— Не надо, — Богдан проводит пальцем по губе. — Не делай этого.
Ее глаза сверкнули и она провела язычком по его пальцу.
— Шведка, я тебя убью, клянусь, — прислоняется своим лбом к ее.
Женя в ответ чуть хрипло смеется.
— Пошли отсюда, — твердо говорит парень, поднимаясь с кресла. Достает купюру, кидает на стол, берет девушку за руку и ведет прочь из ресторана.
Она не упирается, не рассуждает, не тарахтит без устали, а просто молча следует за ним. Это удивляет и почему-то напрягает.
Вот он снимает машину с сигнализации, открывает дверь, но прежде, чем Женя садится, впечатывает ее в себя, заставляя прочувствовать всю степень возбуждения, и целует, крепко удерживая за попу одной рукой, а другой зарывается в волосы. Но Женя уже сама цепляется за его плечи, хаотично гладит по волосам, зубками чуть прикусывает его губы.
— Поехали.
И, практически, бесцеремонно Богдан заталкивает ее в машину. Его тряхомудит не по-детски. Трясет так, будто температура тела минимум сорок градусов. Уровень нетерпения на максимальной отметке. Сел за руль, бросил взгляд на Женю: сидит с ровной спиной, будто кол проглотила; руки сцепила в замок так, что побелели костяшки пальцев; ноги сжаты с такой силой, словно она их пытается соединить воедино.
Богдан заводит машину и, скрипя покрышками, трогается с места. Он знает, куда они поедут, но Женю не спрашивает. Не имеет смысла. Он ее не отпустит. Не сейчас. Просто не сможет. Еще десять минут и они на месте. И от этой мысли сильнее вдавливает педаль газа в пол.
***
Я смотрела на дорогу невидящим взглядом. Мелькали машины, светофоры, люди, дома. Но они сливались перед моим взором, представляя собой единые бесформенные пятна. Пожар, что разжег Дан во мне, полыхал с адовой невыносимой силой. Мой рассудок, мой чертов рассудок был поглощен этим пламенем. Поглощен спор, поглощены наши с ним истиные отношения, поглощены переживания. Поцелуй, что случился у нас на проспекте, мне сорвал крышу, заставляя думать о нем и украдкой мечтать о большем. Сейчас же я понимаю — нет, тут мечтам больше нет места. Нет, потому что я не смогу довольствоваться только фантазиями. Потому что, черт подери, хочу. До одури, до ломоты хочу его!
Он сидит рядом со мной, а я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к его бедру. Именно к бедру. Украдкой смотрю на его ногу, что давит на газ, глаза скользят выше, тут же краснею и заставляю перевести взгляд вперед, еще плотнее сжав ноги. Я уже готова выпрыгнуть из этих штанов, что так раздражающе сдавливают меня. Разве такое бывает? Может, он мне подсыпал что-нибудь в кофе? Вновь украдкой взгляд. Исключено. Он сам на пределе. В руль вцепился так, что вот-вот погнет. Челюсти крепко сжаты. Периодически делает глубокий вдох носом, и медленный выдох ртом, будто пытаясь восстановить дыхание после пробежки. А я, как завороженная, слежу за его губами.
— Жень, если ты не перестанешь, я, к черту, встану на аварийку посреди проспекта и возьму тебя прямо здесь, — говорит серьезно, не поворачивая головы.
— А так можно? — решила подтрунить над ним.
— Хочешь попробовать?
— Нет уж, спасибо. Все что ни попадя не пробую, — сказала без двойного смысла.
— Да? Это радует. Значит, будешь пробовать все, что попадя, — правый уголок губ дернулся в улыбке. — Приехали.
Вместе с тем, как коричневые ворота паркинга медленно поднимаются наверх, мое нервное напряжение грозит пробить крышу автомобиля. Я ж ведь никогда… Ну в смысле только один разок… Но там ужасно все было… А может, я как бревно, а может фригидная, раз тогда не получилось? Да и вообще, надо вспомнить кто он, кто я. Ну и что, что спор? Ведь я сама решила быть ближе к нему, чтобы понять, чтобы выяснить его мотивы. Это все партия, одна небольшая партия в этой странной игре. Он играет, я играю — ничего больше. Ничего! И даже в голове все это прозвучало крайне истирично, а последняя фраза так вообще на повышенных тонах, заставляя недовольно поморщиться.
