я знаю. Я чувствую его, понимаешь? Можно всю жизнь провести с человеком и совершенно его не чувствовать. А можно за пять минут общения понять, что вы с ним одной крови.
– Разберемся, – философски пожимает плечами Валюха, лихо паркуясь между двумя кроссоверами.
– Спасибо, что не отговариваешь меня.
– Это просто я еще не знаю, от чего. С мужиком все понятно, бесполезно. У тебя острая фаза. А с жизнью?
Мы выходим из машины, выгружаем багаж.
– Я пока не решила, что буду делать глобально. Но определилась с тем, что не стану ввязываться в партнёрство.
– Час от часу не легче. Организуешь свою фирму?
Скорей всего нет. Это привяжет меня к месту. И опять сделает «рабом лампы».
Проходим через пустынный холл к лифтам.
– Может быть, возьмусь за частные консультации.
Валюха смотрит на меня довольно скептически. Да, знаю. Такое решение уронит меня в статусе. Зато развяжет руки. Я смогу заняться чем-то кроме зарабатывания денег, которых у меня и так в избытке. Деньги для меня давно уже не сама цель. Все дело в азарте, который я испытываю, когда мои прогнозы сбываются. Впрочем… Кому я вру? Вперед меня подталкивало идиотское стремление раз за разом впечатлять Молотова. Стремление, которого вдруг не стало. Нет, я не могу сказать, что мне так легко отпустить прошлое, но в будущее без поддержки Игоря я смотрю без страха и с гораздо большим оптимизмом, чем раньше.
– О-хо-хо. Хотела бы я увидеть его рожу, когда ты откажешься. Когда думаешь ему сообщить?
– Послезавтра. Хочу немного прийти в себя. Навестить родных. Предупредить их на случай, – не договорив, пожимаю плечами.
Лифт останавливается, я открываю дверь. Квартира встречает нас ароматами свежести и дорогих духов. Есть в этом что-то стерильное. Как будто это не дом, а так, отельный номер.
– Боишься, что Молотов пойдет по головам?
Оглядываюсь на привалившуюся к стене подругу.
– Надеюсь, ему хватит благоразумия этого не делать.
– А если не хватит?
– Ты же не думаешь, что за это время я не подсуетилась со страховкой на черный день?
У меня даже крылья носа дергаются, будто от предвкушения. Стерва во мне выходит на авансцену. И что-то такое с моим лицом делает, что Валюха отшатывается.
– Х-хочешь развязать войну?
– Надеюсь, Игорю хватит благоразумия этого не делать, - повторяю с хищной улыбкой. – Лично мне хотелось бы сосредоточиться на чем-то более созидательном.
– Иногда я тебя боюсь, Ясмин. Посмотри, волосы дыбом! – жалуется подруга, тыча мне под нос руку.
– Запишись на лазер. Классная штука. Несколько процедур – и никаких волос.
– А что твой зэк говорит по поводу этого всего? Не боится за тебя, а?
– Мой мужчина, – выделяю последнее слово, – считает, что я взрослая, свободная в своих решениях женщина.
– А-а-а. То есть он вообще не в курсе твоих планов? Ясненько.
– Валь, Клим сидит. Ты правда думаешь, ему больше не о чем переживать? Давай еще я головняков добавлю?
– Но ведь ты из-за него войну развязываешь.
– Ну, во-первых, я как раз буду стараться войны избежать, а во-вторых, если война все же случится, я буду воевать исключительно за себя. За свой суверенитет и независимость, если хочешь.
– Стремно мне, Яська. В войне гибнут люди.
– Что мертво – умереть не может, – с усмешкой повторяю девиз Грейджоев из пресловутой «Игры престолов». – Я в душ, Валь. Настрогаешь чего-нибудь на стол? И вино открой.
– Че будем праздновать?
– Жизнь. И немножко заливать тоску.
Вот только когда дело доходит до вина, я так его и не касаюсь. Глупость ужасная, конечно. У меня не было шансов забеременеть. Ну, может, за исключением последнего раза, когда я совершила откровенную диверсию и вместо того, чтобы соскочить с Дыма, когда он, шлепком, подал знак, что пора, еще раз качнулась навстречу. Впрочем, даже тогда основная порция была все же выплеснута на живот, но… Вдруг. Вдруг, а? Девять месяцев из четырех лет пролетели бы точно быстрее. Да и потом, мне бы было не так тоскливо.
«А ему? – шепчет нежная девочка. – Каково ему будет пропустить первые годы жизни первенца, ты думала?»
Черте что! Какая же я идиотка. Нельзя так. А как тогда? Яйцеклетку, что ли, заморозить? Тянусь все-таки к бокалу. И снова отдергиваю руку. Яйцеклетки, очевидно, лучше замораживать тоже на трезвую.
– Игорь? Можно на минуту?
– Конечно. Давай-давай, заходи. Ты куда пропала? Я тебе сколько раз звонил! Ответить не судьба?
– Что-то по работе?
Молотов отрывается от компьютера. Похудел он, что ли? Хорошо выглядит. Весь такой суровый, резкий. Из той породы мужиков, которым ничего не нужно делать, чтобы произвести нужное впечатление. Женщины на такое ведутся. Интересно, у него кто-то есть? Ловлю себя на этой мысли и удивляюсь. Никак у меня выработался рефлекс. Ревновать его, задаваясь вопросом, что со мною не так? Что я ему недодала? Почему ему нужно было непременно бегать на сторону?
– Нет. К твоей работе у меня нет вопросов. Кроме одного. Когда ты станешь моим партнером?
– Как раз об этом я и хотела поговорить.
– Так говори.
Игорь выбирается из-за стола, разводит руками, мол, я весь внимание. На нем красивый дизайнерский костюм цвета кофе. И галстук, который ему выбирала я. В той жизни, когда я еще была его любовницей, мне нравилось, когда он носил купленную мной одежду или тот же парфюм. Ведь мне казалось, что таким нехитрым способом я его потихонечку по частям отвоевываю. Якорюсь. Ставлю метки. Ну и по носу щелкаю, да. Его законную. Было же очевидно, что она понимала – Молотов не сам это выбрал.
Да и сам Игорь, думаю, прекрасно осознавал, чем я руководствовалась, и какие преследовала цели, когда им потакал. Может, ему нравилось, что две бабы за него бьются? А может, он испытывал садистское удовольствие, причиняя боль нам обеим?
– Давай за ужином, а?
– Ты приглашаешь меня на ужин? – вздергивает брови. – Серьезно?
– На деловой ужин, – подчеркиваю я, но Молотов уже как будто меня не слышит. На его морде расцветает улыбка. Белые зубы хищно блестят.
– Окей. В Семифредо? Заеду за
