Искандер кивнул мне, взглядом указывая на стул, и я опустилась на него.
Тело мое ныло от недавних ласк, голова слегка кружилась, и потому я была особо рада, что мужчины взяли на себя обязанность накрыть на стол.
Аромат вареной картошки, витавшей в воздухе, теперь казался мне особенно аппетитным.
— Милая, ты что собиралась с картошкой делать? — поинтересовался Искандер, и я заметила, как переглянулись меж собой Амин и Гаджи.
Интересно, что их так удивило?
— Я думала пюре сделать и салат, — дрожащим голосом ответила я.
Волнение, охватившее меня с появлением Искандера, никак не отпускало.
— Понял, — Искандер, словно для него это было обычным делом, достал толкушку и начал мять картошку.
Я смотрела на его сильные руки, и на улыбчивое лицо, и все больше понимала, как бы хотела я, чтобы Искандер был моим мужем и отцом моих детей…
Не сомневалась — из него бы получился самый лучший на свете папа!
Интересно, кто первый у нас родится? И на кого будет похож малыш?
— …Надо ехать в Москву.
Голос любимого пробился сквозь мои сладкие мечтания.
Что? Он же только вернулся, а до нового года было еще два месяца…
— И когда? — Амин, закончив резать хлеб, мастерски крутанул в пальцах нож, а потом вернул его на место.
— На следующей неделе — край, — голосом, в котором ощущалась сталь, ответил Искандер и выпрямился. Посмотрел в упор на Амина.
— Документы, товар, все нужно подготовить и отправить.
— А с домом что? — наконец, нарушил свое молчание Гаджи.
— А что с ним будет? — Искандер усмехнулся. — Пусть стоит себе. Потом продам.
Гаджи кивнул и достал пачку чая с полки. Щедро засыпав заварку в чайник, залил кипятком и убрал в сторону.
— А квартира? — Амин положил на стол тарелки и вилки.
— Подумаю, — Искандер стал накладывать в тарелку картошку.
Первую поставил передо мной.
— Поешь нормально, сейчас колбасу еще нарежу, — приглушенно произнес он, — а то вся осунулась за эту неделю.
— Ладно, — я ухватилась за вилку и попробовала пюре.
Вкусно! Воздушное, со сливочным вкусом, и соли достаточно… Но даже несмотря на это, есть не особо хотелось, особенно теперь, после услышанного.
— Колбаса, — Искандер положил в мою тарелку несколько кружочков колбасы, взял свою тарелку и сел слева от меня.
Братья уселись напротив.
Они начали о чем-то разговаривать, говорили, преимущественно, про зелень, урожай, испорченный груз. Так и ужин закончился. Я честно пыталась поесть, но съела лишь половину.
— Я уберу сейчас, — поднимаясь из-за стола вслед за Искандером, сообщила я.
— Нет, — властно произнес Искандер.
Я удивленно посмотрела на него. Он кивнул Амину, который в этот момент доставал зубочистку.
— Уберет Амин. И пусть будет чисто. Так же, как и в зале, — одаривая брата улыбкой, приказал Искандер.
— Понял — не дурак, — широко улыбнулся Амин.
Неопределенность — одна из самых разрушающих вещей.
Эта мысль прочно укреплялась во мне, а я, дура, так и не осмелилась задать вопрос Искандеру.
Стоял холодный осенний день. Свинцовые тучи стягивали небо, и узкие лучи солнца с трудом пробивались меж них.
Этим утром Искандер отвез меня на занятия, а сам отправился решать свои дела. Как я поняла, за целую неделю их накопилось немало.
Мы условились, что он приедет за мной в 12.00.
Я должна была отпроситься пораньше.
Я должна была поговорить с любимым.
Жалея, что не сделала этого еще вчера вечером, я лениво водила ручкой в тетради, лишь изредка записывая что-то из лекций.
Писала, а думала о своем.
Как мне быть? Сказать прямо в лоб Искандеру — «ты берешь меня с собой в Москву?»
Или же начать издалека… Только каким образом это сделать, когда этот вопрос буквально выгрыз мое сердце?
И почему, мой любимый до сих пор не сказал мне об этом, сам? Значит, на то имелись свои причины?
Взор мой остановился на часах. Стрелка лениво тянулась к 11.00.
Еще час! Так много и так мало…
Понимание, что до того, как станет все понятно, остался час, вызвало у меня мандраж. Затрясло прямо так, как перед кабинетом у стоматолога.
В попытках согреться, я натянула рукава свитера до середины ладоней, а потом и вовсе обняла себя за плечи. Ручка выпала из моих рук, покатилась по полу, и я нагнулась, чтобы её поднять.
В этот момент дверь открылась и раздался голос нашей вахтерши.
— Там к Кузьминой пришли. Ждут внизу.
Ручка, которую мне только удалось поймать, снова скатилась с моих пальцев.
— Кузьмина! — голос Надежды Васильевны заполнил собой все пространство. — А-у, ты где? С утра же была тут…
— Я здесь, — схватив ручку, я выпрямилась.
— Иди, пришли к тебе, Лиза.
Сердце мое сжалось от волнения. Случилось чего?
Почему Искандер приехал пораньше?
Размышляя над этим, я быстро сложила тетради-ручки в сумку и, попрощавшись, поспешила вниз.
Пока спускалась по лестнице, дрожь моя усилилась. Что поделать — так сильно я волновалась от предстоящего разговора. Но он был нужен.
Все лучше, чем умирать от неизвестности!
Наконец, я преодолела последнюю ступеньку, завернула в коридор. В воздухе витала зябкая прохлада.
Я передернула плечами. Холодно!
Знакомый голос окликнул меня:
— Лиза.
Я испуганно обернулась и увидела тетю Веру.
Она стояла неподалеку от гардеробной. На ней были модные, высокие сапоги из замши и приталенная курточка. На бледном лице — макияж, что было удивительно, ведь обычно тетя Вера особо не использовала его.
А тут — и глаза подведены, и на губах — темно-вишневая помада.
— Тетя Вера? — удивленно протянула я и шагнула к ней.
Она как-то странно кивнула головой, словно была в каком-то заторможенном состоянии.
Или, может, мне просто показалось?
— Здравствуйте, — опомнившись, поздоровалась я, — не ожидала увидеть вас здесь. Что-то случилось?
Тетя Вера скользнула по мне отстраненным взглядом.
— Случилось. Давай выйдем, поговорим.
Не дожидаясь моего ответа, тетя Вера пошла к выходу.
Я несколько секунд смотрела вслед её удаляющейся фигуре, а потом, вздрогнув, быстро забрала свои вещи, оделась и поспешила за ней.
Морозный воздух куснул меня за щеки, словно голодный зверь.
Я вздохнула его полной грудью и почувствовала, как легкие обожгло. Голова слегка закружилась, я выждала несколько секунд, а потом начала спускаться по ступеням.
Там, внизу, за мной молчаливо наблюдала тетя Вера.
Её холодное, почти скорбное выражение лица вызывало у меня желание узнать, что стало причиной этого, и одновременно я испытывала дурное предчувствие — что знание об этом принесет мне много боли.
Но я уже шла к тете Вере. Она сама пришла ко мне. Пути назад
