"Марк". Никита, который незаметно следил за её реакцией, в этот момент притворился, что занят игрой с котенком. Его лицо не выражало никаких эмоций, но легкий спазм в уголке его губ выдавал скрытое раздражение, которое он мастерски скрывал за маской безразличия. Он продолжал играть с котенком, наблюдая за Жанной из-под ресниц, словно хищник, терпеливо выжидающий подходящего момента для своего следующего хода.
Жанны сначала игнорировала звонок, позволив телефону немного погудеть, прежде чем он перешёл на голосовую почту. Но Никита, заметив её нерешительность и нарочитое безразличие к звонку, добавил с едва заметной иронией:
— Кажется, твой парень звонит.
Девушка взяла телефон, рассеянно ответив:
— А, да.
И ушла на кухню, неловко зажимая трубку между плечом и ухом. Из-за закрытой двери доносились приглушённые звуки — то ли сдавленные крики, то ли стоны раздражения. Никите не нужно было видеть её лицо, чтобы понять: в отношениях Жанны и Марка произошел серьёзный разлад.
Вернувшись в комнату, Жанна нервно переминалась с ноги на ногу, перебирая пальцы. Никита, всё ещё играя с котенком, непринужденно спросил:
— Ссора с парнем?
Жанны, всё ещё чувствуя неловкость, тихо ответила:
— Да, как у всех.
На самом деле, их ссоры начались ещё несколько дней назад. Марк пригласил её на каникулы к своим родителям. Жанне ужасно хотелось семьи, настоящей, крепкой, но она не торопилась. Её интерес к Марку понемногу угасал, она чувствовала это, как неприятное оцепенение. Знакомство с родителями казалось ей слишком серьезным шагом, слишком обязывающим, а она не была уверена, что готова к таким обязательствам.
В этот раз ссора разгорелась после занятий. Шёл дождь. До каникул оставались считанные дни, и Марк, не слыша желания Жанны, упорно пытался убедить её поехать. В конце концов, Жанна, выскочила из его машины под дождь, твердо решив дойти до дома пешком. Это был импульсивный поступок, но она не жалела. Полтора часа под проливным дождем, мокрая до нитки, она еле добралась до дома, простудившись насквозь.
Два дня Жанна пролежала в постели, её тело пылало жаром, температура держалась под сорокой. Голова раскалывалась, горло першило, каждый вдох вызывал болезненный спазм в груди. Марк так и не позвонил. Кристина пыталась дозвониться несколько раз, но Жанна была не в состоянии даже поднять трубку. Мир вокруг сузился до размеров постели, до ощущения лихорадочного бреда и всепоглощающей слабости. Ей снились странные сны, смятые, расплывчатые образы, в которых переплетались Марк, Никита и котенок, все как будто в липкой, лихорадочной дымке.
Когда Жанна проснулась из очередного беспокойного сна, первое, что она увидела — это капельница, присоединённая к её руке. Тонкая игла, пронзающая кожу, вызывала странное ощущение: одновременно и боль, и полное безразличие. В голове туманно мелькнула мысль: неужели Марк пришёл, увидел её состояние и вызвал скорую? Надежда, тонкая, как паутинка, зацепилась за эту мысль. Но надежда быстро улетучилась, когда в комнату вошёл доктор — мужчина средних лет, с усталым, но добрым лицом.
— Вам стоило обратиться к врачу гораздо раньше, — сказал он, его голос был спокойным, профессиональным. — У вас сильный грипп, есть риск осложнений, вплоть до менингита. — Он протянул ей стакан тёплой воды с таблеткой жаропонижающего. — Принимайте и пейте побольше жидкости.
Доктор собрался уходить, как в комнату вошёл Никита. Жанну охватило чувство полного непонимания. Она не ожидала его увидеть здесь, в её спальне, среди медицинских принадлежностей и запаха лекарств. Никита и доктор обменялись несколькими словами, как старые знакомые, а затем Никита проводил врача к выходу, его спокойствие казалось Жанне неестественным, даже пугающим в этой ситуации.
Жанне не удавалось подняться с постели, слабость сковала её тело, словно железные оковы. Она попыталась сесть, но тут же упала обратно на подушки. Никита вернулся, помог ей удобно устроиться, приподняв подушки.
— Я заказал вам суп, — сказал он, его голос был мягким, заботливым, но в этом мягком тоне Жанна уловила всё ту же холодную рациональность. — Другая пища сейчас вам противопоказана, вы просто не сможете её проглотить. Как вы относитесь к супу?
Жанны рассеянно ответила, что нормально. Она всё ещё не могла до конца осознать происходящее, не могла понять, почему Никита здесь, заботится о ней, пока Марк даже не позвонил.
— А котенок? — спросила она, её голос был слабым, хриплым.
— Спокойно, с ним всё в порядке. — Никита сел рядом, его взгляд был сосредоточен, наблюдательный. — Кстати, ты так и не придумала ему имя. Почему?
Жанны вздохнула, её голос едва был слышен.
— Боюсь привязаться, — прошептала она. — Я слишком сильно люблю животных… кошек особенно.
— Я тоже, — тихо ответил Никита, его взгляд был направлен на котенка, который мирно спал на диване, но в его глазах снова мелькнуло сначала что-то такое, что говорило о его грусти и ей захотелось его обнять и успокоить, потом сразу же расчетливое. И Жанне стало тревожно. Его забота, казавшаяся такой искренней, внезапно приобрела странный, неприятный оттенок.
Флешбэк.
Маленький Никита, лет пяти-шести, сидел на корточках у забора, подкармливая бездомную собаку. Кусок хлеба, бережно спрятанный в кармане, он протягивал осторожно, с нежностью, какой обычно окружают любимых игрушек. Он любил животных так же сильно, как Жанна, с той же неистовой, всепоглощающей любовью. Но в отличие от Жанны, он не мог приносить их домой.
Его мама… Никита пытался вспомнить её лицо, но оно оставалось расплывчатым, туманным. Иногда она была нежной, ласковой, баюкала его, читала сказки, и тогда мир казался полным света и тепла. А потом, словно переключатель щелкал, и мама превращалась в кого-то другого. Она кричала, бросала вещи, обвиняла его в своих бедах, её взгляд был пронзительно холодным и пустым. В эти моменты Никита прятался под кроватью, сжимаясь в комочек, и ждал, когда буря стихнет. Было непонятно, что вызывает эти перемены. Он не знал, что это биполярное расстройство, БАР, которое управляло ее жизнью, превращая ее в человека, которого он не понимал и которого боялся.
Когда отец забрал Никиту, маму увезли в больницу, в специальное место для людей, которые болели, как она. Никита тогда этого не понимал, он просто чувствовал пустоту, огромную, зияющую дыру в своем маленьком мире.
В новом доме, среди сводных братьев и сестры, он, еще сохраняя остатки своей детской доброты, защищал Кристину от их издевок. Он был младше, слабее, но его защита была неистовой, инстинктивной.
В психиатрической клинике, куда он попал несколько лет спустя, Никита нашёл маленького котенка, брошенного в коридоре. Он заботился о нём, кормил, играл. Котенок был единственным существом, которому он мог доверять. Но однажды, заметив, как Никита играет с
