Не буду его разубеждать.
Но зато убедиться в этом решил сам Альберт ночью, войдя в нашу с Максом спальню и положив мне ладонь на рот.
— Не дергайся. Я тебя краду.
Глава 49
Я дернулась, попыталась зарядить мужу по руке, но Альберт, он же меня за барашка принимал, когда на плечо вскидывал. Я только зло успела пропыхтеть и кинуть на край подушку, чтобы Макс никуда не упал. Альберт со мной на руках вышел из спальни и прикрыв дверь совсем оборзел.
— Ай… — зашипела я, когда ладонь мужа шлёпнула мне по заднице. — Ты что делаешь, самодур? Отпусти меня! Отпусти немедленно!
Я дергалась и выворачивалась из рук супруга, но Альтер вынес меня на балкон и поставил только там на пол. Я огляделась и увидела свечи расставленные по краям подоконника, вино на столике, какие-то фрукты.
— А кто это тебе названивает? — спросил ехидно Альберт и пододвинул ко мне ротанговое кресло. Я потерла задницу, которая секунду назад встретилась с рукой мужа и скорчила такую физиономию, что вино должно было превратиться в уксус.
— Какая тебе разница. Ты вот ужинал со всякими… — фыркнула я, протягивая руку к свежей клубнике.
— Так я с ними не спал… — заметил Альберт и налил мне в белое вино. Я отодвинула от края бокал и покачала головой. Не любила брют, и Альберт нахмурился.
— С ней? С ними? Она все-таки не одна была? — я не хотела устраивать никаких допросов, но Альберт сам подставился и теперь пусть выкручивается.
— Черт, Лер. Я ни с кем не спал! — рыкнул муж. И зачем-то добавил. — И не сплю…
— Подвиг. Особенно после того, что я узнала, что оказывается хотел много и разных женщин. Всех по-разному… — я не понимала почему меня снова вело на этой теме. Мне казалось, что просто нравилось заставлять Альберта нервничать и психовать. А еще я ощущала сладковатый привкус мести.
— Я просто говорил. Слова никогда ничего не значат. Всегда важны поступки. И поступками своими я ни разу не дал тебе усомниться в своей верности. Но ты уже нашла мне замену… — последнее муж протянул зло, словно стараясь меня задеть.
— И что? Осудишь меня? Поставишь в укор? — с вызовом уточнила я, понимая, что ласковый Альберт всего лишь приманка для глупой слабой меня, которая все еще его любила.
Проклятой неправильной любовью, которая оставляла в душе выжженные островки.
Это на самом деле проклятие, так невозможно сильно хотеть, боготворить одного человека.
Я хотела от этого избавиться, но не могла,
День за днем, час за часом, с каждой минутой я только сильнее погружалась в призраков наших отношений и не могла ничего с собой поделать.
Я даже просто не могла встречаться с Нестеровым, потому что мне казалось, что на это у меня не было никаких прав.
Ведь принадлежать единственному это намного больше значит, чем постоянно перебирать одного за другим.
Я так не хотела.
Но и с мужем ничего не хотела.
— Нет… — тихо сказал Альберт и взял свой бокал со стола.
Я растерянно покачала головой, подняла полные злых слез глаза на мужа.
— Нет Лер, потому что ты просто лгунья, — закончил сурово супруг. — Ты маленькая вредная лгунья, которая не хочет никого кроме меня. Ты эгоистично меня присвоила. Свела с ума своим ангельским личиком, своей нежностью, женственностью… Ты думала, что я тебе был нужен, но нет, родная. Это ты всегда нужна мне была как воздух.
— Ты не любил меня. Ты сказал, что абсолютной любви не бывает! — выдала я холодно и ткнула на мужа пальцем. Альберт запрокинул голову и рассмеялся.
— Абсолютно это когда вечно, а мы с тобой эту вечность не прожили, чтобы я смело сказать, что бывает, потому что я просто не знаю… — Альберт отпил вина. — Не знаю и не знал не захочешь ли ты через год уйти или завтра. А ты пыталась. Ты же сама предлагала мне. Сдавалась, Лер, и я считал, что держал тебя. Поэтому не верил в твою абсолютную любовь. И при первом же моменте, когда у тебя появилась возможность сбежать, ты побежала. А не поступила как я, когда сжимая от боли челюсти, я всегда выбирал тебя. Без разницы как бы повернулась наша жизнь, но когда ты сказала, что наверно не сможешь родить и чтобы не обрекать меня, нам лучше развестись, я вопреки всему выбрал тебя. Потому что лять! люблю тебя не за что-то, а просто вопреки!
