бронь…
— Ужас… — зло выпалила Майя, — ты учинила им скандал?! Это недопустимо…
— Нет, — смущенно помотала я головой. — Ты же знаешь, я и скандал — это абсолютно два несовместимых понятия.
— Маслова, ну ты даёшь! — недовольно тянет подруга. — Столько лет со своими спиногрызами в школе лямку тянешь, а брехать так и не научилась… Взяла бы уроки хамства у своих остолопов, не всё ж тебе одной их пытаться доброму и вечному учить…
— Ты преувеличиваешь, не такие уж они и остолопы… — улыбаюсь я Майке, вспоминая своих учеников, что, используя новомодный сленг, живо дискутировали на одном из последних уроков по "Преступлению и наказанию" Достоевского.
«Раскольников — мой краш, он не побоялся, что его захейтят чечики… А бабка была чисто токсик и скамерша, он, считай, герой! Бабка-то знатно лажала по жизни. Потому и случился этот треш…» — визгливо разглагольствовала ярко-накрашенная десятиклассница Ева Перова, активно гоняя жвачку во рту.
«Ты чё рофлишь? Тюбик твой кринжанул не по-детски и теперь будет чилить восьмёру на каторге… Вот, Сонечка, та крашиха, конечно… Но на кой задонатила себя этому м. чудаку?!! Он же её просто юзает…» — парировал однокласснице, обритый наголо рослый детина Егор Денин, что впервые за долгое время держал в руках настоящую книгу.
«Пруфы!» — верещала Перова, испепеляя гневным взглядом ухмыляющегося парня.
Я же молча смотрела на своих учеников, с трудом вникая в ход их беседы, но полёт их мыслей мне определенно нравился… А то, что они смогли выразить свою точку зрения, пусть даже таким деревянным способом, вселяло в меня веру в их благополучное будущее…
— Эмка… — вырвал меня из рабочих воспоминаний голос Майи. — Ну, в итоге-то что? Тебя заселили? Надеюсь, дополнительные деньги не содрали?.. — вопросительно прищурилась она, вперив в меня свой немигающий взгляд.
— Нет… — успокоила я её. — Заселили, и кажется даже не в стандарт…
Я молча вышла из ванной комнаты и перевела камеру на окружающее меня пространство.
— Ого… — удивлённо выдохнула подруга, — это точно не стандарт… Да и на комфорт не сильно тянет… Тебя потом точно не оберут до нитки за такую щедрость?
— Надеюсь нет… — пожимаю я плечами, внутренне напрягаясь от слов подруги. — Ты не поверишь, кто работает в этом отеле…И благодаря кому меня в итоге заселили в этот номер…
— Кто? — глаза подруги опасно загорелись. — Дай подумать… Вряд ли это твой бывший… Слышала он недавно женился и уехал разводить баранов в какую-то глушь… — задумчиво постукивала она тонким пальцем по испачканному детской смесью подбородку. — Может кто-то из твоих учеников?
— Нет… — покачала я головой, всё еще улыбаясь от слов о моём университетском друге.
Эдик действительно обзавёлся женой и умчался воплощать свою давнюю мечту в жизнь.
— Орлов… — выпаливаю я, наблюдая за удивлённой реакцией подруги.
— Кто? — недоуменно хмурит она тонкие брови.
— Орлов… — снова произношу я, закрывая за собой дверь ванной, не хватало ещё чтобы этот гад, услышал через стену, что мы тут о нём судачим.
— Орлов? — выпучивает на меня свои зелёные глазищи Майка и шумно выдыхает: — Охренеть! А что он там делает?
— Работает… Благодаря его вмешательству мне, наконец-то, и нашли комнату… И как оказалось, он живёт прямо по соседству…
— Вот гад! — зло восклицает подруга. — И кем же он там работает? Он же, кажется, на инженера в политехе учился?!
— Кто его знает?! — пожимаю я плечами, вдруг вспомнив одну деталь. — Знаешь, какой номер у его комнаты?
— 123? — спрашивает подруга, подмигивая, — вдруг недоумок заплутает в длинных коридорах отеля…
— Нет… — хихикаю я на подколки остроумной Майки. — Три шестёрки…
— Естественно… — весело кричит подруга, ударяя себя по лбу. — Настоящее логово дьявола…
— Чёрт! — вдруг произносит она, когда из глубины её небольшой квартиры раздаётся недовольное хныканье малыша. — Митюша, проснулся… Опять… — устало кривит она губы, тяжело вздыхая. — Я скоро чокнусь… Эти зубы выгрызли мне всю душу…
— Крепись… — сочувственно качаю я головой. — Зубы не могут лезть вечно…
— Кажется могут… — уныло качает Майя растрёпанной головой, морщась от усиливающегося плача сына.
— Беги… — киваю я, наблюдая как подруга быстро капает на запястье смесью из бутылочки. — Расцелуй от меня Димасика в пухлые щёчки…
— Обязательно… — улыбается она и строго произносит: — Отдохни там хорошенько. А на этого козла внимания не обращай! И не давай себя в обиду! Помни всё, чему я тебя учила… — кричит она быстро, перед тем как сбросить видеозвонок.
— Не дам… — уверенно шепчу я, буравя взглядом потухший экран смартфона.
— Пошёл ты к чёрту, Орлов!
Утро начинается для меня с первыми лучами солнца. Сладко потягиваясь, вспоминаю все события вчерашнего дня и зябко ёжусь. Кажется, во сне меня тоже преследовала какая-то злобная тёмная птица с огромным острым клювом.
— Нигде от тебя, Орлов, спасения нет! — недовольно бормочу я.
Желудок недовольно заурчал, призывая меня, наконец, к употреблению нормальной пищи. Вчера, опасаясь вновь наткнуться на кошмар своих снов, я не пошла на ужин, решив вместо этого устроить вечернюю прогулку по городу.
Местных кафе в округе полно оптимистично рассуждала я, медленно бредя по мощённым тротуарам жаркого турецкого городка. Продавцы местных палаток кидали на меня игривые взгляды и громко зазывали полюбоваться на их товар.
Возле одной из таких палаток я и наткнулась на русскую девушку с истинно турецким именем Наташа, что также как и я во всю глазела на пёстрые тюрбаны и палантины, что вяло покачивались на слабом летнем ветру.
Уж каким образом она распознала во мне соотечественницу, мне было неведомо… Вот только осознание того, что теперь можно проводить отпуск не в одиночестве, опасаясь каждый раз наткнуться на давнего врага, грело похлеще полуденного турецкого солнца.
Наталья оказалась девушкой словоохотливой и непоседливой, чем-то она напоминала мне Майку, хоть внешне была её полной противоположностью. Высокая и крупная блондинка намертво цепляла на себя все взгляды турков, что едва ли не облизываясь обводили голодными взорами её симпатичные пышности.
— Мне это неинтересно… — гордо фыркала она, отвечая на мою иронию по этому поводу. — Я сюда не для поиска кавалеров прилетела… Отдых, Эм, он ещё никому не мешал… Вот я пахала как лошадь с четырнадцати лет, ни выходных, ни отпусков не знала… И что? Мне всего двадцать восемь, а давление как у семидесятилетней скачет… Врачи сказали отдых и покой нужен, вот за ним-то я сюда и приехала… А мужики только нервы и поднимают, не стоят они нашего здоровья…
Я согласно кивала, соглашаясь со всеми доводами своей новой приятельницы, а перед глазами в это время стояла самодовольная рожа Орлова.
— От них точно одних неприятностей
