выполняю. Но если честно, я думал, что ты давно за океаном. Ты же об этом мечтала? Жить заграницей, а на все остальное плевать с высокой горки.
— Пришлось вернуться, чему я не очень рада.
— Еще бы ты была рада…, - голос моего отца продолжал быть насмешливым. Он бросался колкостями в ее адрес, она отвечала тем же. Я слушала их и все больше понимала, что они совершенно чужие люди, которые ненавидят друг друга.
— Ты знаешь, что придумала твоя дочь?
— Моя дочь? Ах, да! Я совсем забыл, она только моя. Я даже забыл, когда ты перестала с ней общаться.
— Не нужно утрировать! Ты прекрасно знаешь, что у меня другая семья.
— Твоя дочь будет всегда, какая у тебя там семья не была! — отец сказал об этом так громко, что я даже вздрогнула.
— Она уже взрослая, самостоятельная девочка. Все эти звонки не имеют никакого смысла.
— Это тебе твой хоккеист посоветовал? — похоже отец был в бешенстве.
— Я не хочу обсуждать с тобой свою личную жизнь! — восклицала мама.
И этот ее разговор с отцом напомнил мне далекое детство, когда они запирались на кухне, били посуду и ругались, ругались, ругались. Я ревела, но из-за их криков не было слышно, как я плачу.
— И все же ты пришла поговорить о ней, — подтвердил отец.
— Да, потому что это касается моих интересов.
Самое страшное, я подозревала о чем она будет говорить, но мне даже в голову не могло прийти, что об этом говорила моя родная мама.
Скорей всего я ожидала это от Оксаны Рудольфовны или от Кати, это мог быть даже Джексон, кто угодно, но только не родная мама.
Дальше они говорили на пол тона ниже, но я все равно улавливала в их разговоре свои имя.
— Они встречаются! Это она специально подстроила, чтобы насолить мне. Или ты ее подговорил? — после этих маминых слов мне хотелось ворваться на кухню и сказать ей, что это все неправда.
Правда только то, что я очень за ней скучала. Девчонки в школе часто рассказывали о своих родителях. «Это мама купила», «Это мама погладила», «Мама сделала бутерброд», «Мама не забыла положить учебник». И еще куча других реплик. Я же этим похвастаться не могла. Словно набрав в рот воды отмалчивалась в углу. Да, у них была мама, а у меня нет.
Похоже она все рассказал о нас с Джексоном. Скорей всего отец пришел в бешенство. Я не могла больше мечтать о встрече с Джексоном, а еще мне было больно от того, что было больно отцу.
— Прими меры! — строго сказала она, а потом послышался стук ее каблуков и как хлопнула входная дверь.
Когда я зашла на кухню отец сидел за столом склонив голову, но когда он посмотрел на меня на нем не было лица.
— Ты такая же как и твоя мать, — сухо сказал он.
— Пап…, — я не находила никаких аргументов. Я хотела рассказать ему всю правду. Я случайно познакомилась с Джексоном, так же случайно, как мы переехали в этот город. Да, я искала с ней встреч и даже звонила, но похоже была не права. Просто она моя родная мама, она меня родила, я так считала, чтобы не произошло.
— Уйди с моих глаз долой, я не хочу тебя видеть.
Убежала к себе в комнату. Уткнулась лицом в подушку и ревела навзрыд. Не помнила, как заснула, но когда проснулась была уже ночь, а еще кто-то тихонько стучал в мое окно.
Джексон…
Я тут же встала с кровати и подбежала к окну. Отодвинув шторку я увидела разноцветные шары, затем довольное лицо Джексона. Он нарисовал пальцем на замерзшем стекле большое сердце.
Я распахнула окно и морозный воздух вместе с гелиевыми шарами ворвался в комнату.
— Джексон ты не должен быть здесь.
— Твой телефон упрямо молчал.
— Я спала.
— Тогда просыпайся спящая красавица, я за тобой.
Я быстро спрятала гелевые шары, которые уже успели прибиться к потолку, а Джексон тем временем влез в окно.
— Ты не должен быть здесь, — сказала я ему почти шёпотом. Я посмотрела на него, на его модный прикид, слегка взъерошенные волосы, то почувствовала себя преступницей. Будто мы украли колбасу в супермаркете или продумали ограбление банка. Как в папиных сериалах про бандитов и полицейских.
— А ты должна быть на репетиции, — Джексон говорил не слишком громко, что очень радовало. Представить сложно, что будет, если всю эту картину увидел папа. Его точно хватил бы удар.
Окна моей комнаты выходили на задний двор, фонари там не горели, лишь отдаленный желтый свет мелькал в чьих-то окнах. Поэтому я надеялась, что папа ничего не заметил, так как его спальня находилась на противоположной стороне. А еще забор у нас не такой высокий, Джексон с легкостью преодолел препятствие, причем вместе с шарами на золотистой ленточке. Все равно папа мог догадаться, так как вчера был снег с дождем, Джек мог оставить следы от своих модных кроссовок, начиная от забора до моих окон. Конечно отец мог увидеть и мотоцикл, который Джексон прятал за деревом. Мог выйти на крыльцо и увидеть, как Джексон ловко запрыгнул в мое окно. Могло произойти все что угодно, я лишь смотрела на него и продолжала рисовать в своем воображении похожие ужасы.
Джек снял свою кожанку, бросил ее на кровать и взгляд его стал более серьезным.
— Зачем шары? — спросила с легкой улыбкой на лице, но разговаривала все также тихо.
— Я думал, ты обрадуешься, а ты задаешь глупые вопросы. Зачем, зачем… За шкафом.
— Нет, мне очень понравилось. Спасибо. Если честно мне еще никто не делал таких подарков, — шары мне нравились, в очередной раз напомнили о солнечном лете, среди хмурой осени. Такие они были радужные и воздушные, что невольно хотелось улыбнуться. Но если честно, у меня до сих пор кругом шла голова, до сих пор в висках маленькими, но звонкими молоточками отбивали мамины каблуки. Мама… Ее приход стал полным переворотом в моей жизни. Это как на уроках истории, нам рассказывали про государственные перевороты, только в этом случае, это было мое государство. Моя жизнь.
Поэтому, если бы не спонтанное появление Джека и его разноцветные шары, возможно я напилась бы успокоительных, заперлась бы ванной, а может до утра проревела бы в подушку.
— Я еще подписку тебе формил на Ярекс музыку.
— Круто! Но отец меня убьет. Он не разрешает мне с тобой общаться.
— Безумно плохая новость! —
