– Волнуешься? – я кошусь на Забаву, а та то и дело нервно подергивается. То волосы примется поправлять, то сумочку из одной руки в другую перекладывает.
Улыбаюсь, и накрываю ее руку своей.
– Спасибо, – произносит одними губами.
С сестрой Ярослава мы очень сдружились. Еще никогда я не встречала более легкого и светлого человека. Общий язык нашли быстро, а потом и сами не заметили, как лучшими подругами стали.
А сегодня…
Сегодня у нее один из самых важных дней в жизни.
– Я не знаю, – истерично, чуть-чуть задыхаясь, признается Забава. – А вдруг… Вдруг это просто не для меня? Вдруг я не смогу?
Я обнимаю ее за плечи, чтобы передать хоть частичку уверенности.
– Ты будешь самой лучшей мамой на свете, – утешаю подругу. – Ну, после меня, конечно.
Мы смеемся, и обстановка разряжается понемногу.
– Гордеева? – перед нами открывается дверь, и оттуда высовывается голова директора детского дома. Дама окидывает нас изучающим взглядом. – Кто из вас Гордеева?
– Обе, – смеется Забава. – Но записана к вам я.
– Проходите, – кивает женщина дружелюбно, указывая на свой кабинет.
– Ну все, отступать уже некуда, – шепчу Забаве на ухо. Она жалобно сводит брови на переносице. – Давай, давай, вперед, – подталкиваю ее.
Знаю, что если сбежит - второй раз прийти уже не решится. А за последние годы она нам с Яром все уши прожужжала о том, как хочет ребенка.
Я пошла с ней в качестве группы поддержки. И Яр должен был тоже приехать, но он повел сына на футбол. Ване три, и он обожает проводить время с папой. Наверное, так увлеклись, что не заметили времени.
– Итак, Забава Львовна, – директриса деловито усаживается на свое рабочее место. – Да не переживайте вы так, – смеется она, – а то на вас лица уже нет.
Несмотря на волнение Забавы, собеседование проходит гладко.
Конечно, для официального решения вопроса нам пришлось немного напрячься. Все-таки Забава незамужняя одинокая женщина. Но… Яр такое однажды уже проворачивал. Провернул и во второй раз.
Ирина Петровна, так зовут директрису, женщина понимающая, и желает своим маленьким подопечным только самого лучшего.
Поэтому, познакомившись ближе с Забавой, у нее и сомнений не осталось, что та будет отличным родителем.
А после длинного подробного диалога нам даже разрешили пройти в игровую, чтобы познакомиться с детками.
– Возможно, вы не встретите своего ребеночка в первый же раз. Многие родители приходят сюда два, а то и три раза, пока определятся. Но попробовать стоит, – наставляла нас Ирина Петровна.
Мы с Забавной как болванчики кивали ей в такт.
– Ой, Забава! – я всплеснула руками, – гостинцы-то! Я их в машине оставила!
С пустыми руками к деткам идти как-то неправильно. Поэтому предварительно мы заехали в детский мир и накупили много игрушек и угощений. Теперь мой багажник распирает три огромных пакета.
– Я сбегаю быстренько, – говорю и тут же юркаю к выходу.
По длинным коридорам детского дома немного блуждаю. Пятиэтажное здание, а внутри лабиринт настоящий.
Нахожу лестницу наконец, спускаюсь по ней. Но замираю, когда слышу тихие детские всхлипы.
Замедляю шаги и прислушиваюсь.
Ну точно, на нижнем пролете кто-то горестно плачет.
Я осторожно спускаюсь чуть ниже и вижу двух маленьких ангелочков. На вид обоим не больше трех, четырех. Мальчик и девочка. Маленькие, белобрысые и очень сильно чем-то расстроенные…
– Привет… – аккуратно им улыбаюсь.
– Здлавствуйте, – хмурится мальчик. Он храбрится. Девочку за плечико обнимает, пока та размазывает по ладошкам горькие слезы.
– Почему она плачет? – стараюсь быть спокойной и вежливой, чтобы ненароком не напугать.
– Это моя сестла, – отзывается мальчик, тяжко вздыхая. – Она не хоцет уеззать. К маме. И папе. – Он опускает глаза, а девочка рыдает еще пуще прежнего.
Я подхожу к детям ближе. Сажусь рядышком на подоконник.
