Она не успела всадить в его сердце свой кинжал только потому, что не ожидала удара. Удара, который сразу лишил ее сознания, а может, и прикончил на месте.
Кира повернулась к Газаль и приложила палец к губам. Саид повернулся к Кире. Смотрел на нее долго, будто пытался навсегда запечатлеть образ в памяти, с грустью и осознанием, что жена эмира Аль Махаби никогда не подарит ему ответных чувств. И тогда Кира испытала неловкость, перерастающую в чувство вины. Но ненадолго.
— Пока воительницы Мадины готовят ритуальный костер и яства к ее возвращению, я попытаюсь вывести вас отсюда. Кто умеет водить автомобиль?
— Обе, — нетерпеливо ответила Кира, прислушиваясь. — Поведу я, если это не очередная твоя игра. Уверен, что шейх аль Мактум спустит тебе с рук наш побег?
— Шейх аль Мактум не знает, что вы здесь. Я действовал сам, как и Мадина. Надо спешить.
Газаль просияла. Кира взяла ее за руку. Она все еще не верила, что их просто так отпустят, но была уверена, что и из этой ситуации найдет выход.
Газаль
Меня трясло мелкой дрожью. Казалось, что я упаду без чувств в любой момент. События одно за другим наносили удары сознанию, не позволяя опомниться. И все это на фоне злости на себя и на собственную глупость. Я была умна там, где дело касалось сложных чисел, и как оказалось, в житейских делах — полной дурой.
Я пыталась бежать от своих чувств, а не от Кемаля. Чувств, которые вышли из-под контроля и заполнили собой все, что составляло центр моей вселенной. Впервые я осознала, что события, меняющие жизнь в корне, происходят ни с того ни с сего — впервые случилось тогда, когда меня выдали замуж против воли. А второе, более масштабное — с той самой поры, когда я впервые взглянула в глаза своего похитителя. Взглянула и ощутила не ненависть, хотя именно так мне показалось изначально.
Как же я боялась признаться себе, что люблю Кемаля Аль Мактума! Настолько, что готова была бежать в одиночку сквозь пустыню, а особенно — довериться той, кто назвала себя его сестрой и очень складно устроила наш побег. Отверженная Кемалем ради меня… что бы она со мной сделала?
Много страха. Ненависти. Угроз. Переживаний. Крови, в конце концов. И Кира тоже оказалась в этой переделке. А Саид? Тот Асассин, которого знала я, никогда бы не стал помогать. Чем Кира его опоила? И какую житейскую мудрость она постигла, если превращает самых опасных мужчин эмирата в ручных зверей, что они готовы пасть к её ногам?
Все просто. «Одна делает из мужчины бога. И он ее бросает. Другая — зверя, и он лижет ей руки». Только сейчас я поняла весь смысл цитаты Оскара Уайльда.
Но заниматься самобичеванием и психоанализом у меня не было времени. Саид велел нам замереть у двери, чтобы подкрасться к подруге Мадины и — я с трудом сдержала крик — в два счета утихомирить, свернув шею.
Служанка застыла на месте, зажав рот руками и прощаясь с жизнью. Саид кивнул головой, приказывая ей убраться прочь, что она поспешила сделать. В том, что не побежит докладывать своей госпоже тотчас же, сомнений не было.
В саду раздавались крики и звуки музыки. Мадина устроила праздник, полагая, что все будет по ее сценарию. Саид приложил палец к губам. Все время его взгляд был устремлен на Киру, и то, что я видела, пугало. Не потому, что он мог завести нас в ловушку еще большую, в ту, из которой не выбраться, нет. Просто в его глазах были те чувства, которые были мне странным образом знакомы. Те самые, что разрывали сердце между чувством долга и желанием упасть в объятия моего Кемаля.
Я не имела на это права. Права называть его своим, несмотря на то, что мое сердце уже пошло болезненными трещинами от предстоящей разлуки.
Я разозлилась, что шейх уехал ничего не пояснив, и оставив меня одну? Это была такая малость по сравнению с тем, что нам теперь придется друг друга потерять.
Я закусила губу. Хотелось плакать. И совсем не от пережитого стресса. Хотя ведь все равно понимала — наше уединение с похитителем не вечно, меня бы все равно нашли и вернули в семью.