Альберт был зол, потому что беспомощен в нашей ситуации. И он давил меня своей правотой, потому что в глубине души я наверно считала себя недостойной его. Всегда старалась отдать ему больше чем взять, поэтому тогда и ушла с учебы чтобы работать, а не чтобы поддержать семью. Не надо было. Надо было сидеть и ждать, когда Альберт всего добьется, но я не смогла, испугалась, что он уйдут к другой, которая попроще, менее требовательная, поэтому пахала как не в себя, чтобы отдать больше чем взять.
Потому что никогда не любила себя.
И получалось, что абсолютной, самой честной, любви даже к себе не существовало.
— Думаешь я ничего не понимал? — спросил тихо муж. Вены на шее Альберта надулись, губы подрагивали. — Я все прекрасно понимал, но боялся, что ты однажды просто возьмешь и уйдешь, потому что где-то там решила, что чего-то недостойна. Но ты достойна намного больше. Больше чем мертвый наш с тобой брак. Больше чем работа без выдоха. Больше чем один Макс. Ты достойна всего самого лучшего! И приди я и поставь вопрос ребром, ты бы снова струсила. Опять бы включила хорошую девочку, которая готова на все кроме одного, позволить себя любить. И поэтому мне проще было все сломать к чертям! Чтобы вытащить на свет Лерочку, которая капризно надувала губки, кокетничала с моими друзьями, отстаивала свое право быть с выбранным ею мужчиной, а не сидеть в уголке и скромно смотреть в пол. Я все сломал, чтобы ты наконец-то поняла, что я готов на все, чтобы ты стала счастливее. И пусть это капризная Лера пришла в момент кризиса, но так ты хотя бы увидела какой можешь быть и каких высот даже в нашем браке ты можешь достичь. Мразь я? Да! Лер! Но я хочу большего. Я тебя целиком хочу.
Глава 50
— Красиво сказал… — медленно произнесла я и все же пригубила вино. — Долго репетировал?
Альберт вскинул бровь и поджал губы.
— Нет… — признался он. — Считай, это удачная импровизация.
Я кивнула, принимая к сведению. И встала с кресла. Альберт перехватил меня за руку.
— Лер, я не знаю какие слова прощения подобрать, чтобы объяснить тебе, что боли для тебя я не хотел. Я не хотел, чтобы ты просто встала и ушла. Но я и не предавал тебя. Я с каждым годом только сильнее принадлежал тебе. Я понимал, что шаг будет рискованный. Но я до последнего верил в то, что для тебя я делал лучше.
— Ты ошибся, родной… — тихо сказала я, задавливая внутри себя слезы.
— Я не ошибся. И ты изменилась. Но принять этого не хочешь… — сказал он хрипло и пальцы погладили мне запястье.
— Я тебя после такого принять не могу… — слова вылетели сами по себе и я выдохнула. Отвела взгляд от мужа, чтобы не бередить еще сильнее душу.
— Лер, ты мое. Ты точно стопроцентно мое. Мне никто другой не нужен. Я просто идиот, что не прекратил все это сразу…
Голос Альберта дрожал. Его слова были искренними и цепляли как крючки мою душу. Они дарили мне то состояние забытого счастья, от которого только визжать возможно. И муж притянул мою руку к своим губам. Теплым, сухим. Погладил кожу.
Последние прикосновения они как последнее причастие. Как музыка написанная кровью взятой из разбитого сердца.
— Я любила тебя сильнее жизни… — выдохнула я обречено. — Но ты просто захотел другого. Прости…
Моя ладонь выскользнула из руки мужа, и я толкнула балконную дверь. Прошла в спальню к Максу и легла на постель. Лёжа давилась рыданиями, потому что когда стала матерью, я остро поняла, что много нельзя делать рядом с ребенком. Например плакать, потому что он беспомощности и любви заплачет вместе со мной.
И поэтому я задыхалась рыданиями, но ничего не могла поделать с собой.
Грудь ходила вверх вниз, и я облизывала искусанные губы.
