руки.
Я бросаю взгляд между Райли и Брэем. Моя сестра выглядит совершенно взбешенной, а ее муж самодовольно ухмыляется.
— Какого черта?
— Она приготовила их для меня, Хол, извини. Я бы поделился, но ты знаешь… слишком вкусно. — Брэй смеется, отправляя в рот еще один.
— Вообще-то, я сделала их для Тео. Тебе просто повезло, что ты добрался до них первым. — Моя мама поворачивается и протягивает нам поднос. — Привет, я Линн. Вот, это для тебя.
— А, спасибо. Приятно познакомиться с вами, мэм. — Тео берет кекс, подносит его к губам, но прежде чем откусить, быстро протягивает его мне. Я без колебаний откусываю половину. Он вскидывает бровь, но ничего не говорит.
— Что? Почему ты не можешь поделиться со мной так же, Брэй? — визжит Райли.
— Ну, он делится только потому, что еще не попробовал их. Подожди, пока он поймет, насколько они хороши. — Брэй снова смеется.
Я смотрю, как Тео закрывает глаза, впиваясь зубами в мамин кекс. Да, они чертовски вкусные.
— Ммм, вау. — Тео берет еще один кекс с тарелки. Я жду, гадая, поделится ли он со мной, или они действительно настолько хороши. — Нет ничего, чем я не поделился бы с тобой, Dolcezza, — говорит Тео, разламывая его пополам и протягивая мне половину.
— Неплохо ты меня подставил, братишка, — обижается Брэй.
— Заткнись и учись, Брэй. Может, тебе стоит кое-что записать. Тео, ты ведь можешь дать ему уроки? — спрашивает Райли.
— Мам, мы ходили к папе сегодня утром. Он выглядит хорошо; ему не терпится вернуться домой. — Я меняю тему.
— Подождите, вы ходили вместе? И вы все еще живы?
— Райли, заткнись. Так получилось, что папа полюбил Тео — даже слишком сильно. Это было странно.
— Да, этот ему тоже нравится. — Райли показывает большой палец на Брэя.
— Так, кофе! Кто хочет кофе? — Мама поворачивается к кухне. Она уклоняется от разговора. Я оставляю эту тему, решив не портить наше совместное времяпрепровождение.
Тео
— Может, хватит уже дергаться? Ты меня чертовски нервируешь, — шепчет мне Нео по-итальянски.
— Ничего не могу поделать. Ты же знаешь, что я попал в чертову засаду, когда вылетал отсюда. Одному Богу известно, на какую х*йню мы нарвемся, когда приземлимся. Только на этот раз мне нужно беспокоиться о своей гребаной матери и жене. — Я вздыхаю. Не могу поверить, что позволил Холли уломать меня поехать вместе. Мне следовало более жестко отреагировать и настоять на том, чтобы она осталась в гребаном Сиднее. Но из эгоизма я позволил ей поехать со мной, потому что не хотел снова расставаться. А что, если из-за этого эгоизма она погибнет? Я не смогу жить без нее. Я не буду жить без нее.
— Ты действительно думаешь, что нас ждут неприятности? — спрашивает Нео.
— Не знаю, — честно отвечаю я. Потому что я действительно не знаю, чего ожидать, и это меня гложет. Мои нервы чертовски натянуты, и я никогда еще не был настолько на взводе. Если бы это были только мы — я и мои бойцы — да, я бы волновался, но не так сильно.
То, что Холли со мной, заставляет меня сходить с ума. Я знаю, что это моя вина. Я позволил ей поехать… Но, на самом деле, я ничего не могу позволить Холли. Черта характера, которой я одновременно и восхищаюсь, и от которой бешусь. Иногда мне кажется, что моя жизнь была бы намного проще, если бы она была маленькой дурочкой, которая слушалась бы и выполняла все мои команды. С другой стороны, я знаю, что мне было бы до чертиков скучно без ее настойчивости и решительности.
— Ты все приготовил в поместье? — спрашиваю я Нео. Я уверен, что слух о том, что я жив, а не умер, уже распространился. И поэтому теперь я не намерен останавливаться где-либо еще, кроме семейного комплекса. От Тройки я не слышал ни звука, что по меньшей мере чертовски странно. Что бы они ни замышляли, я должен выяснить это и быть уверенным, что нахожусь на шаг впереди.
— Да, все готово. На аэродроме нас встретят три машины. — Голос Нео прорывается сквозь мои мысли.
— Хорошо. — Я киваю. Затем встаю и направляюсь к задней части самолета, где спит Холли.
— Тео, присядь на минутку. — Мама останавливает меня по дороге.
— Ма, как ты держишься? — В последнее время у меня совсем не было времени на нее, и я чувствую себя дерьмовым сыном за то, что заставил ее пройти через это.
— Я в порядке. Не беспокойся обо мне. Как ты? Это очень тяжело: взять на себя управление семьей, тем более так неожиданно. Я не хочу, чтобы стресс повлиял на тебя. Ты всегда был прирожденным лидером, Тео.
— Спасибо, мама, я в порядке.
— Нет, это не так, и я также знаю, что ты не собираешься говорить со мной о том, что тебя беспокоит. Но тебе стоит поговорить с кем-нибудь.
— Я в порядке, ма, — повторяю я.
— Мне очень нравится Холли. Ты хорошо сделал, что выбрал ее. Мне жаль, что мне потребовалось время, чтобы понять это.
Я потерял дар речи. Я знал, что мама полюбила Холли, но никак не ожидал услышать извинения.
— Спасибо. Она — нечто особенное. Я ее не заслуживаю, но чертовски рад, что она у меня есть.
— Ты заслуживаешь всего, Тео. Ты хороший человек. — Мама наклоняется вперед и целует меня в обе щеки.
— Спасибо, ма. — Я знаю, что не очень хороший человек, но не собираюсь спорить с матерью об этом. Я не выиграю. — Пойду проверю, как там Холли. Мы должны приземлиться примерно через тридцать минут. — Я иду в спальню. Холли пыталась заставить мою мать лечь, когда мы только поднялись на борт, но мама и слышать об этом не хотела. Она ненавидит полеты, а особенно ненавидит спать во время перелетов — что-то вроде того, что она не хочет пропустить момент, когда самолет начнет падать. Хотя, если хотите знать мое мнение, спать во время приближающейся смерти — отличный способ уйти.
Я открываю дверь и осторожно закрываю ее за собой. Я знаю, что до посадки осталось всего тридцать минут, но за эти тридцать минут можно сделать очень многое. Я еще не имел удовольствия подарить Холли членство в клубе высотной мили, и нет лучшего времени для этого, чем сейчас.
Я стягиваю через голову рубашку, затем снимаю туфли и носки. Остаюсь в одних трусах. Холли не шевелится, а я осторожно стягиваю с нее одеяло и аккуратно переворачиваю ее
