— Вы так интересно рассказываете, — сказала Наташа, первой нарушив молчание. — Даже захотелось увидеть эти места!
— Это просто — можно будет съездить, — неожиданно предложил Александр Иванович. — Все от вас зависит. Как у тебя с отпуском, Андрей?
— Времени достаточно — я давно не отдыхал.
— А вы, Наташа? Вы могли бы поехать?
— Думаю, смогла бы… — взволнованная предложением, ответила Наташа.
— Отлично! — Александр Иванович оживился. — Вера, тогда надо позвонить…
— Ну вот, — засмеялась Вера, — меня никогда не звал.
— Ну что ты, Вера… — улыбнулся Александр Иванович. — Налей-ка мне лучше чаю…
Спать разошлись далеко за полночь. Оставшись одна, Наташа испытывала противоречивые чувства. Взволнованная, она никак не могла уснуть, все думала о Шубине, вспоминала его картины…
…Сквозь облака иногда проглядывало солнце. Но это было ненадолго, так как ветер пригонял все новые и новые тучи. Крупные капли дождя застучали по крыше беседки.
— Ну вот, привезли вам плохую погоду! — Вера улыбнулась. — Как же мы теперь гулять пойдем?
— Да… Гулянье придется отложить, — задумчиво сказал Александр Иванович.
Вдали загрохотал гром. Ветер усилился и стал срывать с яблонь лепестки цветов, они закружились в воздухе, как снежные хлопья. Однако гроза прошла стороной, гром был слышен все дальше.
Поскольку прогулку пришлось отложить, все собрались в гостиной.
Женщины коротали время, просматривая фотографии. Елена Дмитриевна давала Наташе необходимые комментарии. Андрей и Александр Иванович сидели на диване и что-то обсуждали.
Иногда Наташа ловила на себе взгляды Александра Ивановича. Ей было и неловко и одновременно приятно.
Досмотрев альбом до конца, Наташа подошла к пианино. Подняв крышку, дотронулась кончиками пальцев до клавиш…
— Вы играете, Наташа? — тут же спросил Шубин.
— Нет… То есть вообще-то да, — немного смутилась она, быстро закрывая крышку.
Вера живо повернулась к ней:
— Наташенька, поиграйте нам, пожалуйста! Так хорошо было бы послушать сейчас музыку. Пожалуйста!
— Нет, что вы! Я так давно не играла, что уже, наверно, все забыла…
Шубин подошел к ней, молча взяв ее руку, поцеловал.
— Наташа, я очень прошу…
Словно во сне Наташа села за пианино. Взяла на пробу несколько аккордов, словно вспоминая что-то. Инструмент был в хорошем состоянии, и через несколько минут она полностью освоилась. После небольшой паузы начала играть. Легкие, печальные звуки медленно поплыли по притихшей комнате. Ее руки не чувствовали больше скованности, а пальцы уверенно летели по клавишам. Словно забыв о присутствующих, Наташа отдалась во власть нахлынувшего лирического настроения. Чувства переполняли ее, звуки набирали мощь, потом стали незаметно гаснуть…
Последний аккорд уже отзвучал, но все сидели не шевелясь, все еще находясь во власти музыки.
— Спасибо… — тихо поблагодарил Шубин.
Еще немного помолчали.
— Наташенька, что это было? — спросила Вера.
— Ноктюрн Шопена.
— Если не ошибаюсь, последний, — уточнил Шубин.
— Да. — Наташа повернулась к нему. — Вам он нравится?
— Очень, — кивнул он. — А вы хорошо играете…
— Спасибо, это одна из моих любимых вещей. Наверно, поэтому сразу вспомнилась.
— Еще раз спасибо…
Так незаметно прошел день. Наташе показалось вдруг, что она знает этих людей всю жизнь, настолько легко и приятно было общение с Верой, а Александр Иванович…
Ей вдруг захотелось побыть одной, и, незаметно покинув гостиную, Наташа вышла в сад. В весенних сумерках все выглядело как-то таинственно. С удовольствием вдыхая прохладный воздух, девушка прошла по дорожке, ведущей к кустам сирени. Наклонилась к ветке и вдохнула ее густой, вязкий аромат. Увидев наверху пышную гроздь, хотела дотянуться до нее, но обожглась о высокую крапиву.
— Любите сирень?
Наташа вздрогнула и обернулась. Александр Иванович стоял у нее за спиной.
— Испугал вас? — снова спросил он. — Извините, не хотел. Я думал, вы слышали, как я подошел, а вы, значит, увлечены сиренью?
Тон его был насмешливый, однако глаза внимательно и серьезно смотрели на Наташу. Она смутилась, промолчала, стараясь скрыть некстати выступивший румянец.
— Я очень люблю сирень, — не обращая внимания на ее молчание, продолжал Александр Иванович. — Даже один раз рисовал с ней натюрморт.
— Я видела эту картину на выставке, — подтвердила Наташа.
— Да? На какой? — поинтересовался Александр Иванович.
— В мае, в Москве.
— И что же, понравилось?
— Да. Все хотела спросить, как вы это делаете? — спросила Наташа.
— Делаю — что? — не понял Шубин.
— Простите, я некорректно выразилась… Как вы пишите картины? Долго выбираете сюжет, потом рисуете?
Александр Иванович негромко засмеялся.
— Я вас рассмешила? — Наташа совсем уже смутилась.
— Немного… Знаете что? — Голос Шубина стал внезапно очень серьезным. — Я вас приглашаю в свою студию. Правда, для этого вам придется приехать в Ленинград, но это даже к лучшему. Посмотрите заодно город.
— Спасибо за приглашение. Холодно, пойдемте в дом, — предложила она.
— Наташа… — вдруг заговорил Шубин.
— Да?
— Нет, ничего, я так… — Александр Иванович тряхнул головой, словно отгоняя какую-то мысль. — Вы правы: холодно, идемте!
Поднявшись по ступенькам, Александр Иванович пропустил Наташу вперед, а сам задержался на крыльце. Оказавшись опять в теплой, ярко освещенной комнате рядом с Андреем, Наташа успокоилась, словно боящийся темноты ребенок, когда его ласково обнимают материнские руки.
— Значит, решил жениться, Андрюша? — спросил Александр Иванович, когда они с Андреем были наедине.
— Да, дядя Саша, решил. Как вам Наташа?
— Красивая девушка…
— Да, красивая, — согласился Андрей.
— Как быстро все происходит в жизни, — продолжал Шубин. — Еще недавно, кажется, ты был ребенком, а теперь вот жениться надумал.
— Так это хорошо, когда события быстро сменяют одно другое, — улыбнулся в ответ Андрей. — Это и есть жизнь. Так и должно быть, зато не скучно.
— Хорошо-то, хорошо… — В голосе Александра Ивановича появились грустные нотки. — Значит, я старею…
— Да что вы, дядя Саша! — воскликнул Андрей. — Вам ли говорить об этом? Посмотрите на себя — вы еще молодой совсем, выглядите прекрасно. С вас молодым пример брать. И вообще, я вам скажу, Наташа в вас просто влюбилась, по-моему.
Александр Иванович серьезно посмотрел на Андрея.