В общем, к тому моменту, как он заглушил двигатель, вытащил ключи и повернулся ко мне, я себя накрутила так, что готова была подлететь на месте и ринуться прочь отсюда.
Богдан оценивающе смотрит на меня, выходит из машины и вот уже берет за руку, заставляя покинуть салон автомобиля. А меня трясет. То ли от неуверенности, то ли от желания. А, может, и от того, и от другого. Не разобрать.
Делаем два шага. Он поворачивается, заключает меня в кольцо своих сильных рук и плотно прижимает к себе. А я, понимая, что именно упирается в низ моего живота, смущенно прикрываю глаза и тихонько выдыхаю. Я скорее слышу, как он улыбается, чем вижу. Потом ощущаю его легкое дыхание на своих губах. Стою в ожидании, по-прежнему прикрыв глаза. Через пару секунд еле-еле ощутимое касание вначале к верхней губе, чуть оттягивая, потом к нижней. Прикосновения очень и очень трепетные и чувственные. Я задерживаю дыхание, ожидая, когда он накроет своим ртом мой, когда своим языком будет ласкать мой. Но звук проезжающего автомобиля прямо рядом с нами приводит в чувство, оставляя напряженное чувство незавершенности. Дан разворачивается и, крепко держа меня за руку, ведет к лифту.
36
Да, у меня вновь мелькнула мысль: «Какого хрена я творю?». Но ответила самой себе, что я взрослая девочка, а просто секс никому еще не мешал. И вообще, вон, девчонки говорили, что он для здоровья полезен. Я, конечно, ни ЗОЖ, и никогда не была, но будем считать, что с сегодняшнего дня начала. Дааааа… так себе самовнушение.
Очень остро слышу, как Богдан вставляет ключ в замочную скважину, как щелкает механизм от поворота ключа, как нажимает на ручку и дверь открывается.
— Заходи, — отошел в сторону, пропуская вперед. Смотрит напряженно. Видно, готов пресечь любые мои попытки к бегству.
Захожу внутрь, скидываю кроссовки, куртку и прохожу в гостиную. И тут нервное напряжение, что сидело во мне с момента поцелуя в ресторане, прорывается наружу.
— Красиво. Наверное, стоит дорого это все? Хотя, о чем это я? Естественно. Ух ты, а этаж какой? — выглядывая в окно, спрашиваю. Мне не интересно. Меня несет. Я тараторю и не могу остановиться. Подсознательно понимаю, что это похоже на словесный бред сумасшедшего, но стоически продолжаю. — Этот камин электрический? Да? Что за чушь! Конечно. Иначе куда бы тут дым выходил? Да? Хотя, наверное, за такие деньги тут и конюшню в квартире сделать могут, не то, что настоящий камин.
Внезапно осознаю, что ни одного ответа, ни одного комментария на мою хаотичную речь не получено. Наконец-то, замолкаю.
Останавливаюсь посреди комнаты, поворачиваюсь к Богдану, и, пересиливая свою нервозность, поднимаю на него глаза. Он стоит у входа, прислонившись к дверному косяку и внимательно наблюдает за мной. Ни усмешки, ни ехидства — только сосредоточенный взгляд сверлящих темных глаз.
— Хм….и, что дальше? Мы, где это будем делать? Здесь? Или где-то в другом месте? Я сразу предупреждаю, претензии ко мне по поводу качества, — издала нервный смешок, — не принимаются. Да и вообще, какая разница… один раз… подумаешь…
Богдан не двигается, молчит, все так же разглядывая меня. Боже! Ну чего ты молчишь? Ну скажи что-нибудь! Или сделай! Или, чего он ждет? Что я сейчас сама все сделаю? Или что? Что я прямо здесь раздеваться буду?
— Я, наверное, должна предупредить, я в этом деле не спец. Ну, ты понимаешь. Я не совсем… ну в смысле… Да, блин, Макаров, ты чего молчишь?!
Он отталкивается наконец-то от косяка и идет ко мне. Не спеша приближается.
— Что ты «не совсем»?
— Ну в смысле… ты понимаешь.
— Нет, — медленно покачал головой.
Я вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, и найти крупицу храбрости в себе, чтобы признаться, что мой первый и единственный раз потерпел фиаско. Но он наклоняется, и прикасается своими губами к моим. Медленно, проводит языком по нижней губе и вновь задает тот же вопрос шепотом в губы.