– Почему? Разве это плохо? Что вы поедете к маме?
– Поедет только она, – признается мальчишка, и мне становится ясно почему девочка так безутешно рыдает…
– Нам обеся-я-яли, сто вместе возьму-у-ут, – подвывает малютка, – а потом переду-умали. Сказали, только меня-я-я-я… А я одна не хоцу-у-у-у…
Мое сердце сжимается больнючей пружиной.
Я пулей лечу к машине и тащу один из громадных пакетов сама. Два других отдаю водителю, чтобы он отнес их Забаве.
Нахожу детей на том же месте. Запыхавшись, ставлю пакет перед ними.
– Это сто? – хмурится мальчуган.
– Гостинцы, – улыбаюсь я глупо.
Девочка раздвигает два пальчика, и глядит через них на пакет.
– Нам? – спрашивает несмело. – Все?
– Да, – отзываюсь я простодушно. – Все вам. Двоим. Целый пакет.
Знаю, что это не сильное утешение. Но еще знаю, что деткам в детдоме постоянно приходится делиться с другими. А ведь порою так хочется, чтобы что-то досталось только тебе…
Малыши принимаются исследовать содержимое, восхищенно ощупывая игрушки, и вертя в руках упаковки со сладостями.
А я, пока они заняты, лечу обратно в кабинет директрисы.
– Так уж сложилось, Елизавета Георгиевна, – разводит она в сторону руки. – Мы стараемся придерживаться политики, чтобы братья и сестры в одну семью попадали. Но не всегда получается… Не все готовы сразу двух деток взять. А время идет. Если девочку сейчас не отдадим, потом вообще может быть поздно. Тем более, семья там очень хорошая. И финансовое состояние у них неплохое.
Я растерянно исследую взглядом ее кабинет.
– Но ведь они… Они друг другу нужны… – негромко произношу, но Ирина Петровна лишь пожимает плечами.
– Понимаю. Поверьте, я действую в их интересах.
К парочке этих ангелочков я спускаюсь понуро. Сажусь обратно на подоконник. Вижу, как мальчишка перепачкал шоколадом лицо и смеюсь.
Достаю из сумки салфетки, помогаю ему очистить милые румяные щечки.
– Вела, не есь так много, – заботливо напоминает брат девочке.
– Вера? – уточняю с улыбкой. Милота этих крошек просто зашкаливает. И то, как он успокаивает сестренку, заботится… Ну как же они друг без друга то будут?
– Да, – мотает он головой. – А я Вася. Я сталсий, – с гордостью признается.
– На две минуты, – перебивает его сестренка.
– Сколько вам лет?
– Нам будет тли челез, – выставляет перед собой крохотную ладошку и начинает загибать пальчики, – челез два месяца!
Киваю. И снова киваю.
Только и остается, что просто кивать…
– А у тебя есть дети? – интересуется девочка, все еще глядя на меня с долей опаски.
– Есть, дочка и сын. Дочке уже семь. А сынишке два с половиной. Он ваш ровесник. Они очень любят друг друга и всегда друг о друге заботятся. Прямо как вы.
– А как их зовут?
– Варя и Ваня.
– Валя и Ваня! А мы Вела и Вася! – хлопает мальчишка в ладоши. Он нашел это совпадение очень забавным.
Я грустно ему улыбаюсь. Высидев с маленькими ангелочками до последнего, плетусь на поиск Забавы. Она отчитывает меня за то, что бросила ее в такой важный момент. Но не может утерпеть, чтобы не рассказать с какой чудной девочкой познакомилась.
Всю дорогу до дома я слушаю ее восторженные рассказы. Я за Забаву, конечно же, рада.
Но Вера и Вася из головы никак не идут…
***
– Ты помнишь, как ты жила в детском доме, родная? – я заглянула к Варе, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но не удержалась, и пристроилась на кровати.
Мы очень любим такие моменты. Перед сном лежать вдвоем близко - близко и смотреть друг на друга. О чем-то тихо шептаться. В такие мгновения есть только мы с ней. Мама и дочка. Мы будто до сих пор надышаться друг другом не можем.
Я поправляю белокурые волосы, разметавшиеся на подушке, и смотрю в теплые зеленые глаза дочки. Она сладко зевает.
– Не очень… – кладет руки под голову и смотрит в потолок. – Помню только…
