Я молчала. Потому что Александр прав.
— Сначала ты на меня как сквозь стекло сморщишь, а потом в один момент хочешь поцелуя… — он ходил вокруг столика, на котором я продолжала сидеть, и его голос отлетал от стен, чтобы сосредоточиться на мне. — И ладно бы это действительно касалось вас двоих с мужем. Не-е-ет! Тебе не только плевать на его чувства. Тебе плевать и на меня. Ты просто используешь…
А вот это было обидно. Я только захотела возразить, но словесный поток просто так оказалось не перебить.
— Ладно, плевать на меня, — Алекс сдавил пальцами переносицу. — Но вместо того чтобы решить проблемы с мужем, ты предпочитаешь прятаться в глухой деревне и чистить духовку!
— А что мне с ним решать? — сдержанно, но грубо уточнила я. — Что мне надо решить с человеком, который сначала клянётся в любви…
— И говорит правду. Не люби он тебя, сейчас тебя бы здесь не было. Но, закрывая глаза на твою жизнь с другим мужчиной, он все равно…
— Все равно едет изменять, — оборвала я помпезную речь Александра, и повисла тишина. Я с вызовом посмотрела на слегка растерянного Алекса, дескать, тут только ты веришь в непокобелимость моего мужа…
— Куда едет, к кому, зачем? — устало выдохнул Александр и плюхнулся на диван. — Боже, почему он тебя не забрал? Где я так нагрешить успел? Вроде никого не обижал…
— Это тебе авансом, — фыркнула я. Я сама прекрасно понимала, что мое присутствие очень напрягало, но уехать обратно домой…
— Полин, он любит тебя сильнее жизни. Твой муж не тот человек, который будет словами разбрасываться. Ты влюблена в него как кошка, но вы сидите по разным домам и дуетесь…
Мне захотелось стукнуть Алекса. Прям сильно. Он рассуждает, как сторонний наблюдатель. Он не пережил все то, что на меня свалилось за один вечер, он не был на моем месте.
— Он не сидит. Он уехал к своей любовнице, — твёрдо повторила я, стараясь, чтобы голос не задрожал. И он не задрожит. Мне нельзя. Я не хочу больше быть жертвой.
— А тебе откуда это известно? — обречено спросил Александр и опять откинулся на спинку дивана. Я поерзала и запахнула халат. Затянула пояс.
— Она прислала мне видео.
— И что? — самый дурацкий вопрос, который прекращает любой спор, но я была не согласна с Александром.
— И все. Он выбрал свободную жизнь. Он изменяет мне, — резюмировала я все свои выводы. Я делала это нервно и резко, чтобы чувства снова не вылезли наружу и не стали меня разрушать. Как только я почувствую внутри саднящую боль — я сломаюсь.
— А ты нет? — тихо спросил Алекс и шагнул ко мне. Сжал мои руки. — Ты ему только что не изменяла?
— Нет, — дрогнувшим голосом ответила я, не отводя взгляда от бешеного огня в глазах Александра. — Это был всего лишь поцелуй и один раз.
Между нами бился ток, который хотел испепелить обоих, и Алекс зло усмехнулся и наклонился к моему лицу. Меня обдало ароматом шоколада, а потом — поцелуй на границе с болью. Казалось, будто бы Александр всю ненависть пытается мне показать этими жёсткими прикосновениями. Мои запястья были в капкане его рук. Я хотела вырваться, но хлопнула входная дверь, и голос…
— Я все же не вовремя…
По другую сторону баррикад.
Глава 56
По другую сторону баррикад.
Грузовик пролетел от меня в ста метрах. Я сжал крепче руль и выдохнул. Нервы совсем ни к черту. Куда я так спешу? На тот свет?
В груди жгло, словно я жидкого огня хлебнул, и он продолжил гореть где-то в желудке, то ли в лёгких. Я стучал пальцами по рулю и боялся опоздать. К чему и куда? Не знаю. Но интуиция подсказывала, что все не просто так. Не просто так молчание Полины и это последнее сообщение. Ангелина полная дрянь!
Уши заложило, и даже музыку по радио я слышал, словно через словно ватную подушку. А потом поворот с трассы, и немного разбитая дорога легла под колёса. Я сбавил скорость, потому что на колдобинах голова разболелась. Каждое движение отдавалось ударами долота прямо в мозг. Стальной обруч сковал лоб, и я тёр глаза, чтобы разогнать темных мошек перед глазами.
