Алессандра усмехнулась.
— Нет. Но теперь, когда ты обратил мое внимание…
— Угу, — промычал он, приподнимая ее лицо.
Она обвила руками шею Рафаэля и изо всех сил прижалась к нему. Поцелуи обессиливали ее, но не насыщали.
В конце концов, они неохотно разомкнули объятия. Скорее бы свадьба, когда можно будет дать волю желаниям, подумал Рафаэль.
— А теперь, Сандра, вставай, умой свое прекрасное личико, надень самое красивое платье и спускайся на первый обед в этом доме в качестве моей невесты! — Он опять наклонился к ней и поцеловал.
Почти сразу после его ухода раздался тихий стук, и в комнату вошла Мария, держа в одной руке радиотелефон, а в другой — бокал охлажденного белого вина. Она медленно и отчетливо сказала по-испански:
— Вам звонила ваша мать из Англии. Она сказала, что не надо будить вас, если вы спите, но просила передать, что хотела бы срочно поговорить с вами. — Поставив бокал на столик, она добавила: — Вот, освежитесь, пока одеваетесь. — Смуглое лицо старой экономки выражало доброту и понимание. — Я принесла вам телефон. Можете позвонить прямо отсюда. Никто вам не помешает. — Черные глаза Марии, прятавшиеся в глубоких морщинах, без слов говорили, что она думает о своей грозной хозяйке.
— Спасибо, Мария, — пролепетала пораженная Алессандра.
Мария поклонилась и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.
Алессандра сделала глоток вина и набрала номер своего дома. Тэра подняла трубку после первого сигнала.
— Алессандра! Слава Богу!
— Что случилось, мама?
— Ничего особенного. Просто я узнала от папы, что ты собралась замуж.
— Да. И что?
— А ты не слишком торопишься?
— Это что, начало родительской нотации? — ледяным тоном осведомилась Алессандра.
— Нет.
— Однако очень похоже. — Она сама была не рада своей грубости, но ничего не могла с собой поделать.
— Извини, пожалуйста, — тихо и искренне ответила Тэра. — Просто мне немного обидно, что я узнаю обо всем последней.
— Я пыталась дозвониться до тебя. — Дочь перешла в защиту. — Но никто не подошел, и автоответчик тоже не работал.
— Да, я забыла его включить. Я ненадолго уезжала.
— Что-то интересное?
— Я была в Кембридже, на заседании оргкомитета. Мы проводим семинар по дирижерскому искусству.
— И серию концертов?
— Да.
— Очень хорошо, мама. Делу время, потехе час, — не удержалась Алессандра и в следующую минуту ужаснулась своей жестокости. Как будто она ненавидела мать за то, что та всю жизнь посвятила музыке.
— Знаешь, мне очень жаль, что в тот момент, когда ты звонила, меня не оказалось дома, — промолвила Тэра.
— Все в порядке. Ты же знаешь, что я давно привыкла к этому. — Черт побери, опять, подумала Алессандра. Неужели она действительно ненавидит мать?
Наступило тягостное молчание. Мать и дочь пытались найти связующее звено в разорвавшейся эмоциональной цепи, но не знали, за что ухватиться.
— Папа сказал, что свадьба будет очень скоро, — осторожно начала Тэра. — Вы уже определили дату?
— Еще нет.
— Папа собирается с концертами в Россию и пробудет там несколько недель, — все так же нерешительно произнесла мать.
Алессандра тут же поняла, что кроется за этими словами.
— Все в порядке, мама, — ответила она, изо всех сил стараясь говорить как любящая и понимающая дочь. — Мы вовсе не планируем устраивать большой прием, так что вам с папой приезжать не нужно. Будем только мы с Рафаэлем и пара свидетелей.
— Ладно, — сказала Тэра, и вдруг до Алессандры долетел стон: — Ах, дорогая!
— Что случилось?
— У меня такое чувство, что я теряю тебя…
— Конечно, нет. Со мной все отлично, и я очень счастлива.
— Хорошо…
— Что сказал папа, когда вернулся? — с любопытством спросила Алессандра, чутко вслушиваясь в возникшую подозрительную паузу.
— Он говорит, что Рафаэль производит… сильное впечатление.
— Так оно и есть, можешь не сомневаться. А еще что-нибудь он сказал?
— Естественно. Алессандра, неужели ты думала, что мы и ухом не поведем, узнав, что наш единственный ребенок вбил себе в голову выскочить замуж за абсолютно незнакомого человека?
— О, ради Бога!
— Послушай, дорогая, пожалуйста, не сердись на нас за это. Честно говоря, я не думаю, что папа в восторге от твоего решения.
— Это моя жизнь, а не его! — отрезала Алессандра. — Он всегда делал, что хотел. И ты, кстати, тоже!
— Да, — тихо ответила Тэра.
Ее тон великомученицы окончательно взбесил дочь. Она уже приготовилась выдать убийственный комментарий, но неожиданно для себя затормозила на самом краю обрыва.
— Бедная мамочка! — воскликнула она.
Тэра хмыкнула.
— Вовсе нет. И не вздумай меня жалеть! Я очень горжусь своим личным рекордом плохого поведения.
— Думаю, ты вела себя намного лучше, чем я в эту минуту, — честно призналась Алессандра.
— Послушай, дорогая… Обещай мне, что ты еще подумаешь! — порывисто воскликнула Тэра, пытаясь использовать возникший у дочери прилив нежности. Но ее слова только разрушили хрупкое, едва родившееся доверие.
Алессандра отняла трубку от уха, мгновение смотрела на нее, а потом изо всех сил крикнула:
— Нет! Нет!
Катриона уже расположилась у подноса с напитками, когда в гостиную, где по традиции перед обедом собиралась семья Савентосов, вошла Алессандра. Не обращая внимания на вина, Катриона налила себе водки с тоником и, потягивая этот коктейль, смотрела в окно с выражением скуки и безразличия. Она была в шелковом платье сливового цвета; плечи укутывала огромная розово-красная шаль с кистями. Запястья и шею охватывали ряды золотых цепочек с подвесками из старинных монет.
— Привет, — небрежно бросила она через плечо в ответ на приветствие Алессандры.
— Пить хочется, — заметила Алессандра и налила себе бокал вина.
— Красивое у тебя платье, — сказала Катриона, повернувшись и внимательно оглядев Алессандру.
Алессандра улыбнулась ей в ответ и с радостью ощутила на пальце кольцо с огромным рубином.
— Говорят, тебя можно поздравить. — В превосходном английском Катрионы слышалась испанская мелодичность, а гласные она произносила на американский манер.
— Спасибо. — Алессандру поразил тон будущей золовки. Судя по нему, помолвка Алессандры и Рафаэля была для нее делом скучным и не стоящим внимания.
— Мама еще одевается, — лаконично заметила Катриона, — так что можешь передохнуть. А я тем временем выпью. — Она вернулась к подносу и подлила в свой стакан водки. — Во всяком случае, сегодня вечером тебе не грозит ее злой язык. Рафаэль пригласил на обед закупщика. — Она состроила гримасу и издала презрительный звук. — Поэтому нам всем придется быть паиньками.
