на стол в каком-то подвале и всунул. Шлюха.
Дрянь такая.
Ещё и с ментом. А Глеб ведь так их ненавидит!
— Откуда это у тебя? — спрашивает хрипло.
— Позаимствовала у твоего следователя, пока он не видел.
В голове у Глеба всё же где-то глубоко билась надежда, что Злата его не предавала. А что если её правда как-то заставили? Шантаж, угрозы, принудили? Они же, эти суки, умеют — Глеб знал как никто.
— И это не единственный раз, — разрушила последнюю надежду Наталья. — Вот.
Она стала по одной доставать фото и прикладывать к стеклу. Случайные снимки, на которых его жена со следаком в его машине, вот они вместе выходят из какого-то здания — жилого. И она смотрит на него. Снова как на столе — в глаза.
Предала. От неё не ожидал. Сам-то измену свою предательством не считал, он просто дополнил то, что она ему дать не смогла. Понял, не давил, мозг не выносил.
Принял, какой есть.
А она, оказывается, вполне себе всё может. Только с ментом.
Брюнетка что-то там ещё рассказывает, что эти двое давно знакомы, в школе учились вроде бы вместе. Глеб понимает, что так его в оборот взяли, знали же, суки, что жена для него — мощный союзник, поддержка, Злата ведь боролась за него. Просекли, что дорога Глебу. Спецом выбили её.
Или приглянулась мусору?
Да вряд ли. Просто задумано так. Развели её, воспользовавшись старыми знакомствами. Ну и хрен с ней. Не думал, что такая дура. Накажет её. Обязательно накажет.
Дембицкому не требуется много времени, чтобы принять решение. Он просит передать, что требует срочной встречи со следаком. Вызывают на «рандеву» Глеба утром через два дня. Заводят в допросную, усаживают на стул, не сняв наручники. Боятся, что ли?
Бахурин сидит с прямой спиной, цепляет взглядом, как только Глеба подводят к столу и не отпускает. Его таким фишкам учат — подавлять. Только вот Глеб тоже не пальцем деланный. Пусть хоть дыру просмотрит.
— Добрый день, Глеб Петрович. Вы просили внеплановой встречи? — следователь выражает сдержанную заинтересованность, но Глеб видит, насколько тот преисполнен собственной важности и уверенности в себе. Точнее не так — самоуверенности.
— Просил, — Дембицкий старается вести себя спокойно, даже расслабленно, но внутри бушует пламя злости. Самого удивляет, насколько ему хочется вцепиться в эту ментовскую рожу. — Только вы не торопились.
— Я был немного занят.
— Между ног моей благоверной?
Бахурин и глазом не ведёт. Чуть сжимает челюсти, но в целом абсолютно спокоен. Даже более того, Глеб замечает торжество в его ледяных глазах.
— Именно.
— И как?
Главное, сдержаться, не сорваться, не показать скотам, как глубоко они его достали. Думали, раскатали?
— Отзывчивая девочка. Вкусная.
— Не лечи меня, мент, — не сдерживается Дембицкий, скрипнув зубами, его лицо перекашивает гримаса ненависти. Внутри трясёт всего, ломает. — Ты же её специально, да? Чтобы меня достать? Или её захотел? Такая не может не вставить, да?
Следак откидывается на спинку стула, сузив глаза. Он прекрасно видит, что броня у его «подопечного» пробита. Наблюдает, в какую сторону потащит теперь его.
— Она тебе когда-нибудь рассказывала, как потеряла девственность?
Сукин сын следак. Глеба уже начинает потряхивать конкретно, но он делает усилие и берёт себя в руки.
— Давай к делу, Демид Алексеевич, — выплёвывает в лицо ищейки. — Я хочу сделку.
— Слушаю.
— Забирай шлюху. А я хочу свободу.
Глава 23
Злата
Почему-то первое, что я ощущаю, — незнакомый запах. Я привыкла к запаху своего постельного белья, люблю лёгкие цветочные ароматы, а тут прям такой насыщенный миндаль.
Но и знакомый запах тоже улавливаю. Открыв глаза, утыкаюсь взглядом в обеспокоенное, склонённое надо мной лицо Артёмовой.
— Златуль, просыпайся, — бормочет она и теребит меня за руку. — Жутко мне тут без тебя.
— Мм…
Разлепляю веки и переворачиваюсь на бок, сдувая с лица упавшие пряди волос.
— Голова болит, да? Сказали, доза минимальная и снотворное просто, не наркота, отходняка быть не должно.
— Бахурин, чёрт тебя дери, — шиплю зло и сажусь на кровати. Голова и правда не болит, но ощущение как когда вместо семи-восьми часов я поспала всего пару. — Где мы, Лариса? Тебе тоже дерма подсыпали?
— Нет, — Лара усаживается рядом. — Мне просто мешок на голову надели, когда сюда везли. Попросили вежливо — не смогла отказать.
— Что он тебе сказал?
— Что ты упёртая и пришлось нейтрализовать, и что тебе не помешает для спокойствия иметь рядом друга.
— Как мило с его стороны.
Я злюсь. Наверное, надо было бы бояться, кто знает, что на уме у Демида, но я именно злюсь на него сейчас. В какой момент он вдруг решил, что моего мнения можно не спрашивать? Захотел — поимел, захотел — выключил и отправил хрен знает куда. Наверное, пришло время напомнить ему при встрече, что я не терплю, когда мною помыкают и распоряжаются. Тут уже за десять лет ничего не изменилось.
Ещё и Ларису втянул, будто у неё своей жизни нет.
— Я тут тебе вещи привезла, — подруга кивает на небольшую дорожную сумку. — Следак твой сказал, самое необходимое дней на пять-шесть, может неделю.
— Вот как, — поджимаю губы.
— Секси-бельишко (у меня было несколько новеньких комплектиков) я тоже подкинула. Вряд ли вы с ним эту неделю будете в шахматы играть, — Артёмова подмигивает и кивает на меня, глядя куда-то на плечо.
Перевожу взгляд и вижу, что в вырезе блузки чуть ниже ключицы на коже темнеет пятно. Засос. Ох, Демид, ну сколько тебе лет? Впиваюсь ногтями в ладони, желая в этот момент прибить и Артёмову. Но тогда я останусь совсем одна и непонятно где.
— Не смешно, Лариса, — встаю и прохаживаюсь по комнате, скрестив руки на груди. — Всё это, понимаешь? Вообще не смешно. Я будто в мельницу какую-то попала. Или в мясорубку, кто знает, что на выходе получится.
