уютный итальянский ресторанчик с клетчатыми скатертями на круглых столиках. Стены выкрашены в приятную светло зеленую гамму, на потолках висят простые, но симпатичные люстры с яркими и разноцветными плафонами, а на на деревянных стульях лежат плоские подушечки, чтобы попе было мягко сидеть.
Милая официантка с короткой стрижкой усаживает нас за столиком в углу у окна и с вежливой улыбкой раскладывает меню, а затем торопливо скрывается в темном проеме за стойкой в конце зала, пообещав вернуться через пять минут.
От ярких фотографий голодно урчит живот и рот наполняется слюной. Я готова и на салат, и на пиццу маргариту, и на пасту карбонара, и на десерт с вафлями под шоколадным соусом, поэтому когда официантка возвращается, я без зазрения совести указываю пальцами на все позиции, что меня соблазнили, и нетерпеливо сглатываю. Да я бы сейчас и слона съела.
Родион заказывает стейк и бокал красного вина, а Алекс внезапно делает выбор в пользу форели под сливочным соусом и чашечки горячего шоколада, и мне не удивиться, потому что два часа еще не закончились. Как тяжело молчать! Слова распирают глотку, ползут на язык и щекочут нёбо, а вот Родиону и Алексу хорошо и спокойно. Сидят, в окно смотрят и упиваются моей беспомощностью.
— Замечательно, — Родион расслабленно выдыхает и издевательски прикрывает глаза. — И так спокойно.
Алекс кивает, и я зло закусываю губы. Я даже мычать не буду вам в ответ, бессовестные, но потом, как и Родион, потребую извинений за то, что всем видом показывали, как им замечательно без моей болтовни.
Когда блюда расставлены на столе, а воздух напитывается густыми и аппетитными ароматами, я первая накидываюсь на пиццу, чтобы заткнуть свой рот, который горит невысказанной обидой, и закусываю ее жирной и сливочной пастой. За божественными вкусами, что опьяняют меня не хуже алкоголя, я забываю о своей вредности и боли в глотке и жадно покряхтываю и довольно причмокиваю. В общем, никакой культуры, которую задавил зверский и слепой голод.
Три куска пиццы, тарелка карбонары и половина чашки салата, и я с сомнением смотрю на вафли. Осилю или не осилю? Однако какой обед без сладенького? Поэтому я вооружаюсь вилкой и столовым ножом и неторопливо приступаю к десерту, а о диете подумаю потом. Сейчас я могу себя побаловать, ведь я заслужила.
Я не сразу замечаю, как в зал вплывает пышногрудая, смуглая и высокая брюнетка. Она с улыбкой подходит к нашему столику со спины Родиона и томно выдыхает с мягким акцентом, нахально пробегаясь пальчиками по его шее и затылку:
— Родион.
Замираю с наколотым куском вафли на вилке у рта. Родион оглядывается и улыбается:
— Здравствуй, Белла.
— Я могу украсть тебя на минут пять? — она переводит взгляд из-под полуприкрытых век на меня. — Дела обсудить.
Отправляю вафлю в рот и медленно ее пережевываю. Красивая и знойная женщина, улыбка которой может очаровать любого мужчину, даже самого взыскательного и требовательного. Аккуратный носик, сочные губы и брови с надменным изгибом.
— Это что-то важное? — Родион откладывает вилку и нож и вытирает рот салфеткой.
— Я бы не стала тебя беспокоить по пустякам, — Белла закусывает губу, — и тревожить твою трапезу.
Я жду, когда Родион представит меня своей шикарной знакомой, но он молча встает и следует за ней. Замечаю плотоядный взгляд Алекса, который бессовестно пялится на ее округлую задницу в узкой юбке и толкаю его локтем:
— Кто это такая?
— Владелица этой забегаловки.
— И в каких Родион с ней отношениях? — ревниво шепчу в его лицо и зло отодвигаю тарелку с остатками размокшей в шоколадном сиропе вафли.
— В деловых, — Алекс спокоен и смотрит мне прямо в глаза.
— С такой женщиной быть просто в деловых отношениях нереально, — я сердито промакиваю салфеткой губы и встаю.
— Яна.
— Я в уборную. Меня мутит.
— Я тебя сопровожу.
Можно оправдать рвение Алекса страхом, что на меня опять может кто-то напасть и придушить, но что-то меня наталкивает на нехорошие подозрения насчет Родиона и сисястой и попастой Беллы. Почему он меня не представил?
— Кстати, ты проиграла в молчанку, — Алекс с готовностью встает, когда я покидаю стол, подхватив сумку.
— В молчанку я играю с твоим боссом, а не с тобой, — я уверенно шагаю к проему за стойкой.
— Не знаю почему, но мне обидно.
Слева — две уборные со значками стилизованных человечков в платье и без, справа — лестница, что ведет на второй этаж, и я думаю, именно туда Белла увела Родиона. Имею ли я право ревновать? Кольцо я получила, но о любви и верности мой будущий муж не говорил.
Захожу в уборную под цепким взглядом Алекса и интересуюсь:
— Ты желаешь со мной войти?
— Нет, я тут подожду.
С натянутой улыбкой закрываю дверь и спешно копаюсь в сумке, из которой выуживаю телефон и ищу в приложениях диктофон. Я обязана узнать, деловые отношения связывают Родиона и Беллу или нечто большее. Будет очень неприятно, если он посмел привести меня в ресторан, который принадлежит одной из его содержанок.
Включаю диктофон и записываю жуткие, нечеловеческие звуки, что может издавать только беременная женщина в момент сильного токсикоза. Я очень стараюсь быть правдоподобной, поэтому периодически всхлипываю, болезненно постанываю и бултыхаю воду в унитазе щеткой для волос, будто я в нее что-то из себя изрыгаю, а в душе покрываюсь колючей изморосью ревности. Останавливаю запись и печально стенаю:
— Алекс… Ты тут?
— Да.
— Алекс, будь добр закажи мне минеральной воды без газа.
— Хорошо.
— Спасибо.
Дожидаюсь, когда шаги стихнут, включаю запись и ставлю на повтор. Выхожу из уборной и, метнувшись к лестнице хищной тенью, поднимаюсь на этаж выше. Вот откуда во мне эта хитрость? Озираюсь по сторонам. Две двери. За одной нахожу банкетный зал с широким и длинным столом, а из-за второй слышен приглушенный и ласковый голос Беллы.
Решаю ворваться в дверь без церемоний. Во-первых, мне из-за моего интересного положения простительна некоторая эмоциональность и наглость, а, во-вторых, я хочу знать, чем Родион и Белла там заняты таким интересным, что меня не позвали на свой важный разговор не о пустяках.
— Яна, — шепчет позади Алекс. — Какая же ты коварная стерва.
Меня никто не остановит на пути к ответу. Сжимаю ручку и решительно распахиваю дверь.
