Не получается.
— Алина, товар привезли, тебя просят, что-то там не сходится, — отвлекает нас девушка.
— Да, сейчас, — торопливо поднимается с места, убегая от меня.
Выхожу на улицу, дышу, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь. Нужно бросать, но не могу пока. Чувствую себя слабаком.
Набираю номер доставки цветов, заказываю Алине корзину полевых. Прошу вручить лично в руки. Уезжаю в офис, работать и думать, как пробить эту стену. Точно могу сказать только одно.
Развода не дам!
* * *
Прошел месяц. Гребаный месяц, как день сурка. Мы не сдвинулись с мёртвой точки, кажется, стало даже хуже. Я веду с женой одни и тот же диалог, точнее, монолог, пытаясь что-то доказать, при этом стараясь быть мягче. Цветы, подарки, постоянно приглашаю ее куда-то. Но подарки швыряют мне в лицо, как и приглашения. Она стала холоднее, категоричнее, сама подала на развод. Нас, конечно, должны развести по закону, даже без моего согласия. Детей нет, от раздела имущества она отказалась, но на моей стороне адвокат, который тормозит развод под разными предлогами. И так может продолжаться вечно, главное, чтобы я платил.
Почти каждый день, возвращаясь домой, злюсь, приходя в ярость, разнося комнаты, я уже разбил все, что можно, чтобы выплеснуть это чувство безысходности. Сотни раз порываюсь просто забрать ее силой, запереть дома в спальне и сидеть с ней до тех пор, пока не примет меня.
Сколько это может продолжаться?
Меня дико ломает без нее. Невыносимо. Особенно, когда вижу ее, а прикоснуться не могу. Когда слышу ее гребаное «нет», «не хочу», «отпусти». Когда смотрит на меня равнодушно, отгораживается, закрывается, сжимается от моих мимолетных прикосновений, словно я ей противен. Ведь было в ней то чувство ко мне. Отзывчивость была, податливость, нежность. Все это было и не могло вот так просто испариться. И я хочу все назад.
Верни мне это, Алина!
Слышишь?!
А она не слышит, не чувствует меня или не хочет.
Оказывается, моя супруга довольно жестокая девочка.
Она умеет ломать и бить наотмашь, без жалости и сожаления. Просто отчужденностью, холодностью, тихим словом «нет». А я не хочу больше слышать от нее «нет». Никогда.
Опять веду себя эгоистично?
Много хочу?
Так я готов дать то, что она хочет. Все. Но ей от меня ничего не нужно, кроме развода. Это задевает мои эго и самолюбие, не просто бьет, а долбит по нервам, выворачивая наизнанку. Еще немного – и я сорвусь, как цепной пес, и оправдаю звание чудовища, за которого она меня принимает.
Даже не подозревал, что меня может так разрывать от эмоций к женщине. Скажу больше, я никогда в это не верил. Был убеждён, что все отношения строятся на похоти, желании и алчности, в конце концов, на страсти. А сейчас чувствую нечто другое, что-то новое и неизведанное, острое, глубокое. Каждый день пытаюсь преломить себя, наступить на горло своему эгоизму и дать Алине то, чего она хочет.
Развод…
Отпустить.
Ну если ей плохо со мной, если не принимает, не может меня почувствовать и понять, лучше отпустить. Но нет.
Не будет этого.
Я законченный эгоист…
Все.
Это тупик.
Чертова безысходность.
В один из вечеров становится особенно хреново. Понимаю, что не могу больше, иначе это все плохо закончится. Для меня, для нее, для всех, вашу мать. Срываюсь с работы, сам сажусь за руль и еду к ней.
Не знаю, что буду делать и говорить. Уговаривать, либо требовать. Я просто хочу ее вернуть в свою жизнь, уже плевать какими способами.
Паркуюсь на стоянке возле дома матери, прохожу во двор, захожу в дом.
— Эмин? Что-то случилось?
Отрицательно качаю головой, а сам ищу глазами Алину.
Хотя да, случилось. Меня сорвало. Ну не работают эти ваши мягкость и гибкость. Нет у меня больше терпения.
— Алина где?
— Вы договаривались о встрече? — прищуривается она.
— Нет, не договаривались. Где она? — настойчиво спрашиваю я.
— Нет ее, — пожимает плечами. — Кушать будешь? — как ни в чем не бывало предлагает мать. Закрываю глаза, делаю глубокий вдох.