Паршиво.
Последний поворот и небольшой отрезок дороги под мостом. Ворота посёлка. Тихие улицы, которые приготовилось ко сну. Ветер с ароматом речной ряски.
Съезд на улицу. Три дома. Один.
Я бросил машину прямо посреди дороги. Даже не закрыл. И быстрым шагом приблизился к калитке. Тронул задвижку и, просунув пальцы через деревянный штакетник, открыл. Минута по тропинке до дома. Не знаю, почему я не постучал в дверь, а сразу положил ладонь на ручку и провернул. Толкнул. Вошел.
Без ее улыбки все сердце стало в кровоточинах, а теперь его разорвало на куски.
Полина в объятиях Александра. Зря я приехал. Потому что даже не имею права на злость, ненависть или обиду.
В ушах пульсировала кровь. Я схватился за дверную ручку и покачнулся.
— Я все же не вовремя, — произнёс заплетающимся языком и шагнул назад. Полина оттолкнула от себя Александра, и в ее глазах пролетело примерно то же самое, что я увидел, когда она застала меня за изменой. Боль предательства. Не надо. Полли ни в чем не виновата. Вина только на мне. Что посмел заляпать всю нашу жизнь грязью измен.
— Макар… — тихо протянула Полина…
— Нет, нет… —я взмахнул рукой. — Все в порядке. Просто ты не отвечала на звонки.
Слова приходилось выплевывать, словно все силы покинули разом, словно все, что строилось десять лет, пошло прахом.
Я сделал ещё шаг назад и оказался на пороге.
Я невозможно по ней скучаю. Мне настолько больно, что почти умираю. Медленно. Я умирал с момента, когда она обо всем узнала. Нельзя растягивать агонию. Нельзя мешать Полине жить. Она держала меня своей хрупкой рукой всю дорогу, проходя через ад и через весь путь грешный. А я не оправдал. Сам виноват.
Прав на эмоции или ревность действительно не было. Слишком я мудак, чтобы мне позволили ревновать. Я сам толкнул ее в объятия другого мужчины. Это я сделал первый шаг к бездне. Не она.
Больно. Но на самом деле я давно и слишком сильно болен ей. Одной-единственной. Которую боялся напугать, потревожить, обидеть.
Дурак. Как есть дурак.
Есть длинные дороги, но я срезал их короткими тропками.
Я закрыл дверь и на негнущихся ногах развернулся к машине. Три ступеньки крыльца. Несколько шагов до калитки.
Не знаю, за какие хорошие дела в мою жизнь была послана Полина. Не заслуживал я ее никогда. Тянулся, дёргался, но все равно так и остался гопником с района. Только и мог извалять что-то святое и чистое в собственной жизни, чтобы навечно оказаться запертым в грехах.
Сердце билось рывками. По буквам я складываю имя ее, не замечая остальных никогда. Они пролетали мимо меня, а потом я оступился. Я словно был на дне, в самом ужасном сне, и не понимал, как вообще попал в него.
А теперь…
Полина с другим мужчиной.
Два шага до машины, и я упал просто в водительское кресло. Хотелось орать, бить, без разницы, что или кого. Все, что делал, просто рвал жилы, бился на износ… Я все это делал зря, потому что никому это не нужно. Это мне не было нужно, ведь предал.
Я — предатель.
Сам кузнец своего счастья.
Сковал? Молодец.
В горле стоял комок из слов, которые надо сказать, чтобы Полина не винила ни в чем себя. Но я завёл машину, вытащил пачку сигарет, потёр глаза, в которые словно песка насыпали.
А ведь хотел, чтобы до старости, до последнего вздоха. Чтобы дети наши были.
У Полины будут. У меня нет. Я не заслужил, хоть и сделаю все для них, но все равно не заслужу никогда. Ни прощения, ни доверия, ни тем более…
То, что сломал, невозможно собрать, склеить осколки.
Сигаретный дым продрал горло горьким вкусом отчаяния. Ничего, сейчас полегчает. Сейчас станет лучше. Только вернуться и сказать, что я сам виноват, не Полина, я не мог. Прирос к креслу и переворачивал в больной голове слова.
