По выходным Джереми оставался дома и косил лужайку, а Мэгги готовила воскресное жаркое. В будние же дни она разогревала в микроволновке превосходные готовые блюда из местного универсама «Сейфуэй». Тогда Джереми еще не был гурманом и проводил воскресные вечера за изучением передовиц «Нью-Йорк тайме».
Между тем Мэгги начала печь кексы из полуфабрикатов, которые продавались в супермаркетах, и стала все чаще говорить, как герои сериалов, «удачного дня». А еще несколько месяцев спустя в ее лексикон вошла фраза «Желаю приятно провести время». Она часами смотрела телесериалы семидесятых годов и знала наизусть все рекламные заставки. В итоге Джереми стал выражать недовольство — особенно после того случая, когда Мэгги заявила за ужином, что цыпленок получился «пальчики оближешь».
— Может, тебе заняться чем-нибудь более полезным, чем смотреть телевизор? — предложил он.
Мэгги купила небесно-голубой спортивный костюм, записалась на аэробику и попросила маму прислать ей все тома эпопеи «Танец под музыку времен».[124] Джереми попрекнул ее тем, что американские женщины, в отличие от нее, занимаются благотворительностью. Тогда она взяла под свою опеку дерево — смотрела, как его сажали в парке Рок-Крик, а потом навещала время от времени. И примкнула к женщинам, выпекавшим пирожные для благотворительной распродажи, дабы испытать свой новоприобретенный талант, развившийся благодаря широкому ассортименту местного супермаркета.
Ближайшей соседкой Мэгги была усталая домохозяйка Делия, ее муж работал в Пентагоне. Они сразу подружились. Делия была веселой, жизнерадостной женщиной, Матерью двух мальчиков. Мэгги любила находиться в ее обществе. Когда-то Делия была красива, но теперь страдала излишней полнотой и даже не пыталась ее скрывать — носила шорты и обтягивающие майки. По ее словам, она так и не сумела сбросить вес, набранный после рождения детей. Делия говорила о диетах с тем же энтузиазмом, с каким Мэгги могла обсуждать новейший опус Энтони Пауэлла, и при этом преспокойно поглощала шоколадные пирожные.
Время от времени Мэгги присматривала за сыновьями Делии, когда та отправлялась в магазин. Они усаживались втроем на диване, пили газировку с сиропом и смотрели мультфильмы. У нее замирало сердце, когда коротко подстриженная головка ребенка сонно опускалась ей на плечо или детская ручка случайно хваталась за ее колено. Однажды они с Делией, отправив мальчиков к бабушке, сидели на веранде, пили «Кровавую Мэри» и слушали трели пересмешника. В тот вечер подруги очень много и оживленно болтали и здорово набрались. Потом явился Джереми с суровым лицом и увел Мэгги домой.
В предрождественский период, начинавшийся сразу после того, как догорал последний костер из осенних листьев, на территории, которую Делия называла «передний двор», появлялись красноносые олени; маленькие огоньки всю ночь сияли на их сбруе. Лежа в постели, Мэгги рассматривала отблески огоньков на потолке своей спальни и думала: интересно, закончится ли когда-нибудь эта ее странная жизнь на другой планете.
В вашингтонских дневниках Джереми интересного оказалось мало. Будучи одним из младших дипломатов посольства, он не привлекал ни красивых юных секретарш, ни других женщин. Как бы ни была важна его работа, все ее результаты оставались «за кадром», и в местной колонии дипломатов они с Мэгги не играли хоть сколько-нибудь заметных ролей. С сильными мира сего общались посол и его жена, именно они появлялись на цветных фотографиях рядом с теми, кто изо дня в день творил историю. В дневнике Джереми упоминались вечеринки с коллегами, на которых собравшиеся ели барбекю на крыльце; хозяева — в смешных фартуках, гости — в гавайских рубашках и шортах.
Американцы, обитатели пригородов, были, по мнению Мэгги, помешаны на комфорте; они постоянно ходили в одежде, которая ассоциировалась у нее исключительно со спортзалом или стадионом, и всюду таскали с собой воду или сок в бутылках с пластмассовыми «сосками». Это были дружелюбные, непосредственные, по-детски наивные люди, при знакомстве они часто с неподдельным изумлением спрашивали у нее: «Откуда вы?» Им была свойственна милая, обезоруживающая доверчивость. Иногда Мэгги казалось — представься она родственницей Санта-Клауса и его оленей, ей бы, пожалуй, поверили. На улице, в магазинах все улыбались ей. «Всего доброго», — весело говорила она с ответной улыбкой и даже налепила на бампер своей «мазды» наклейку с надписью «Улыбайся!».
Однажды Мэгги зашла в гости к Делии и увидела подругу в халате, с растрепанными волосами, прилипшими ко лбу, и с опухшими от слез глазами. Мальчики, угрюмо ссутулившись, сидели перед телевизором и смотрели мультик про дятла Вуди.
— Что случилось? — спросила Мэгги, пройдя на кухню.
— Дэн… Я узнала, что он изменяет мне.
Когда Делия вешала в шкаф брюки мужа, из кармана выпала записка. Она хотела ее выбросить, но потом решила проверить — вдруг что-то важное — и положила в собственный карман. Мэгги развернула протянутую ей мятую страничку из записной книжки. «Приходи сегодня в четыре. Я буду одна. Хелен». Мэгги нервно вертела бумажку в руках, ее сердце бешено колотилось.
— Но это ведь еще не является неопровержимым доказательством, — усомнилась она.
— Я говорила с мужем, когда он пришел домой, — сказала Делия. — Начала с шуток — мол, конечно, это все ерунда, все, наверное, не так, как может показаться… А он вдруг стал таким серьезным и признался, что давно хотел сказать мне, но не решался…
— Что сказать?
— Что влюблен в женщину с работы и хочет развода. Мэгги тяжело опустилась на стул.
— О Боже, Делия…
От всего сердца сопереживая подруге, она все же в глубине души испытывала некоторое облегчение — уж с ней-то такого случиться никак не может… Отогнав от себя крамольную мысль, она стала готовить для Делии кофе, повторяя какие-то банальности. Может, он еще передумает. Может, это просто мимолетное увлечение. Конечно же, он вернется. У них ведь дети. Он не сможет просто так от нее отказаться. Прекрасно понимая, что все он сможет, Делия смяла в руках бумажный носовой платок, разорвала его на мелкие части, а потом вытерла нос тыльной стороной ладони. Они пили кофе, Делия рыдала, пока не настало время возвращения Дэна. Мэгги тихо ускользнула, оставляя супругов выяснять отношения наедине.
На следующий день Делия уехала к матери вместе с детьми. Мэгги последний раз погладила ершистые головки мальчиков и помахала им на прощание с тротуара от дома Делии. Потом перед бывшим домом соседей выросла высокая трава, а на краю лужайки появилась табличка «Продается». Оставленные на крыльце музыкальные колокольчики печально звенели при дуновении ветра. В этот раз на Рождество не было оленей со светящейся сбруей и отблески огоньков не плясали на потолке. Уютно устроившись на кровати, справа от Джереми, Мэгги прижималась к нему, уверенная в том, что перипетии подобного рода никогда не возмутят спокойствие их маленького мирка.
