— Не знаю. Мне Кейтлин дала. Я даже не знаю, что там написано.
Лиам смотрит на Кейтлин, но та пожимает плечами.
— Он дал мне его на уроке истории.
— Здесь написано, — начинает читать Лиам. — Дорогая, Джозефина. Ты осознаешь, насколько ты красива? Я вижу тебя в коридорах, и мне хочется набраться смелости, чтобы заговорить с тобой, но у меня не получается. Я не знаю, что сказать. Мне бы хотелось узнать тебя получше. Позвони мне. Твой Николас Эшфорд.
Они с Мейсоном начинают смеяться, и меня это злит. Я ухожу от них, прекрасно понимая, что Ник только что заработал себе взбучку. Кейтлин должна была просто отдать письмо мне, а не размахивать им у всех на виду.
Не успеваю я завернуть в класс, как чья-то сильная рука толкает меня к двойным дверям, ведущим на улицу. Я знаю, что это Лиам, хотя он и позади меня. Он ведет меня к футбольному полю — его излюбленному месту для разговоров, только вот мы не говорим.
Он прижимает меня к бетонной стене, и мои ноги тут же обхватывают его бедра. Его губы обрушиваются на меня, наши руки блуждают повсюду.
— Хочешь позвонить Эшфорду? — выдыхает он, с моих губ переключаясь на шею.
Я мотаю головой, и это правда. У меня нет никакого желания узнавать Ника Эшфорда или говорить с ним помимо того, чтобы быть его одноклассницей.
— Детка, он завидует мне. Он хочет иметь все, что есть у меня. Пожалуйста, не позволяй ему этого.
— Не буду, обещаю.
Я прижимаю пальцы к вискам, желая избавиться от давления, когда открывается дверь. В проходе стоит Ник и смотрит на меня. Что-то пора изменить. Он протягивает руку, чтобы помочь мне встать, наши пальцы переплетаются, и мы идем к машине. С отсутствием Ноа он кажется гораздо более расслабленным, и мне это не нравится. Я хочу все время видеть своего сына рядом.
Когда мы приезжаем домой, он прижимает меня к стене и целует, его язык грубо и нетерпеливо переплетается с моим. Он сбрасывает рубашку, а потом тянется за моей. Я отталкиваю его, но ему кажется, что мне всего лишь нужно пространство, чтобы снять одежду.
— Нам нужно поговорить, — не глядя на него, произношу я.
Он отпускает меня и ведет в гостиную. Мы оба садимся. Подгибая под себя ногу, я поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты больше не можешь воевать с Лиамом. Это несправедливо по отношению к Ноа. Я знаю, что наломала дров, когда приняла решение рассказать Ноа о Лиаме, но что сделано, то сделано. И я не могу этого изменить. Мы просто должны принять то, что теперь Лиам — часть нашей жизни, и двигаться вперед.
Ник подносит мою ладонь к своим губам и целует.
— Ты права. Я вел себя как кретин, и ты права насчет того, чтобы двигаться дальше, поэтому мы переезжаем.
Я ошеломленно гляжу на Ника. Наверно, я ослышалась. У него здесь постоянная практика, а у меня в самом разгаре расширение магазина. Ни за что на свете я не перееду.
— Прости, что ты сказал? — Мой голос застревает в горле. Я едва могу дышать.
— Я беру творческий отпуск, и мы на год уезжаем в Африку в рамках проекта «Врачи без границ». — По выражению его лица понятно, что говорит он серьезно и считает, что мы поедем с ним. Он принял такое важное решение, даже не посоветовавшись со мной. Мой выбор рассказать Ноа о Лиаме — просто пустяк по сравнению с этим.
— Нет, — шепчу я и качаю головой. Я никуда не поеду.
— Нам это пойдет на пользу. Ноа многому научится.
Я вырываю свою руку из его ладоней и встаю.
— Мы с Ноа не едем, Ник. Ты не должен принимать решения за нас, не поговорив со мной. Лиам...
— Мне плевать на Лиама, Джози. Пойми ты уже. Я забираю свою семью, и мы едем.
— Нет, не едем. Ты можешь ехать, а мы останемся здесь.
Ник встает передо мной.
— Что ты говоришь?
Я гляжу на мужчину, которого любила последние шесть лет.
— Если ты хочешь ехать, Ник, то езжай, а мы с Ноа остаемся здесь. У Ноа школа и занятия, и я не собираюсь забирать его у Лиама, когда те строят свои отношения. А у меня магазин. Я не могу просто так уехать и не уеду. Это... это не обсуждается.
— Вот, значит, как. Вместо меня ты выбираешь Вестбери?
Я качаю головой.
— Нет, Ник, я выбираю Ноа.
Мы с Ноа распаковываем последнюю коробку вещей, которые я привез из Лос-Анджелеса. Я решил сделать Бомонт своим родным городом и ездить между этими двумя городами. На Рождество к нам присоединятся Харрисон и Куинн. У Харрисона нет большой семьи, а когда я сказал ему про Бомонт, тот спросил, могут ли они приехать.
Единственное, что я не сделал — это не сказал Сэм, что уезжаю. Пентхаус в моем распоряжении до марта, и к этому времени мне придется подыскать себе временное жилье. Надеюсь, Джимми и Харрисон не против записывать музыку здесь.
Когда я рассказал Харрисону про Ноа, тот пришел в восторг и полностью поддержал мой новый план. Он сказал, что понимает, почему мне нужно что-то изменить, и что он сделал бы то же самое, узнай только сейчас о Куинне.
Наши отношения с Джози стали лучше, но по-прежнему неосуществимы, и меня это устраивает. Ей нужно время оправиться после разрыва, а мне — стать отцом. Я должен наверстать столько лет жизни.
Сегодня нам привезут рождественскую елку. Доставка не могла выбрать более удачное время, когда вещи были бы распакованы и убраны. Кейтлин с девочками придут украшать дом — по всей видимости, это специальность Элли. Кем бы я стал, если бы отказал трем красивым женщинам в возможности сделать всю тяжелую работу?
В дверь звонят, и Ноа с верхнего лестничного пролета кричит:
— Я открою!
Я сжимаюсь, когда слышу, как он топает по лестнице. Мы с Джози оба боимся, что он поскользнется и что-нибудь сломает, но он никого не слушает. Может, послушает, когда окажется в отделении экстренной помощи.
Я слышу треск и как что-то разбивается. В панике я выбегаю из кухни через столовую, потому что не слышу Ноа — он слишком тихо себя ведет.
— Ноа, ты...
Я резко останавливаюсь. В дверях стоит она: запеканка разлетелась по ее ногам, рука прикрывает разинутый от удивления рот, а в глазах стоят слезы. Я кладу руку Ноа на плечи и гляжу на нее. Она постарела, но, очевидно, поработала над собой. Не могу сказать, та же на ней красная помада, что и во времена моего взросления, но почему-то мне кажется, она не сильно изменилась.
