О, боже. Зачем я об этом думаю?!
— Кофе подождет, — отрезает Костя после небольшой заминки. — Куришь? — обращается к Чемезову. Тот коротко кивает. — Пойдем-ка на улицу, подышим?
— Кость? — останавливаю брата.
— Все нормально. Мы просто пообщаемся, — шагнув ко мне, Тим наклоняется и выразительно смотрит на мои губы.
Прямо сейчас я не хочу никаких нежностей. Однако все же подставляю ему щеку, но Чемезова это не устраивает. Он берет меня за подбородок и с наслаждением целует в губы.
Прямо на глазах у Кости.
Нет. Вот это настоящий испанский стыд!
Я не решаюсь смотреть в глаза брату и поднимаю голову только в тот момент, когда остаюсь одна.
Бодрым решительным шагом Костя идет впереди, Тим — вразвалочку — немного отстает.
Глядя на удаляющиеся спины самых важных в моей жизни парней, я понятия не имею, чем закончится их беседа.
Костя выглядит слишком спокойным, и это пугает.
Взрывоопасный характер — общая черта мужчин из моей семьи. Чемезов точно за словом в карман не полезет. Поэтому от их разговора можно ожидать все, что угодно.
— Слушай, это что тут сейчас было? — ко мне с вопросами лезет Наталья, прибежав из отдела сумок сразу же, как только Тим и Костя уходят. — Ты сразу с тремя крутишь, что ли?
— Нет, — я устало мотаю головой, — вообще, у меня их пятеро. Двое просто подъедут позже. Извините. Мне надо работать.
Оставив любопытную коллегу переваривать эту информацию, я направляюсь в свое убежище под лестницей.
— Ну теперь-то ясно, каким ты местом работаешь, — летит мне вслед пренебрежительный голос Натальи.
— А вот мне ясно, каким местом вы думаете, — парирую я, оглянувшись.
— Ты смотри, сопля зеленая! — У Натальи аж все морщины на лице проступают разом. — Еще огрызаться мне тут будет! Проститутка, — добавляет с абсолютно мерзким шипением.
На мгновение я прикрываю глаза, отгораживаясь от чужого негатива.
Как же хочется ответить, да так, чтобы у нее челюсть отвисла! Но я беру себя в руки, делаю глубокий вдох и прикидываюсь, что мне безразличны оскорбления этой токсичной тетки. Тут и посетитель подходит к моему закутку.
Что за день такой сегодня? Геомагнитные бури? Осеннее обострение? Вредные излучения?
Хоть иди и делай себе шапочку из фольги вместо вязаной ангоровой.
Кофе я готовлю практически на автомате, все время оглядываясь, чтобы проверить, не вернулись ли парни. Пока жду их, уже успеваю накрутить себя и придумать несколько развязок истории знакомства Кости и Тима. И каждая из них заканчивается побоищем.
Минут через десять возвращается Костя. Один.
— А где… — настороженно интересуюсь у брата.
— Кто? — с издевкой улыбается он.
— Где Тим?
— А-а-а, — тянет Костик, — тот парень? Я не знаю. Мы вышли из лифта, и он сразу дал деру. — Мои брови ползут вверх, пока я разглядываю серьезную физиономию Кости. Но в какой-то момент он раскалывается и широко улыбается. — Да я шучу, — смеется брат. Вокруг его глаз появляются привычные морщинки. — Тимофей просил тебе передать, что заедет в конце рабочего дня. Сказал, отвезет домой. Такой заботливый, — иронично замечает он.
А я замираю, внутри все сжимается. Надеюсь, Тиму хватило мозгов не рассказывать Косте, что мы живем вместе?
— Есть немного, — сконфуженно бормочу, опуская взгляд.
— Значит у тебя появился парень? — допытывается Костя, явно забавляясь моей реакцией.
— Ну да, — нехотя сознаюсь.
— И когда ты собиралась нам рассказать?
— Скоро.
Я с опаской смотрю на брата, ожидая увидеть в его глазах гнев или разочарование, но Костя лишь молча усмехается.
— А тот второй, что ту делал? — наконец спрашивает он.
— Я же говорила, он одногруппник, принес кое-что для учебы. Это допрос? — не сдержавшись, я свожу брови.
— Да просто интересно. Это все новости? Или мне стоит еще о чем-то знать?
— Вроде, все… — я неловко улыбаюсь.
— Ты же помнишь наш разговор перед отъездом?
— Меня ущемили в половине прав — как такое забудешь? — с раздражением парирую.