— Все, мама. Хватит. Я не причиню ей зла, просто заберу.
Она идет на кухню, игнорируя меня.
Хорошо, срываюсь по лестнице вверх. У матери маленький дом, всего пара комнат. Нет Алины нигде. Спускаюсь вниз, иду на кухню.
— Я чай заварила успокоительный. Выпей, тебе, я смотрю, прямо нужно.
— Где она?! — рычу, злюсь, уже не скрывая. — Поздний вечер, — посматриваю на наручные часы. Где она? Меня вдруг окатывает пониманием, что у Алины может кто-то появиться. Месяц прошел, она девочка красивая, сладкая.
Убью, на хрен, всех.
— Ты с дочерью виделся? — словно не слыша меня, спрашивает мама.
— Виделся.
Выбрал момент, когда с ней гуляла няня. Встретил на улице. Долго смотрел на крошку. Пытался проникнуться. Поговорил с няней об Инге. Мне важно было узнать, насколько Инга хорошая мать. Няня – мой человек, зарплату плачу ей я. Женщина уверила меня, что Инга хорошо справляется. Да и мать часто их навещает, жалоб не было. Моя дочь растет, набирает в весе и ни в чем не нуждается.
— Мама. Если ты сейчас не скажешь, где она, я переверну весь город. Я…
— Ох, как тебя скрутило, — смеется мать. — Чувствуешь теперь, как это, когда ты не контролируешь жизнь женщины? Как она ничего не знала о тебе.
— Да, черт побери, я чувствую! — повышаю голос. Вы добились своего.
— Съехала Алина, еще неделю назад. Квартиру сняла.
— В смысле? Почему меня не оповестили?
— Ну Алина самостоятельная девочка. Посчитала бы нужным – сообщила бы.
— Ты сейчас издеваешься надо мной?
— Нет, сынок, я радуюсь за тебя.
— Даже не хочу разбираться, что тебя так радует. Адрес квартиры?
— Позвони Алине, спроси, я не знаю.
— Мама ты не умеешь лгать, — снова злюсь. Мать пожимает плечами.
— Хорошо, — разворачиваюсь, иду на выход.
Сажусь за руль, набираю Левана.
— По номеру моей супруги запеленгуй ее, скажи мне адрес!
— И тебе добрый вечер, брат, — ухмыляется.
— Леван, мне сейчас не до этого. Просто узнай мне, где она!
— Хорошо, не психуй. Жди.
Через час получаю адрес Алины. Недалеко от пекарни. Сам мог догадаться, что она где-то там. Моя жена предсказуема.
Паркуюсь возле обычного девятиэтажного дома в спальном районе, осматриваю окна, пытаясь вычислить ее окно. Несколько минут просто сижу на месте, сжимая руль, пытаясь вернуть себе вменяемость. Выкуриваю пару сигарет, встряхиваюсь.
Не переборщить бы…
Иду к подъезду. Домофон не работает. Никакой безопасности.
Поднимаюсь на третий этаж. И тут два варианта. Либо седьмая, либо восьмая квартира. Звоню в седьмую, долго не открывают. Шорох и кряхтящий голос женщины.
— Откройте. Горгаз. Утечка! — говорю первое, что приходит в голову. Открывает старушка лет восьмидесяти.
— Какая утечка, где?
— Не у вас, — отмахиваюсь я. — Кто живет в восьмой квартире?
— Девочка какая-то, недавно сняла квартиру. Вроде тихая. А вы точно из горгаза? — наконец, доходит до нее.
— Точно. Доброго вечера.
Сам закрываю ее дверь, старушка пугливо запирается.
Звоню в квартиру Алины. Двери тонкие, дешёвые, я слышу ее шаги и даже то, как замирает возле двери. Малышка, ну чем ты думала, снимая эту квартиру? Дверь выбить – раз плюнуть. Но я не буду этого делать, убеждаю себя.
Глава 38
Эмин
Стучу еще раз. Не открывает, хотя чувствую, что Алина стоит возле двери. Зайти в эту дверь – не проблема, но шум поднимать не хочется. Не оценит она сейчас мои порывы.
Набираю ее номер, слышу мелодию звонка, где-то совсем рядом. Сбрасывает.
Ну, чего ты боишься, малыш?
Звоню еще раз, гудки идут, но мелодии уже не слышно. Она там, рядом с дверью.
Я знаю, я чувствую.
Облокачиваюсь на ее дверь, пишу сообщение: «Открой. Просто поговорим».