— Маршрут забит в навигатор. Ехать придется без остановок. — Сайд сам открыл дверцу «Хаммера». — Через пять часов вы достигнете границы эмирата, если не будете сворачивать с пути. Мои люди в другой части пустыни.
— Оставь нам связь, — потребовала Кира.
Саид сглотнул.
— Прости, Аблькисс, я не могу этого допустить.
Я прекрасно его поняла. Ни меня, ни Киры не должно было быть в глубине эмирата, а сообщить об этом значило подписать нашему спасителю смертный приговор.
— Не стоит тогда терять времени. Надо доехать до рассвета. Газаль? — подняла бровь шейха.
Саид с трудом удержал себя в руках. Кира, заметив его реакцию, все же замерла, а затем сделала несколько шагов к нему. Как по мне, это было лишним — Ассасин искупал свои грехи. И я все еще переживала, что он передумает, и мы никуда не уедем. Хотя для меня было бы это одним из приемлемых вариантов, не пугала даже ярость Кемаля.
— Ты же понимаешь, — тронув Саида за руку, начала Кира. — Я безмерно благодарна за все, что ты сделал, но…
— Я все понял с самого начала. Аблькисс. Как бы мне ни хотелось верить в твою игру. И знаешь, это было так восхитительно, что мне захотелось обманывать себя как можно дольше.
— Ты знал! — покачала головой Кира. — И все равно нас отпускаешь?
— Да. Как оказалось, есть граница, которую я не смог перешагнуть.
— А что будет с тобой?
— Вам пора ехать, пока Мадину не обнаружили. Поспешите.
Последние его слова потонули в далеком гуле. Я подумала, началось землетрясение, пока не увидела яркие огни в небе. Они стремительно приближались, и гул обрел звуковые очертания шума лопастей и моторов…
Огни были все ближе и ближе. И умом я понимала, что вот оно, долгожданное спасение, что уже совсем скоро упаду в объятия матери и брата и забуду свои скитания по пустыне, как страшный сон. Не понимала одного: почему даже не вспомнила о Далиле, и сердце сдавило обручем вполне осязаемой боли. Как будто насквозь прошило его огневым разрядом.
Кира прекратила свою беседу с туарегом и подняла голову, вглядываясь в эти огни. Да и гул нарастал, говорить было невозможно. Саид нахмурился, но совсем не из-за приближающихся вертолетов. Он их как будто ждал и не удивился. Нежданных гостей заметили также воительницы Мадины.
— В машину!
Пуля врезалась в песок у моих ног. Дважды повторять не пришлось. Перед этим я все же увидела, как Саид вновь обнажил свой устрашающий меч и пошел навстречу вооруженным амазонкам, при этом делая все, чтобы закрыть собой Киру. Если до того у меня еще были какие-то сомнения в том, что Ассасин пустыни влюблен, сейчас же они развеялись. Это поразило меня. В моей картине мира такие люди не имели права на чувства. Любовь вообще не должна была пробить их жестокую броню.
Кира оббежала автомобиль, но прятаться внутри не спешила. Кем бы ни были визитеры на геликоптерах, они догонят автомобиль в два счета, оставалось дождаться их и понять, кто же пришел нам на помощь. Хотя я уже не сомневалась, кто именно.
Из-за рокота моторов битва Саида с пустынными амазонками напоминала немое кино. И он превратился в того, хорошо знакомого мне Ассасина, что убивает, не задумываясь, и не знает пощады в своей ярости. Изогнутый меч поразил троих нападавших, остальные решили не идти на верную смерть и предпочли побег. Правда, дальше имения им бы все равно не удалось убежать.
Пустыня озарилась ярким светом. Один за другим все три вертолета приземлились, подняв песок. Я сглотнула, вспомнив, как меня похитили и везли сквозь бурю в поселение. Как я мысленно прощалась с жизнью и дрожала от страха, не догадываясь, что вскоре моя жизнь изменится, а в сердце расцветет полным цветом новая весна.
Недопустимая мысль, восторгающая и пугающая одновременно, на миг посетила меня. Что, если это не Висам, а Кемаль узнал о побеге и поднял вертолеты в воздух с целью вернуть меня себе?
