голос мой дрожит.
Когда я выбирала свадебное платье, то не переживала особо. Сейчас же меня охватывает трепет, когда, надев белоснежное бельё и чулки, я облачаюсь в подвенечный наряд. В ушах стоит колокольный звон. Закрыв глаза, представляю, как мы с Русланом у алтаря клянёмся друг другу в верности и любви. Мне помогает одеваться только Мэл. Она единственная в курсе моих ушибов и царапин. Остальные терпеливо ждут.
— Хватит там уже возиться за ширмой, — подгоняет нас Марго, заскочив в очередной раз в комнату. Мать снуёт между вторым этажом и первым, где попивают шампанское первые гости, чествуя жениха и отца невесты.
— Сейчас, мамуль, не гони коней!
— Руслан с Егором уже поехали в храм.
Я выхожу из-за ширмы, поправляя платье на груди.
— Ну как?
— Класс! — хором роняют Есения с Варей. Мои близняшки сегодня в длинных туниках, подпоясанных серебряными ремешками. Есения в голубой, а Варя в светло-зелёной.
— Маруся, я не видела невесты красивее. — Мать, пока я наряжалась, неожиданно сменила синее платье на белое.
— А ты в белом кружеве, как невеста, — рассматриваю я её наряд, похожий на платье балерины. Только на ногах не пуанты, а туфли на неизменно высоких каблуках.
— Как бы жених не перепутал, — вваливается в комнату отец в смокинге и с синим камербандом на талии. Именно так, с ноги, зарулила ко мне Мэл час назад. — Маруськин, слов нет! Даже жаль отдавать такую красоту из дома!
— Уже отдал, — смеётся Марго и обнимает Фрола.
Они целуются, и я не могу сдержать улыбки. У меня замечательные родители. И они до сих пор влюблены друг в друга до дрожи. Папа пальцами жадно скользит по маминой спине, опускает их на поясницу и сминает платье на бёдрах. Он что-то шепчет маме и её щёки розовеют. Глаза горят у обоих.
— Вот и вылетел первый птенчик из гнезда, — Анна Ивановна вытирает навернувшуюся на глаза слезу маленьким розовым платком с вышивкой по краю.
Ксюха выключает щипцы для выпрямления волос и взбивает на кончиках пальцев гель для укладки.
— Не плачь, Анна Ванна, никто никуда не уезжает, — Ксюха проводит ладонями по распрямлённым волосам. — Соседние земли захвачены нашими людьми. Снесём забор, посеем розы.
Фрол хохочет, подхватывает Ксюху на руки и, несмотря на её сопротивление, подбрасывает к потолку:
— Кровиночка ты моя! Мне нравится ход твоих мыслей!
— Папа! — верещит Ксюха. — Поставь меня немедленно.
Фрол целует её в нос, возвращает на место и смотрит на Варю:
— Есения! Ты бесподобна!
— Папа! — с досадой цедит сквозь зубы Варя. — Ты издеваешься?
— Ты же говорила Есения в голубом! — оборачивается Фрол к Марго. — Что за подстава?
— Ты что, нас только по платьям отличаешь? — Есения роняет из рук сумочку, и из неё выкатывается маленькая бутылка белого вина. Она подкатывается к ноге Мэл, и та, быстрым движением отфутболивает её под кровать.
— Что это? — Фрол смотрит на близнецов. — Вино?
— Аллё, гараж! — включает Варя «решалу», подражая маме. — С темы не съезжай! Я Варя или Есения?
Фрол переводит взгляд с одной близняшки на другую и отступает к двери.
— Вы как намазюкаетесь, так хрен разберёшь! — поворачивается к Марго. — Почему ты рожаешь мне таких одинаковых детей?
— Что? — Есения хватает из кресла подушку и запускает в отца.
Он ловит её на колено, подбрасывает и ударом ноги пуляет на место.
— Смокинг! — Вскрикивает Марго. — Порвёшь смокинг.
— Смокинг? — хором возмущённо вопят близняшки. Есения добавляет: — Всё, что тебя обеспокоило сейчас это не порвётся ли смокинг?
— Я жду внизу! — Фрол пулей выскакивает из комнаты. — Минуту вам на разбор полётов!
* * *
Маруся
— Заткнулись обе! — расправа от Марго короткая и незамысловатая. За отца мать порвёт.
Есения и Варя, закатив глаза и поджав губы, усаживаются на постель. Данила ползёт в их сторону, и они переключаются на него, словно ничего не произошло.
— Дай я на тебя посмотрю, — Марго подходит ко мне, поворачивает лицом к окну и бросает через плечо близнецам. — Молодцы девчонки. Хорошо постарались!
Анна Ивановна встаёт рядом с ней:
— Руслан и Маруся. Не знаю более удивительной истории любви.
Невольно улыбаюсь. Моя няня, всю жизнь влюблённая в Руслана, даже не пыталась соперничать со мной. Тем не менее, я обрадовалась, когда Егор сделал ей предложение. Детей у них не вышло, и Анна Ивановна, при всей своей любви к мужу, мне кажется, до сих пор сохранила нежные чувства к моему жениху. Его невозможно не любить.
— Включай музыку, пора эту историю выводить на новый уровень, — хлопает Марго Анну Ивановну по плечу и обращается к нам: — Значит так барышни. Первыми на выход Ксения и Мэл. Спускаетесь по центру лестницы на девять ступеней и становитесь по правую и левую сторону у перил. Следом Еся и Варя. Всё тоже самое, но замираете по стойке смирно на пятой ступени. Потом я вывожу Марусю. Наша невеста мимо вас, и принимает поздравления. Когда кивну в вашу сторону, можете сойти с лестницы. До этого момента не галдим. Ведём себя с достоинством.
— Ты так говоришь, будто мы дикие.
— Дикие и есть.
— Спасибо, мама!
— Обращайтесь! Выходим на улицу в обратном порядке и садимся в лимузин. Из мужчин с нами поедут отец, Дмитрий и Данила. Егор и Лука сегодня вдвоём ответственны за порядок на свадьбе. Племянник Руслана поедет рядом с водителем в нашей машине. Егор следом на внедорожнике. Анна Ивановна, поедешь с нами или с мужем.
— С Егором, — кивает она.
— Принесёшь Данилу?
— Принесу.
— В церкви не шушукаться, глазки парням не строить. Всё понятно?
— Понятно! — слаженным хором отвечаем нашему предводителю в белом.
Под аккорды «Серенады солнечной долины» я, вслед за сёстрами, покидаю свою комнату и бросаю на неё прощальный взгляд. Моя жизнь больше никогда не будет прежней, но в ней останется единственная постоянная величина — Руслан. Сколько формальностей, пусть и сдобренных красивым свадебным обрядом, не давало нам стать одним целым столько лет. Мне нужен только мой Волчок. Без него я не живу, существую. Мы потеряли три года жизни. Это много, безумно много!
