— Ноа, почему бы тебе не принести перчатки, полотенце и целлофановый пакет, и мы все здесь уберем.
— Хорошо, папа.
Ноа убегает на кухню. Несколько секунд я жду, а потом смотрю ей в глаза. Она наблюдает за Ноа.
— Что ты здесь делаешь?
Она смотрит на меня — тот же самый холодный взгляд, к которому я привык. Если бы я не знал, то решил бы, что она меня ненавидела. Что, возможно, я разрушил ее жизнь.
— Я... он... запеканка и... ты...
— Ты действительно потеряла дар речи или это водка, в конце концов, лишила тебя способности вести себя, как нормальный человек?
— Я не пью уже пять лет, — оправдывается она.
— Поздравляю. Но тебе стоит уйти до того, как вернется мой сын. Я не хочу объяснять ему, почему мы разговариваем так, будто знаем друг друга.
— Лиам...
— Не надо, — перебиваю я, переступая через беспорядок, который она устроила у меня на крыльце. Я тихо закрываю за собой дверь, чтобы можно было говорить с ней откровенно. — Не говори мне «Лиам». Ты просто стояла и смотрела, как он вышвырнул меня из дома. Ты должна была защитить меня и должна защищать Ноа. Ты живешь в том же чертовом городе, а он похож на меня, так что не говори мне, что не видела его или Джози рядом с ним. Ты должна была мне сказать. Ты единственная знала, как связать со мной, и не сделала этого.
— Прости, я пыталась, но ты же знаешь своего отца. Он был непреклонен.
— Мне не нужны оправдания. Я пропустил десять лет его жизни. Десять!
— Можно мне с ним познакомиться?
Мне приходится отвести взгляд, потому что глядеть на нее — текущую по лицу тушь, как у уличной проститутки с Сансет Стрип — мне было не очень приятно. Ненавижу видеть ее такой, но, к сожалению, это мое самое яркое воспоминание о ней.
— С чего я должен тебе это позволить?
— Не должен. Я не хороший человек, Лиам. Я это знаю. Но я все время пытаюсь сделать что-то хорошее для кого-то. Я пытаюсь быть независимой, а не...
— Как робот?
— Такой ты меня видишь?
— Именно так, — говорю я, двигаясь к двери. — Ты можешь познакомиться с ним, а Стерлинг — нет. Не хочу, чтобы он вообще приближался к моему сыну.
Она кивает и следует за мной в дом. Ноа, держа все принадлежности в руках, сидит на лестнице.
— Почему ты тут сидишь? — спрашиваю я у него.
— У вас был личный разговор. Я не хотел вмешиваться.
— Он такой вежливый.
Я киваю, потому что так оно и есть. Джози хорошо его воспитала.
— Ванная дальше по коридору, мы с Ноа все это уберем.
Бьянка Вестбери идет по коридору дома, принадлежащего мне. Клянусь, никогда не думал, что такой день настанет в моей жизни. Мы убираем весь мусор, а Ноа поливает крыльцо из шланга. Боюсь, вечером ступеньки заледенеют, так что завтра утром надо быть осторожнее.
— А кто эта дама? — спрашивает он. Мне хочется ответить «незнакомка», но она здесь и просит дать ей возможность, которую Джози точно бы ей не дала. Думаю, если она хочет видеть Ноа, то может приходить сюда.
Я оглядываюсь через плечо и вижу Бьянку, стоящую и заламывающую руки. Она, как могла, привела себя в порядок, но нервничать не перестала. Никогда не видел ее такой неуверенной в себе. Я показываю ей рукой присаживаться в гостиной. Она занимает одно из кресел с подголовником, в то время как мы с Ноа усаживаемся на диван.
— Помнишь, как ты спросил, можно ли тебе познакомиться с моими родителями? — Ноа кивает. При упоминании моих родителей его глаза загораются. Лучше бы этого не было, потому что похвастать тут нечем. — Ноа, это Бьянка Вестбери, моя мама.
Ноа глядит на маму, как бы изучая ее, узнавая о ней все, что только можно. Она приглаживает волосы и нежно улыбается ему. А потом складывает руки и снова расправляет юбку.
Ноа переводит взгляд с нее на меня и пожимает плечами.
— Как мне вас называть?
Бьянка чуть наклоняется вперед, ладонями упираясь в колени.
— Ох, э-э... Не знаю... Я... Давай подумаем...
— Я зову своих «бабуля» и «дедуля», «бабуля» и... о, это так смешно, да, пап?
— Пап, — шепчет Бьянка. Она смотрит на меня и улыбается. — Мне кажется, будет хорошо, если ты будешь звать меня бабушка Бьянка. — Она кивает, и ее лицо озаряется. — Да, бабушка Бьянка мне нравится.
— Хорошо, это клево.
— Да, клево, — повторяет она. Я начинаю смеяться, а Ноа — вслед за мной. Не думаю, что Бьянка хотя бы раз в жизни говорила слово «клево». — Ноа, расскажи мне о себе.
На этих словах я благополучно покидаю разговор. Она перебирается на диван и садится рядом с ним. Я помню ее такой во времена своего детства до того, как в доме все изменилось.
Я оставляю их в гостиной, чтобы они лучше узнали друг друга. Достаю свой телефон и звоню Джози. Ей нужно узнать о том, что пришла моя мама и познакомилась с Ноа. И лучше об этом ей сообщу я, а не проболтается Ноа.
— Привет, — после третьего гудка произносит Джози. Мы начали разговаривать каждый день, но я по-прежнему избегал разговоров о своих чувствах. Я хочу, чтобы она сама пришла ко мне, когда будет готова. Мне не хочется стать для кого-то разочарованием, и если она захочет меня, то эти отношения должны остаться навсегда. В данный момент я счастлив, что она есть в моей жизни без всяких драм.
— Ты не поверишь, кто полчаса назад постучался к нам в дверь.
— Курьер? — Она так сильно меня достает по поводу множества доставок, но у меня никогда раньше не было своей мебели. Может, с несколькими покупками я и перегнул палку, но я планирую поселиться в этом доме навсегда, так что его нужно как следует обставить.
Я смеюсь над ней:
— Бьянка.
Только Джози знает, что я чувствовал к родителям в средней школе. Но я не говорил ей о том ультиматуме, что поставил мне Стерлинг, когда я решил бросить учебу. Я жду, пока Джози что-нибудь скажет. Но на другом конце провода повисает молчание.
— Что такое, ДжоДжо?
— Она просто заявилась?
— Она принесла новым жильцам запеканку. Что происходит? — Ее тон вызывает у меня любопытство. Обычно, во время наших разговоров, она ведет себя оживленно, а сейчас она, похоже, подавлена.
— Ничего, — отвечает она, прочищая горло. — Значит, сегодня вечером мне ужин не приносить?
Несмотря на стоящую у меня на кухне запеканку, мне все равно хочется, чтобы она принесла ужин, потому что знать, что она у меня дома и не уйдет к кому-то еще, — великолепное чувство. Не могу дождаться, когда отнесу ее наверх, положу на кровать и никогда не отпущу.
— Я жду тебя на ужин, так что тебе лучше поторопиться.
Она смеется и обвиняет меня в том, что я пользуюсь ее безумными навыками готовки, даже если она заказывает пиццу. Я этого и не отрицаю, но зато это прекрасный повод каждый вечер видеть ее на своем пороге.
