Маруси дрогнул.
— Да.
— И как ты решил вопрос? Ой, больно!
— Прости, глубоко заноза засела! — вытаскиваю ещё одну.
— Ладно! Так как?
— Не переживай, малышка. Твой парень тоже кусаться умеет. Так что разошлись с ней краями. Нас эти твари больше не побеспокоят, равно как и других. У меня есть на них компромат.
— Руслан, у меня нет слов! — Маруся гладит меня по коленке. — Ты мой герой! Геркулес, Ахиллес.
— Да, а ещё оборотень и викинг… Хватит! — строго одёргиваю я мою непослушную своенравную девочку. — Понимаешь к чему привели твои игры?
Маруся, насупившись, молчит.
— Мне повторить вопрос? — смазываю ранки на её плече перекисью.
— Понимаю.
— Ты создала страшное оружие. Вчера днём с твоим отцом могло бы случиться непоправимое. Сегодня я чуть не потерял тебя. Вся семья ходит на ушах из-за твоих игрушек.
— И что мне делать? — на глаза Маруси снова накатывают слёзы.
— Не вздумай реветь, — не могу выносить, когда она плачет. — Выход один: никаких больше игр!
— Руслан, но я ведь и для тебя создала этот мир.
Останавливаю капельницу и извлекаю иглу из Марусиной вены. Бинтую худенькую руку возлюбленной. Пальцы её до сих пор дрожат. Выключаю свет и вытягиваюсь рядом с Марусей.
— Мир создал Бог, моя прелесть! И он прекрасен уже потому, что ты есть у меня, а я у тебя.
— Мы не скажем папе о том, что случилось?
— Нет! — грустно усмехаюсь про себя отмечая, что уже не первый раз за неделю прикрываю Марусины грешочки.
— Я тебя люблю! — шепчет она, прижимаясь ко мне всем телом.
— И я тебя, маленькая моя!
— Я тебя хочу, — шаловливая ручка проникает ко мне под резинку «боксеров».
— Маруська, не буди зверя!
— Тогда целуй меня! До утра!
Фрол
— Мало того, что этот подкаблучник свалил вчера с мальчишника, так ещё до сих пор не явился под благословение! Тесновато в плечах, — верчусь, как волчок, перед зеркалом. — Сто лет в смокинге не хаживал.
— Фролушка, ты светлейшего за жизнь уже раз сто благословил. Так и скажи, что хочешь поправить здоровье после вчерашнего, а одному тоскливо, — Марго закрепляет на мне синий камербанд [1]
.
— Ну началось! Выпил раз в сто лет и сразу «алкач»… Маргош, можно я просто пиджак надену? — стягиваю с плеч смокинг.
— Нет, — Марго возвращает мне его на плечи, встаёт на цыпочки и шепчет мне на ухо: — Так ты у меня самый красивый мужчина, а в смокинге король мира!
— Почему тогда моя королева не далась мне сегодня утром? — прижимаюсь бёдрами к жене.
— Потому что ты меня и так всю ночь пользовал, — краснеет Марго и выпутывается из моих объятий. — Уж не знаю, что вы там на мальчишнике делали…
— Балет смотрели, — напускаю на себя вид самого честного в мире человека. — Можешь у Маруси спросить.
— Я тебе верю…
— Тогда помоги мне похудеть грамм на сто, — скольжу взглядом по нескромному декольте жены.
— Фрол, нет! — Марго поглаживает себя по аппетитным формам, обтянутым синим шёлковым платьем, и отступает к двери. — Я уже бельё новое надела, чулки.
— То есть ко мне ты только в старом приходишь?
— Не передёргивай!
— Тогда передёрни мне ты! — одним прыжком настигаю Марго и подхватываю её на руки. Смокинг предательски трещит по швам.
— Маньяк! — отвешивает мне Марго по лбу. — Что теперь делать?
— Секас! — Бросаю её поперёк кровати, выпутываюсь из узких рукавов и освобождаюсь от штанов. — Ты же знаешь, я не отстану. Покажи трусики.
Марго садится на постели и облизывает губы:
— Может как-нибудь иначе решим вопрос.
— Вот это уже разговор, — подхожу я к Марго вплотную и зарываюсь пальцами в её волосах.
Дальше Марго делает всё сама. Больше разговоров было.
Когда всё кончено, Марго подходит к окну и задумчиво смотрит на дом Руслана.
— Зря ты весь этот цирк с мальчишником затеял. Не знаю почему, но не на месте моё сердце вчера было.
— Девонька моя, ты ж одна у меня на веки вечные, — осматриваю я, сидя на кровати, пострадавший смокинг.
— Я про Марусю и Руслана, — перебивает меня Марго. — Тебе пора отпустить их. Жена да прилепится к мужу своему.
— Руслан мне друг!
— Но ведёшь ты себя с ним, как босс. Или капризная жена, — улыбается Марго и забирает у меня смокинг. — Сходи разузнай, что там наши Молодцовы затихарились. У Маруси здесь платье. Выезжать через два часа, а она из постели, судя по зашторенным окнам, ещё не вылезла. Анна Ивановна пока приведёт твой смокинг в надлежащий вид.
— Люблю тебя, моя королева, — поднимаюсь и, обведя большим пальцем чуть припухшие губы Марго, целую их. — Ты лучшее, что могло случиться в моей жизни.
Взгляд серых глаз теплеет:
— Медвежонок, я тебя обожаю.
Выбегаю на улицу и, свистнув собак, спешу к дому Руслана. Сад за вчерашний день преобразился в некое подобие парка культуры и отдыха. Повсюду шатры, столы, гирлянды, сцена с пучками воздушных шаров. Меня не было дома несколько часов. Когда всё успели? Дочерей нигде не видно, букли небось накручивают и ресницы клеят.
Калитка на участок Руслана для меня всё равно что портал в другой мир. Здесь мы с ним любим оттопыриться по-мужски. Посидеть у костерка в соснах, потрещать о делах наших. В Марусе вроде садово-огородный ген не проявлялся. Есть шанс, что всё здесь останется по-прежнему. Если, конечно, она не затеет построить здесь рыцарский замок.
Вроде не спят. Окно на веранде открыто и дверь нараспашку. Слышу голос Руслана:
— Котёнок, потри мне ещё яблочки.
— Фу, чем это вы тут с утра занимаетесь? — захожу в дом и застаю семейную идиллию.
Маруся в трусах и майке суетится у плиты, а Руслан лежит на диване в одних трикошках, закинув руки за голову. Вид у обоих явно не выспавшийся.
— Здорово, мин херц! — быстро поднимается Руслан, загораживая Марусю.
— Здорово, — жму ему руку и с подозрением смотрю на дочь. — А ты чего вся в синяках да царапинах?
— Тебя стучаться