— Думаешь, мне это нравится? — Костя вздыхает тяжело и беспокойно, а потом качает головой: — Но я же как чувствовал…
— Ничего не случилось, — перебиваю его. — И мне восемнадцать! Я взрослая, а ты больше не мой опекун. Займись своей жизнью, хватит строить из себя Усатого Няня.
— Да уж, теперь это проблематично. Любишь его? — прямо спрашивает брат.
Я закатываю глаза.
— Костя…
— А что? Я задал простой вопрос, — не унимается он.
— Я не буду с тобой это обсуждать!
— Динка… — Костя снова вздыхает. — Знаю, я явно не тот человек, который должен говорить с тобой о парнях и про все такое, но мне приходится… Только сегодня я скажу тебе лишь одно слово: не подведи.
— Тут два слова. “Не” с глаголами, — закатываю глаза. — Хорошо, я поняла.
Мой брат — любитель давать ЦУ в отвлеченной форме, типа: “не накосячь”, “не натвори там делов”, “не напортачь”. Но что бы это ни значило, у меня такое ощущение, что я уже натворила тех самых делов по самое не хочу. Из общаги пришлось уйти. Потом переезд к Тиму. И все остальное… Мы с ним так далеко шагнули…
Так что, я падшая, как минимум. А, как максимум, позор семьи.
Еще не известно, о чем Костя спрашивал Тима…
— Ешь свой обед, а то остынет, — Костя бросает взгляд на пакет, который оставил Тим.
И я очень благодарна брату за то, что он решил оставить столь неудобную тему.
— Зря ты не предупредил, что приедешь, я бы подменилась, а то теперь даже на фудкорте с тобой не посидеть.
— Да я по делам приехал. Решил тебя навестить. Соскучился. Ты уехала, и дома теперь стало совсем пусто, — в его глазах появляется грусть.
— Я тоже по вам скучаю… — взглянув на брата, замечаю, как он осунулся, отчего стал еще сильнее походить на папу. — Ты очень похудел. Одни глаза торчат. Вы что там с Яном вообще не питаетесь?
— Питаемся мы, не парься, — прыскает брат.
— Бичпакетами и магазинными пельменями, да? — подкалываю его.
— О, да, — подхватывает Костик. — Мы знаем толк в знатном хавчике.
— Ну неужели так трудно приготовить что-то нормальное? Как дети малые, зла на вас не хватает!
— Ты же знаешь, какие из нас повара. Дошики — это, хотя бы, безопасно, — шутит Костя.
— Вы просто лентяи, — я качаю головой. — Как это ты Яна там одного оставил?
— Он не один, — брат сразу же меняется в лице. — Петр нанял еще одного парня. Димаса Воропаева помнишь?
— Ну так. Он, вроде, их родственник какой-то?
— Ага, племянник жены. Знаешь, в чем самый прикол? — сердито усмехается Костя. — Теперь нашу зарплату делят на троих, а пашем мы по-прежнему вдвоем, потому что этот ушлепок весь день в телефоне зависает. А Петру похрен. Он знает, что мы все сделаем.
Я ахаю, в очередной раз потрясенная тем, какое же наш дядя парнокопытное.
— Жесть! И как только его земля носит?
— Нормально носит, — Костя пожимает плечами. — Он себе недавно тачку поменял. Новую баню отгрохал, теперь дом обшивает. Жизнь бьет ключом.
— Вот вернется папа… — меня распирает от негодования и чувства несправедливости.
— И что? — хмыкает Костя. — Думаешь, что-то изменится? Все по закону. Он хозяин. Захочет, даст нам пинка и вышвырнет с работы.
— Костя, ну надо же что-то делать! — я с новой силой закипаю.
— Да. Я уже думал продать почку, — уныло бормочет брат, но, встретив мой возмущенный взгляд, вдруг улыбается: — Шутка. Не парься, Динка. Прорвемся. И не такое вывозили.
Его грустные глаза и отчаяние в голосе заставляют мое сердце сжиматься.
— А что у тебя здесь за дела?
— Оля, — коротко отвечает он. — Я к тебе ненадолго заскочил.
— Вы же, вроде бы, расстались… — я морщу лоб. — Так она в Ростове?
— Ага. Долгая история… — Костя наклоняет голову в бок. — Знаешь, а сделай-ка мне кофе.
Я было открываю рот, чтобы высказать брату все, что я думаю про его Олю, но вовремя сдерживаюсь. Не хочу с ним ругаться. А если начну резать правду-матку, этим все и закончится.
