сразу же устремляются на меня, взгляд ясный и последовательный. Я не врач, но не думаю, что у нее сотрясение мозга. След крови начинается чуть выше ее виска и тянется к челюсти.
Мое нутро сжимается, и внутри что-то екает. Его глупость могла стоить ей глаза. Ублюдку повезло, что он промахнулся.
Повернувшись, чтобы взглянуть на придурка, я быстро оцениваю его: денег больше, чем мозгов, на год или два старше двадцати одного, вероятно, на курорте за папин счет.
— Если это касается ее, то касается и меня. А теперь извинись.
Он фыркает от недоверия. — Как скажешь, дедуля. Затем он начинает поворачиваться к своим приятелям.
К счастью для него, у меня большой радиус действия и хорошая координация. Я могу держать свою девочку и одновременно схватить его за горло. Его кожа липкая, а пульс учащенно бьется под моим большим пальцем. Он издает невнятный звук удивления, когда я подтаскиваю его ближе. Он хватается обеими руками за мое запястье, но не может освободиться.
— Я сказал, — рычу я, — извинись.
— Хантер, — шепчет Пайпер, ее голос мягкий и потрясенный, а руки обхватывают мою талию. И из-за боли, которую я слышу в ее голосе, я не чувствую угрызений совести, когда слегка сжимаю шею этого ублюдка, чтобы показать ему, на что я способен. Он царапает кончиками пальцев мой большой палец, и его взгляд пропитан паникой. Я достаточно ублюдок, чтобы наслаждаться этим.
— Она сказала тебе вытащить его на улицу, а ты этого не сделал. Так назови мне вескую причину, по которой я не должен вбить твою задницу в землю?
Он дергается, как рыба на крючке. — Прости. Прости, чувак. Прости.
— Не передо мной, идиот. Перед ней.
Он смотрит на Пайпер и как будто видит ее в первый раз. Я не уверен, потому ли, что у него захватывает дух, или потому, что она вся в пиве и крови.
— И — извините.
— Убирайтесь отсюда, пока я еще в настроении отпустить вас.
Группа местных жителей провожает их, и Рейчел подбегает к нам с полотенцем. — Ты в порядке?
— Да, — отвечает Пайпер, но ее голос все еще кажется мне слабым. Обычно она так чертовски полна жизни. Находиться рядом с ней — это как прилив тепла, энергии и радости.
Она отстраняется от меня, и я отпускаю ее, с неохотой и желанием удержать ее навсегда.
— Ой, — говорит Рейчел, взглянув на лицо Пайпер. — Давай приведем тебя в порядок.
Пайпер тянется вверх и смотрит на свои руки. Ее лицо бледнеет, и я ловлю ее, когда она падает на пол. Это что-то новенькое. Я видел, как она, не моргнув глазом, принимала роды у лошади. Но, видимо, совсем другое дело, когда это ее кровь.
Подняв ее высоко к груди, я смотрю на другую барменшу и жестом показываю на толпу. — Ты справишься?
Рейчел смотрит на меня не мигая. Я не уверен, шок ли это от того, что я держу ее подругу в своих объятиях, или от того, что она собирается управлять всем баром в одиночку.
— Бар закрыт. Всем уйти! говорю я. Я знаю брата Хизер уже много лет, и он ни за что не хотел бы, чтобы его персонал был так перегружен. Ему и так нелегко найти помощь. Я бормочу Рейчел: — Джерри не хотел бы, чтобы ты работала одна. Дай себе большие чаевые от меня, когда будешь закрывать мой счет.
— Вы его слышали, — кричит кто-то из толпы, и все ворчат, но продвигаются в сторону входной двери.
Я направляюсь к выходу из кухни и несу свой драгоценный груз по старой металлической лестнице в квартиру над баром. Прохладный ветерок обдувает мою спину. И с каждым шагом я напоминаю себе, что с ней все в порядке. Она потеряла сознание только после того, как увидела собственную кровь.
Ботинок ударяет по лестнице, и я понимаю, что у меня нет ключа. Взглянув на прекрасную женщину в моих объятиях, я решаю, что делать. Она не приходит в себя. Я пытаюсь открыть ее дверь. Лав Велли — самое безопасное место, где я когда-либо жил, и многие местные жители оставляют свои двери незапертыми. К счастью, ручка поворачивается в моей руке, и дверь со скрипом открывается. Я мысленно напоминаю Пайпер и Хизер об опасности оставлять свой дом незапертым, но пока что я благодарен этому.
— Хизер? зову я на случай, если лучшая подруга Пайпер дома.
Ответа нет, поэтому я поворачиваюсь в сторону и шаркаю по дверному проему.
— Пайпер, проснись, милая, — говорю я, направляясь к
