Но веселость ее была наигранной. В лучшем случае она терпела все это. На деле же чувствовала себя просто отвратительно. Причиной, конечно, был Марк. Он не разговаривал с ней, старался не встречаться взглядом и все внимание уделял Сюзанне. По всему было видно, что он без труда сумел выкинуть ее из своей жизни и не вспоминал о прошлом.
Все же пару раз Ким заметила, что Марк смотрит на нее. Он тут же отвел взгляд, но Ким поразила тоска в его глазах. Ей очень хотелось знать, о чем он сейчас думает. Может быть, вспоминает Брекенридж и то, как хорошо им было там, вдали от всех условностей? Может быть, ему не хватает именно такой свободы — свободы в проявлении своих истинных чувств? Может быть, Марку не хватает ее, Ким?
Нет, эти мысли просто нелепы. А вот повод для веселья у Марка есть. Теперь он на самом деле свободен. Свободен в своих действиях, как это было до нее.
А вечер все тянулся. Уже и поужинали, и попели. И посмеялись над посетителями, заказавшими эль в огромных чашах, из которых пить было очень трудно. Наконец последовал сюрприз — официант внес торт, в который были вставлены две свечки, и все запели под пианино «С днем рожденья!». Ким улыбнулась и в комическом смущении закатила глаза, чем очень порадовала свою компанию.
Однако усилие воли, с каким она веселилась, быстро иссякло. Горло сжимал спазм, глаза щипало от слез. Ким не могла объяснить, почему она чувствует себя несчастной посреди всеобщего веселья. Ведь ей не на что жаловаться.
Она осторожно посмотрела на Марка и не отвела глаза, встретившись с ним взглядом. В глубине его зрачков мерцал отблеск свечи, напомнивший ей о других свечах в ее жизни, о том вечере в Брекенридже, когда ей показалось, что ничего лучше быть не может. Ким смотрела в глаза Марку, на столе горели свечи, вокруг них шумело веселье — и она вдруг словно прозрела. Ей с отчетливой ясностью стало понятно, почему ни жизнь ее, ни работа не приносят ей удовлетворения. Это было как удар молнии.
— А теперь, — объявила Крисси, когда присутствовавшие перестали хлопать, — попросим наших именинников загадать желание и задуть свечи.
Марк и Ким наклонились к свечам, продолжая смотреть в глаза друг другу. Ким казалось, что судьба сыграла с ней злую шутку. Она могла с уверенностью назвать теперь свое самое заветное желание — и с такой же уверенностью сказать, что оно никогда не исполнится.
Струйки дыма еще витали над свечами, а Ким, торопливо извинившись, уже выскочила из-за стола. У нее не осталось сил сдерживать слезы.
— Кимберли!
Она остановилась, не успев дойти до дамской комнаты. Плечи ее напряглись.
— Вы чем-то огорчены?
Ким медленно повернулась, геройски выдавив из себя улыбку.
— Вовсе нет. С чего вы взяли?
Марк внимательно посмотрел на нее.
— Просто вид у вас не очень веселый.
— А вас почему это беспокоит?
Прозвучало это раздраженно, хотя Ким совсем не хотела выглядеть неприветливой. Глаза Марка сузились в щелки.
— Идемте-ка, — Марк взял ее за руку и потянул в сторону входной двери.
— Эй, что вы делаете! — возмутилась Ким.
— Ищу место, где можно поговорить. Вот так-то лучше.
Он поставил ее спиной к стене, сам уперся в стену обеими руками, так что Ким оказалась в кольце его рук. Сразу возникла близость, о которой она уже и не мечтала, особенно после того, как он весь вечер не обращал на нее внимания.
— Так чем же вы расстроены?
Всем, подумала Ким, чувствуя исходящее от его тела тепло.
— Ничем не расстроена, — ответила она. — Наши дороги разошлись, Марк. Вам нет нужды заниматься мною.
Ким попыталась высвободиться, но Марк не отпускал ее.
— Я вами не занимаюсь. Мне просто хочется знать, что вас беспокоит. Вам не нравится работа?
— Работа мне нравится. И вообще у меня все в полном порядке.
Ким не могла больше выносить его пристального взгляда.
— Если работа вам не в радость, то лучше скажите. Ведь нашел ее я, значит, я и виноват.
Ким хотела было возразить, но передумала. Какой смысл, если Марк все равно читает ее мысли.
— Будь я проклята, если что-нибудь понимаю. — Ким с обреченным видом откинулась к стене. — Я мечтала стать няней с пятнадцати лет. — Она помолчала. — Да нет, понимаю, до меня только что, за столиком, это дошло, просто не хочется признавать факты.
— Какие же факты?
— Что мне уже не пятнадцать лет. Тогда эти девушки с Пятой авеню казались мне самыми настоящими принцессами. Опыта никакого у меня не было. Теперь мои представления изменились. Мне этого уже… мало.
Ким не знала, куда деться от испытующего взгляда Марка. Хорошо, правда, что он вообще на нее смотрит. Человек, достигший своей цели и тут же разочаровавшийся, — зрелище жалкое. С неудачниками никому неохота связываться.
— Вы просто переросли свою мечту, только и всего.
Марк улыбнулся уголками губ.
— Только и всего? Да я сама себя ненавижу. Я просто тварь неблагодарная, которая не может оценить, как ей повезло.
— Не говорите так. Вы просто благоразумный человек, решивший проверить, по душе ли ему его будущая работа. Это как интернатура у врачей.
Ким вгляделась в лицо Марка. Он не переставал ее удивлять. Выкинул ее из своей жизни и продолжает тем не менее проявлять участие.
— Но, Марк, я понятия не имею, что мне теперь делать. Весь мой мир рухнул.
— Неправда, — улыбнулся Марк, опершись локтем о стену и положив голову на ладонь. Хотя он переменил позу, Ким все еще ощущала его близость. — Может быть, ваш мир только начинает вам открываться.
Ким буквально пожирала его глазами.
— Что вы имеете в виду?
— Вы никогда не думали обучаться педагогике в колледже?
Ким даже отшатнулась, ударившись при этом головой о стену.
— Нет!
— Вот и напрасно. Правда, в колледже вам было бы скучно, вы ведь столько уже литературы прочли.
— Марк, говорите серьезно.
— Котенок, я еще никогда не был так серьезен.
Ким почувствовала, что у нее слабеют ноги. Она никак не ожидала, что ее назовут котенком. От этого ласкового словечка повеяло теплом, которого так не хватало им весь этот вечер.
— Я никогда… Но что же я буду делать с этим дипломом?
— Это вы сами решите. Откроете детский сад. Станете педагогом, детским психологом, педиатром, да кем захотите.
У Ким тут же разыгралась фантазия, но она заставила себя вернуться к действительности. Колледж она не может себе позволить. К тому же в ее возрасте колледж обычно уже заканчивают.
— Давайте забудем про это. Я честно вам говорю, что работа меня устраивает.
Ким не обманывала. Ей просто стало безразлично, где работать, потому что, пока на столе горели свечи, зажженные в честь нее и Марка, она сделала важное для себя открытие. Ким завидовала тем молодым няням прежде всего потому, что каждая из них, в ее представлении, была частью той семьи, в которой жила. Они не чувствовали себя лишними. Мечтая все эти годы стать няней, Ким на самом деле мечтала найти такое место на земле, где не будет чувствовать себя чужой.
